Ему казалось, что прошло несколько часов, пока его мотало по разным иллюзиям. Все началось с грозы – настоящего шторма, который разразился над обителью Северного ордена. Небо сверкало, мощные молнии врезались в крыши и горы, где-то вдалеке загорелся лес. Сестра ворвалась в его комнату, резко обняв, из-за завладевшего ею страха. В то же время он сам боролся с желанием зажать уши и не видеть буйства стихии – от конца света, который творился снаружи, внутренности скручивало и его подташнивало.
Но отсутствие меча и артефакта на шее, доказывали, что окружающее его всего лишь иллюзия и попытка подпитаться его силой. Поэтому поселение Ин выглядело так, будто вот-вот исчезнет с лица земли – из него высосали всё живое. Всё, что когда-то создали люди, уничтожалось без следа.
Когда он привык к буре, вернув подобие спокойствия – если его внутреннее состояние можно было так охарактеризовать – иллюзия сменилась. Он оказался совершенно один на пятачке высохшей земли, простиравшейся до горизонта. Пейзаж рождал всепоглощающую тоску и одиночество, будто он один остался в мире. И больше никого нет, все остальные исчезли.
Следующим же испытанием стали пауки… И вот тогда Люций не смог смиренно дожидаться смены обстановки. Ведь один вид этих созданий вызывал в нём отвращение, а их было сотни. Он спасался бегством, но это не помогало – они были повсюду. А когда эти существа стали заползать под его одежду, что-то случилось.
Поверхность под ногами разверзлась, и Моран свалился куда-то. Подскочив, отряхивая себя и прыгая, чтобы избавиться от пауков, забравшихся под одежду, лапки которых до сих пор словно перебирали по его коже – Люций внезапно понял, что оказался в пещере. Она не имела выхода, словно его замуровали. И главное, Моран больше не был один, ведь у противоположной стены, прислонившись к камню, сидел Фредерик Сорель.
– Как ты здесь оказался? Сара… Она тоже пришла? – спросил он, поднимаясь на ноги и смотря на теневого дива с отвращением. Хотя скорее на попытки Морана избавиться от пауков, которые и без того исчезли со сменой иллюзии.
Первой мыслью Люция было подшутить над Пшеницей. Но он одёрнул себя, увидев что-то в его взгляде – страх и изнуряющее беспокойство, делающего его непохожем на себя. Каким бы ни был Фредерик Сорель, Моран точно осознал одно – жизнь Сары ему оказалась дороже собственной.
– Да, она здесь, – ровным голосом проговорил Люций, рассказав обо всём их путешествии без дальнейших вопросов. При этом на Пшеницу он не смотрел, Моран отчего-то не хотел видеть, какие эмоции сменяются на лице Фредерика Сорель.
– Хорошо, что Айвен здесь, – прошептал Фредерик, опускаясь обратно на своё место. – Может быть, у нас есть шанс.
Сорель уставился перед собой, будто боясь, что один взгляд на Люция мог его запятнать.
– Как давно ты здесь? – Люций не обладал подобной брезгливостью – он желал знать как можно больше. Лицо светлого выглядело изможденно – ввалившиеся щёки, глубокие тени под глазами. А это само по себе вызывало вопросы. То ли зеркало высосало из него силы, то ли была иная причина.
– Не знаю, – помедлив, с неохотой ответил он. – Время здесь течёт иначе. По моим ощущениям, прошло недели две.
– Пошёл четвёртый день, как мы разошлись на той развилке, – проговорил Моран.
Фредерик Сорель не выглядел удивлённым, скорее стал казаться ещё более усталым.
– Я предполагал. Но не думал, что нас пленило какое-то зеркало. Придя в город, мы нашли лишь заброшенность, а потом я попал сюда. Периодически из этой комнаты выкидывает обратно в иллюзии, но потом, когда сил не остается… – он замолчал, будто осекшись, вспомнив, с кем разговаривает, – …вновь оказываешься здесь.
Люций собирался спросить ещё, но Фредерик резко процедил:
– Не разговаривай со мной. – И высокомерно продолжил, кривя губы: – Я не хочу даже находиться с тобой в одном помещении.
Закончив, он прикрыл глаза, всем своим видом показывая, что разговор окончен.
Люций, понаблюдав за ним несколько секунд, хмыкнул и пожал плечами, опускаясь на пол. Он стал размышлять, как можно выбраться. Способ должен быть. Как говорится, «тупиков не бывает, иногда отсутствует желание искать выход». Он стал перебирать в голове разные варианты – вспоминать всё, чему когда-либо учился. Но Люций никогда не ожидал, что окажется запертым в сновидении. Фактически в собственной голове. Это сильно отличалось от убийства ревенантов.
Подумать только, больше суток назад они находились в Ветии, живя в радужном доме и, в общем-то, неплохо проводили время. Те мирные часы теперь отзывались мечтательной улыбкой на устах.
Но в нынешнем месте время и правда будто растягивалось. Люцию начало казаться, что прошло не менее половины суток. Ему стало скучно и требовалось отдохнуть немного от мыслей – Моран чувствовал, что его посещало все меньше идей.
Перекладывая в руках заготовленные совместные печати и бездумно смотря на символы, Люций заговорил первым:
– Раз мы здесь только вдвоём, то можем быть откровенными. – Фредерик недовольно открыл глаза. Люций же спросил: – Поединок «Правосудие Богов»… По какой причине вы хотите его сделать?
