– Фредерик… – Я сглотнула, положив свою свободную руку ему на плечо. Моё прикосновение словно привело его в чувство. – Я поняла тебя. Мне не стоило в тот день вести себя так.
После слов брата я ощутила облегчение, словно с моей груди исчез груз. Но следом пришло дурное предчувствие. Нечто не давало мне покоя. Дурное предчувствие боролось с ощущением вины, что вместо того, чтобы встать на сторону брата, в глубине души меня не отпускала настороженность.
– Но, Сара… – Пальцы Фредерика разжались, оставив красные следы на коже. – Я не обещаю, что это не повторится вновь.
– О чём ты?
Фредерик тяжело вздохнул.
– Отец хочет, чтобы я бросил вызов и мы провели поединок «Правосудие Богов». – Стоило ему это сказать, как в моей голове словно взорвали конфетти с мыслями.
Брат же, сделав маленький шаг и оказавшись очень близко, глядя на кристалл-ограничитель, спросил:
– Оденешь?
Сглотнув, я кивнула, разжимая кулак и позволяя ограничителю повиснуть на верёвке на моих пальцах. Кристалл мерцал в ночи, словно сияя изнутри. На мгновение я засмотрелась на его грани, продолжая ощущать эмоции Фредерика – теперь уже не такие яркие, будто он старался приглушить их, думая о чём-то малозначительном. Но его волнение всё равно проскальзывало, и ещё было какое-то желание. Брат хотел что-то сделать, но не позволял себе.
Моргнув, я поспешно протянула руки, возвращая ограничитель на шею Фредерика.
У меня больше нет причин копаться в его эмоциях… У меня больше нет причин… Я не должна…
– Сара. – Брат держал меня за запястье, стоя так близко, что подолы наших мантий соприкасались. – Ты так задумалась.
– Да, насчёт поединка.
«Снова ложь», – укорила саму себя. И продолжила.
– Если ты бросишь вызов, то я тоже должна буду биться, – пробормотала, задумчиво поднося руку к губам. – От нас будут ждать победы… А если нет…
Глянув на Фредерика, я успела заметить, что он как-то слишком пристально смотрит на мои пальцы. Но, будто почувствовав на себе внимание, брат отмер, улыбнулся и вдруг шутливо предположил:
– Мы вместе отправимся на медитацию в подземелье около Духовного озера?
– Не знаю, – всё равно серьёзно ответила я. И, вспомнив, что относительно недавно уже получала подобное наказание, добавила: – Твой отец не любит повторяться.
Меня терзали сомнения. Приказ главы ордена… Было ли это обычной прихотью? Долорес бы отругала меня за эти мысли. Она всегда говорила, что её сын никогда не делает ничего просто так.
Но могло ли это быть направлено на меня? Несмотря на некую осторожность, на нашем году обучения отношения между теневыми и светлыми были более лояльными. И это ни для кого не было секретом.
Но только кто я такая, чтобы получать столько внимания?
Да, мне делали выговоры и назначали наказание. Но последние полгода прошли тихо. Всё же, несмотря на внешнюю картинку, моя фамилия – пустышка. Моё имя ничего не значит. Особенно после смерти Долорес.
– Ладно. Давай вспомним об этом после охоты, Сара, – вдруг предложил Фредерик, выражение его лица было понимающим. – Нам надо быть настороже и не занимать голову лишними мыслями.
– Возможно, ты прав, – помедлив, согласилась я.
– Конечно я прав, – сразу же заявил Фредерик. – Уже завтра мы пойдём разными дорогами… Не пожелаешь мне удачи? Я требую ритуала.
Его слова смутили. Он вспомнил про наши молитвы. Мне было около двенадцати, когда мы забрели в храм Эсмиры на территории светлой обители Сорель, застав поклонение отряда воинов, которые собирались на охоту. Они зажигали печати света у статуи богини, прося благословения.
После этого, будто пожелав почувствовать себя взрослыми, мы подражали им по поводу и без. Уже тогда, мне казалось, мы были слишком взрослыми для этих игр, но неожиданно они успокаивали и стали чем-то вроде секрета – ведь мы бегали в лес, чтобы нас никто не застал за созданием печатей и рисованием на земле символов Эсмиры, которые исполняли роль постамента.
– Фредерик, мы же не маленькие.
– Нет, это со мной не сработает, Сара. Кто знает, что ждёт нас впереди? Может, я буду в смертельной опасности на этой охоте, и мне будет не обойтись без благословения.
– Не стоит просто так говорить такие слова. – Я укорила его, но всё же, покорно опускаясь и ведя пальцем по рыхлой земле, начала вырисовывать спираль. Следующей стала печать света, вспыхнувшая на мгновение ярко, а после распространившая спокойное сияние вокруг себя. Оставались лишь слова. И это было самое сложное, настолько, что язык на мгновение одеревенел. К нынешним годам я перестала верить в богов. Возможно, эти личности и правда существовали, вот только вряд ли они в самом деле были теми, кем их считали. Даэвы или люди… Теперь уже всё равно. – Великая Эсмира, оберегай моего брата, пусть все опасности обойдут его стороной, и пусть он вновь вернётся ко мне.
