Айвен тихо пробормотала, опуская голову:
– Ах да, дар, – уводя взор и, судя по выражению лица, коря себя за настоящую глупость. Ведь мы с ней столько лет жили бок о бок.
Но это было не так. Ограничитель моего дара делал Морана невидимым. Я даже не подумала, что за пустотой эмоций мог скрываться он, сразу приняв за монстра. Но я увидела кулон ворона с алым камнем-глазом, висящим поверх одеяния на светлой цепочке. Айвен поэтому сначала глянула на клинок Люция – магические предметы подделать тяжелее всего.
– Неразбериха – это точно, – заметил Люций осматриваясь. – Я очнулся неподалёку и в первые минуты практически ходить не смог. Единственное, что у меня вышло – я прикрепил отслеживающую печать к спине Винсента – он отстал от всех и двигался в конце колонны.
– В конце колонны?
– Да, они шли друг за другом и скрылись где-то в этой стороне.
– Их будто загипнотизировали, погрузив в глубокий сон, – проговорила тихо Айвен, задумчиво поднося пальцы к губам. – Мне стоило колоссальных усилий, разбудить Сару. Я едва не выдохлась. Было чувство, что её сознание окутали в сотни слоев материи. Сорвёшь верхний, а под ним ещё один. И конца, и края им нет. Поэтому я и спрашиваю, каким образом ты проснулся?
Ларак подозрительно уставилась на теневого дива в ожидании, когда ей дадут разумное объяснение.
Люций помедлив, поднял руки сдаваясь и вздыхая.
– Артефакт разбудил, – признался он, ослабляя пояс на мантии и отодвигая нижний ворот сорочки и слегка кривясь от боли.
– Это… – Я шагнула навстречу, сглотнув и после неосознанно сжимая руки в кулаки. Костяшки звонко захрустели. Кожа на груди Люция, чуть ниже ключиц, раскраснелась и покрылась волдырями. В ожоге чётко угадывался силуэт подвески ворона, который ещё бы немного – и наверняка бы вплавился в саму плоть.
Ныне кулон Люций держал поверх одежды, а ограничитель оказался перекинут на спину, выглядя тёмной лентой на юношеской алебастровой коже шеи с выступающим кадыком.
– Достаточно? Я вне подозрений? – вкрадчиво спросил Люций с улыбкой на устах.
– Извини. – Айвен виновато опустила потупившийся взгляд. – Я должна была спросить.
– Да не волнуйся, – отмахнулся Люций, поворачивая голову в сторону, будто прислушиваясь к чему-то. – Я бы на твоём месте так же поступил. Для сомниума вдвойне странно, что я открыл глаза. Но кстати… Ты ведь не единственный сомниум, который был на горе, а другие-то не очнулись, – вполне закономерно заметил Моран.
Ларак сглотнула.
– Я не как все. – В устах другого даэва это могло прозвучать горделиво, но слова Айвен были сухими и негромкими.
Моран задержал на её лице долгий изучающий взор, а в следующую секунду совершенно неуместно улыбнулся, с напускной жизнерадостностью проговорив:
– Пойдёмте. Думаю, нам надо поскорее понять, куда делись остальные… – Поворачиваясь лицом к краю обрыва, тихо и мрачно пробормотал: – Надеюсь, только не спрыгнули. – В руке теневого дива появилась отслеживающая печать, линии которой сияли и оказались слегка изменены, отличаясь от стандартной – Люций будто её доработал.
И в следующее мгновение линии словно ожили, вспорхнули бабочкой с печати. Почти сразу я узнала ту самую магию, которую на первом году обучения показал мне Люций в библиотеке Академии Снов. Тогда Моран меня раздражал одним своим видом, но даже в то время знания и умения его в печатях вызывали лишь уважение.
– Ты совместил два символа, – проговорила я, наблюдая за порханием бабочки, которая на какое-то время, зависнув в воздухе, наконец-то полетела, словно определившись с направлением.
– Да это так, – довольно заявил Моран. – Ты узнала.
Бабочка пролетела вдоль стены одного из домов, потом направилась к горной гряде, которая перекрывала дальнейший путь, создав тупик и скользнув в сторону, скрылась, полетев вдоль внешнего склона.
Мы удивлённо переглянулись и прибавили шаг. Приблизившись же, долго осматривали каменную преграду, а глянув вниз, обнаружили каменный неширокий выступ, который начинался на полметра ниже и тянулся вдоль склона узкой горной тропой, оставляя позади город Ин. На выступе лежал пожухлый стог зелени, состоящий из веток и широких листьев какого-то растения.
– Начало тропы было прикрыто, – догадалась я. – Поэтому мы не заметили её днём.
– Но после на нём потопталось несколько десятков пар чужих ног, – прошептала Айвен.
– Ну что, идём? – вновь поторопил нас Моран, уже спустившись.
Горная тропа оказалась крутой, но вполне безопасной, местами её словно сделали шире, отбив от скалы несколько кусков камня. И она была длинной, ведь прошло несколько минут, а мы так и не достигли её конца.
– Айвен, – в какой-то момент оглянулась я, поняв, что дэва отстала. Её задумчивый взор был устремлён вперёд. От звука моего голоса она вздрогнула словно очнувшись.
– Да. Иду, – прибавила Ларак шаг.
– Получается, что бы это ни было, оно как-то управляет снами? – тем временем заговорил Люций – тропа стала шире, позволяя идти рядом друг с другом.