– Будто их мало, – процедил Пшеница.
– А главная?
Фредерик помедлил, смотря на него из полуприкрытых век:
– Так желает мой отец.
– А чего добиваешься ты?
Последовала затяжная пауза – Люций думал уже, что ответа он не услышит.
– Того же… – было вымолвил светлый див, но, будто не сдержавшись, добавил: – И чтобы поединок расставил всё на свои места.
Люций фыркнул с кривоватой усмешкой на устах. Его теория оказалась верна: всё же главная причина заключалась в Саре Сорель.
– План, достойный тебя. – Моран отсалютовал невидимым бокалом, чем породил вспышку гнева на лице у Пшеницы.
– Раз мы говорим о честности… То ты помнишь, что сказал мне тогда в лагере у озера Спокойствия ещё до того, как она едва не погибла по твоей вине?
Люций прекрасно понимал, к чему клонит светлый, но, улыбнувшись, проговорил:
– В тот день и ты многое болтал.
Фредерик вспыхнул, поддаваясь вперёд.
– Я потребовал прекратить то, чем ты занимался! – прошипел он. – А ты мне ответил, что нашёл нечто гораздо интереснее, и спросил, неужели мы правда надеялись скрыть от других орденов столь могущественного эмпата? Тебя ведь в тот момент интересовало лишь это? Ты точно так же исполняешь свои обязанности наследника, как и я. А Сара находится в самом сердце ордена Сорель.
Взор Люция похолодел. Повисла гнетущая тишина.
– Ты хотел сказать в твоём сердце? – раздался тихий вопрос.
Фредерик вздрогнул, изменился в лице.
– Значит, я все же не ошибся. – Уголок губ Морана дёрнулся вверх. – Я до конца не был уверен. – В его тоне не осталось никаких намёков на шутку. – Но то, что ты сказал ранее… – Люций запрокинул голову, глядя на светлого утомлённо. – Из моего рта не прозвучало и слова о способностях Сары. О силе её дара и возможности ощущать эмоции без касаний узнали после и не от меня.
– Чувство вины замучило, да и только, – почти выплюнул Фредерик, отворачиваясь.
– Это не так.
По виду Фредерика было очевидно, что он не поверил ему ни на секунду.
– Убеждать тебя я не стану. По крайней мере, я не притворяюсь бедным родственником…
Рука Фредерика скользнула к поясу в поиске меча, которого не оказалось.
– Мечей здесь нет. Магические вещи не перенеслись в это место.
– Я знаю! – Фредерик тяжело выдохнул, снова прислоняясь к стене. – Зато я не изображаю из себя шута.
Люций безразлично пожал плечами. Этот разговор его отвлёк, но и утомил немало.
Сложно предсказать, чем бы закончилось их пребывание в одной комнате в несколько метрах друг от друга, если бы небольшой участок одной из стен в какой-то момент не пошёл рябью. Камень вспыхнул, и внутрь ввалились Сара и Айвен, едва не растянувшись на каменном полу. Они выглядели так, будто бежали от чего-то – всполошённые, шумно дышащие с покрасневшими лицами.
– Сара… – Фредерик мгновенно поднялся на ноги, глаза вспыхнули, его качнуло, и он согнулся, будто борясь с тошнотой.
Взгляд Сорель скользнул по Люцию, который подмигнул ей. Дэва едва заметно кивнула и направилась к брату:
– Ты как?
– Я в порядке. Я в целости. Главное, что и вы… целы, – ответил Фредерик с трудом распрямляясь. Сара отшагнула, будто пытаясь дать ему больше воздуха.
– Айвен, ты можешь нас вытащить? – спросил Фредерик, устремляя на сомниума взгляд, полный надежды.
Но Ларак сглотнула и сокрушённо помотала головой:
– Я не могу найти выход. Иногда вижу переходы, но это блуждание в лабиринте.
Пшеница бессильно опустил голову:
– Что это вообще? Почему мы здесь?! – Фредерик выглядел отчаявшимся – это место подточило его дух.
– Зеркала, – проговорила Айвен – её голос звучал низко. Она сглотнула, облизав пересохшие губы. – Из нас хотят сделать зеркала.
– Что? – переспросил Люций поднимаясь. Он знал лишь то, благодаря чему оказался заперт во сне, но причины не ведал.
– Из нашего праха… – пробормотала Сара, словно бы начиная окончательно все понимать.
Айвен, кивнув, продолжила:
– То зеркало не просто проклятый предмет. Это древний артефакт, заражённый энергией Серого мира. Поэтому он так силен. У него есть своя воля.
– Думал, гожусь для чего-то большего, чем стать зеркалом, – ненароком заметил Моран, удостоившись предостерегающего взгляда Сары.
– Оно пытается создать подобное себе. Такое же зеркало, но людской прах не подошёл. Поэтому оно решило использовать тех, в чьей плоти есть сила, – продолжила Айвен.
– А письма в академию? – спросила Сара с отсутствующим, задумчивым видом.
– Дети того мужчины. Думаю, это были они, – посмотрела на неё Айвен. – Мастер при жизни будто сдерживал артефакт. Потом умерла его жена…
– …И он создал из её праха зеркало, – продолжила Сорель.
– Верно… Но из любви не родится тьма.
– Всё ясно, – прошептала Сара, прикрывая глаза.