Молитва всегда звучала одинаково, одни и те же слова, и Фредерик знал. Когда я договорила, Фредерик удовлетворённо кивнул.
– Что ж, теперь моя очередь, – произнёс он, с готовностью опускаясь на одно колено рядом со мной, так, будто приняв эту позу не для поклонения светлой богине, а мне. Я поднялась, сделав несколько шагов в сторону, чтобы исправить ситуацию.
Фредерик заметил мой жест и даже сощурился, провожая взором.
Вздохнул, зажигая свою магическую печать, прикрыв глаза, произнося:
– Великая Эсмира, оберегай Сару, пусть все опасности обойдут её стороной, и пусть она вновь вернётся ко мне. – Мольба была окончена, но брат продолжил: – Пусть ничто не встаёт перед нами.
– Ты изменил слова, – заметила я, когда он поднял веки. Считалось, что у мольбы друг за друга больше шансов быть услышанной, если она звучала одинаково. Оба старались говорить одно и то же, чтобы слова, даже затерявшись, всё равно соединились воедино.
– Да, захотелось отчего-то. – Фредерик поднялся, отряхивая колено. – Может, прогуляемся дальше? – предложил он, заглядывая в темнеющую чащу.
– Нет, – покачала головой. – Мы и так слишком далеко ушли. Нас могут начать искать. Я не предупредила Айвен, она может начать беспокоиться. Да и наставник…
– Кстати, удивлён, что именно он идёт с вами. Могли бы назначить кого-то опытного.
– Не один ты так считаешь, – отозвалась, хотя не была согласна. Несмотря на чужие слова, Цецилий мне нравился. Причин существовало несколько, но одна из главных – я была уверена, что учитель не пожелает убить кого-нибудь из учеников. После событий в Турисе я стала слишком мнительной. Хотя и прекрасно понимала, что это пустые подозрения.
– Кстати, Айвен не говорила тебе ничего обо мне? Может, она на меня в обиде? – вдруг проговорил Фредерик, остановившись. Мы находились уже совсем рядом с костром, за которым сидели второй и третий годы.
– Нет. Ничего.
– Странно. – Брат провёл пятернёй по волосам, которые особенно сияли золотом в огненных отсветах очага. – Я подумал… Раньше она часто могла насупиться и практически не разговаривать.
Возможно, раньше… Но не теперь.
– А почему ты так решил? – спросила у него, собираясь уже раздвинуть ветви и выйти на поляну.
– Не знаю. Она показалась мне замкнутой, слишком молчаливой, когда мы встречались в последние разы, – пожав плечами, отозвался Фредерик, проходя мимо и первым выходя из тени лесного островка.
Я же, озадаченно глянув ему в спину, лишь удивилась. По мне, Айвен стала более живой и разговорчивой, чем когда-либо. Чего стоили её перепалки с Сильфой, которую в последний месяц можно было часто заметить рядом с Ларак.
Мы вернулись к костру, я глянула на небо, надеясь, что погода не преподнесёт сюрпризов и не пойдёт дождь. В это путешествие брали лишь спальники – предполагалось, что на месте мы отыщем гостиный двор. По моему мнению, это была беспечность, я бы подстраховалась и взяла с собой палатку. Но их выдавали в академии. Я подозревала, что нам хотели создать более некомфортные условия. Учили смирению? Мелочь, но удивительно, насколько лишение комфорта может выводить из себя. Мне довелось услышать множество историй.
«Надеюсь, мы найдём ночлег в Ветии», – подумала я, задевая взором Люция, который болтал с подсевшей к нему Розали Ликорис. В последнее время его круг общения стал крайне широк. Моран и раньше был душой компании, но только в этом году див будто ни минуты не проводил в одиночестве. К нему тянулись словно к солнечному свету, а он будто с готовностью дозволял погреться в своих лучах. И самое удивительное, что среди горящих желанием подружиться девушек будто было больше.
Я нахмурилась, садясь у костра рядом с Айвен. В который раз вспомнила о совместной печати, которая у нас не вышла. Раньше считала, что никогда не решусь её создать, а теперь мучилась над загадкой – почему не получилась? Символ не взорвался из-за слияния теневой и светлой силы. В итоге не случилось ничего катастрофичного. И это означало, что Моран оказался полностью прав – наша пара подходила для использования совместных знаков. Но существовало нечто, что мы не учли.
Предположительно, моя светлая сила должна была слиться с магией Люцией и стать одним целым. Но вместо этого она просочилась, словно вода сквозь песок. Энергия просто утекла, будто ей что-то помешало.
Но с магическими печатями всегда было всё просто. Если они не получались или выходили не такими как надо и ошибка состояла не в начертании линий, то проблему стоило искать лишь в одном – в их создателе. В нашем же случае – во мне или в Люции.
XVIIIЛунная орхидея
Всё, моё сердце ёкнуло.
Веселье начинается.
Ещё до того как солнце высоко поднялось на небе, мы достигли развилки – места, где от не слишком широкой, поросшей сорняком дороги вдоль Пологих гор отделялась ещё одна, больше напоминающая тропинку. Судя по карте, дальше, там, где начинался подъём по склону, она становилась ещё уже. По ней можно было пройти разве что пешком или в лучшем случае верхом.