– Да, верно. Обычный сон напоминает неустойчивую пирамиду, и когда ты проникаешь в него, то стоишь на её шаткой верхушке, – отозвалась Айвен сосредоточенно. Сновидения были той вещью, которая оставалась крайне далёкой от моего понимания. Я их опасалась. Ведь именно приходящие кошмары мучили меня по ночам. Сейчас тревожных сновидений стало меньше, но за много лет выработалось чувство настороженности, словно глубокая трещина в ровной твёрдой поверхности. И вот теперь, сталкиваясь с подобной стороны с магией снов, я чувствовала, как из этой прорехи начинала сочиться липкая и густая смола. – А этот сон совершенно на ином уровне. Это многоуровневая башня, с твердым, нерушимым фундаментом и стенами без окон. В ней много уровней, и мы находились лишь вначале.
– Если стены нерушимые… – задумчиво протянул Моран, под его обувью хрустели мелкие камни. – То как ты вытащила Сару и себя?
– Я ничего не сломала. – Айвен остановилась, её голос слегка дрожал. Но вовсе не от страха, он вибрировал от напряжения. Её глаза сверкали в ночной тьме. – Мы находились недалеко от входа, и я всего лишь прошла через открытую, пока не запертую дверь.
Холодок прокатился по спине. Заставив неожиданно окончательно осознать всю плачевность нашего положения, одиночество и покинутость. Нас осталось трое на вершине горы. Трое из нескольких десятков даэвов явившихся на этот склон, где, будто в бездне, истлевало всё живое. Он пожирал всех, стирая без следа. И даже внезапно поднявшийся ветер обдал холодом, хлестнув по щекам.
Я шагнула ближе, положив руку на плечо Айвен, и сжала. Будто от этого молчаливого жеста ей стало бы легче. Но дар применять не решалась. Некоторые эмоции надо пережить, чтобы после стать сильнее.
– Всего лишь? – неожиданно сказал Люций и сдержанно фыркнул. – Ну надо же. Всего лишь! – Моран покачал головой, посмотрел на Ларак и вновь мотнул головой, усмехнувшись уже краешком губ.
– Люций… – предупреждающе проговорила я хмурясь.
– Сорель, твоя подруга… – Люций вскинул ладонь, указывая на Ларак. – Дочь сомниума, подобно которому, судя по тому, что я успел узнать, Дэвлат ещё не видел. Я могу что угодно думать про Изабель Ларак, но её таланты заслуживают как минимум признания. И, судя по сегодняшней ночи, талант и дочь не обошёл стороной. Никто из остальных сомниумов не то, что никого не разбудил, они даже сами не очнулись. А ведь среди них имелись и весьма сильные. – Моран шумно выдохнул и перевёл взор на Айвен. – Сколько воинов кичатся своей силой, не представляя из себя, по сути, ничего. А ты, будучи гораздо особеннее других, сама себе обрываешь крылья.
Моран отмахнулся. В обычное время он и вполовину не был настолько прямолинеен. Нет, правда всегда звучала из уст. Но обычно гораздо мягче, чем ныне.
Вскоре мы услышали звук воды – пенящийся, эхообразный и монотонный звук, который может быть лишь у горной реки, обтачивающей множество камней в своём русле.
Полная тишина, царившая прежде и невольно помогавшая сосредоточиться, разлетелась вдребезги.
Бабочка продолжала порхать вперёд, имитируя полёт, но порой плавно плыла, будто забывая шевелить крыльями.
Люций поднял руку, невесомо касаясь ткани в области груди у самых ключиц.
– Сильно болит? – спросила, заметив его движение. – У меня есть мазь от яда тварей.
Моран покачал головой, опираясь ладонью о своё колено, облегчая себе крутой подъём. Уже через несколько метров дорога вновь выравнивалась, всё ещё находясь под наклоном, но не таким вертикальным.
– Мазь лучше приберечь. Она может понадобиться для более важного дела. А это всего лишь слабый ожог. Пройдёт.
Я кивнула, ведь сама считала так же. Но отчего-то всё равно предложила.
– Сорель, кстати, все спросить хотел… – Люций оглянулся, на мгновение его внимание ушло за мою спину – там, где шла Айвен. Её громкое дыхание поблизости говорило, что девушка не отстала.
Див будто сомневался, стоило ли затевать этот разговор рядом с Ларак? А я вроде как начинала по-настоящему доверять подруге, всё ещё с опасением и настороженностью, но всё же с готовностью пойти навстречу.
– Что спросить?
Уголок губ Люция дёрнулся, он отвернулся и пошёл быстрее. Шум воды становился громче, а значит, мы всё же двигались по направлению к реке.
– В Ветии ты долго стояла у прилавка со свирелями… После – тот парнишка из радужного дома произвёл впечатление на тебя своей игрой. – Я заметила, как пальцы Морана стали постукивать по его собственному бедру, словно выдавая нетерпение.
– Мне понравилась не столь его игра, сколько… – прошептала я, отводя взор.
– Что ты сказала?
Я могла поклясться, что он расслышал.
– Мне понравилась не его игра, – уже громче повторила я, отчего-то ощущая лёгкое тепло, растекающееся по щекам.
– Что же тогда? – прозвучало то ли с искренним любопытством, то ли с насмешкой. Чуть подумав, я решила, что всё вместе. Это словно стало искрой, вспышкой, заставившей процедить: