- Очнулась? Надо же... Врачи сказали, что яд смертельный, убивает за секунды. А ты лежишь тут уже больше суток и всё ещё жива. Удивительно...
Голос его звучал глухо, даже надтреснуто. Судя по всему, эмоциональное состояние газетного магната находилось в самой нижней точке. Алёна же, услышав обращённые к ней слова, зацепилась за один озвученный факт.
- Больше суток? Но как...
Егор Гиляй не стал её слушать. Он поднял свою трость и ткнул ею в направлении девушки. Голос его зазвучал громче, в нём даже слышались истерические нотки, совсем уж неожиданные для столь пожилого и уравновешенного (как ей показалось при первом знакомстве) человека:
- Я доверился тебе! Дал поручение найти мою дочь за два дня!
Алёна нахмурилась. Разве был установлен срок? Память виновато намекнула, что нечто подобное действительно имело место быть.
- Но мы же нашли её... Она в безопасности, у своей подруги...
Собственный голос звучал жалко. Поэтому Алёна не удивилась, что господин Гиляй перебил её и снова громко, с жаром заговорил:
- В безопасности? В безопасности?!? Она была бы в безопасности дома! А теперь её похитил какой-то маньяк! И он требует от меня сидеть тихо и ждать требований! Моя дочь! Во что вы её втянули?!?
Однако, прежде чем Алёна смогла произнести хоть слово в свою защиту, магнат продолжил изливать на неё свои обвинительные речи:
- Не хочу даже знать! Вы должны были вернуть мне дочь! Это простое поручение! А вместо этого – одному в сердце кинжал вонзили, вторую и вовсе отравили!
- Нож в сердце? Вы про Ивана? Он что, погиб?
Мысль о том, что напарник, этот милый парнишка, мёртв, вызвала в сердце болезненный спазм. Ещё одна жертва её безрассудности? Сколько их ещё будет?
- Нет. Пока жив. Но как только он выздоровеет, я уж задам ему взбучку!
- Но как же? Ведь вы же сказали…
- Знаю, что сказал. Вот только убийца не знал, что у Ивана врождённая аномалия. Сердце у него справа, а не как у всех остальных людей. Так что ему нешуточно повезло. В отличие от тебя.
Облегчение от того, что Зотов жив, затмило собой эффект последних слов Гиляя. Видя такую спокойную реакцию девушки, мужчина возмущённо фыркнул и продолжил:
- Врачи не знают, что за яд был на ноже. Одно известно – он смертелен. Ты смогла продержаться очень долго, но твоя смерть – лишь вопрос времени. Когда я узнал, что ты бросила мою дочь, оставила её одну, без защиты, я хотел придумать тебе наказание, устроить тебе серьёзные неприятности. Но теперь, глядя на тебя… Знаешь, что я тебе скажу, гордая воительница?
Гиляй встал с табуретки и подошёл к кровати. Он склонился над девушкой, взяв её за руку. Глядя прямо в глаза обвиняющим взором, господин Гиляй мстительно произнёс:
- Смерть станет для тебя достаточным наказанием! Ты должна была спасти мою дочь! И если бы ты выполнила это поручение, я бы дал тебе всё, что только нужно. Но ты провалила задание! Поэтому сделай мне одолжение – перестань трепыхаться и просто сдохни! Это всё, что ты можешь сейчас сделать!
Больно сжав пальцы девушки, газетный магнат постоял ещё секунду, злобно разглядывая беспомощно лежащую на постели воительницу, а потом резко выпрямился и быстрым шагом, почти не хромая, вышел из палаты, оставив Алёну в одиночестве размышлять о своём провале. Последнем провале, если верить словам Гиляя. Умерев, она уже не сможет ничего исправить. А в том, что она погибнет, девушка не сомневалась. Потому как газетному магнату не было резона врать.
Касьян любил свою работу. Его с раннего детства завораживал огонь. Он мог часами смотреть, как языки пламени лижут поленья, пожирая их постепенно, медленно, но неумолимо. И даже зола, что оставалась после них, внушала маленькому мальчику трепет. Мать всегда собирала её, высыпая на грядки. На которых после росли такие вкусные и сочные овощи. Этот вечный круговорот жизни и смерти, созидания и разрушения, сгорания и возрождения был для маленького Касьяна доказательством божественности мира. Никакие слова священников, никакие рассказы взрослых, никакие другие чудеса не требовались. Лишь огонь, он один был для него альфой и омегой, началом и концом.
Сложись судьба по-другому, он мог бы стать поджигателем. Одной из тех маниакальных личностей, которые поджигают дома, чтобы только посмотреть, как пламя сжигает их без остатка. Однако, жизнь вовремя предоставила ему возможность применить свои желания и таланты на пользу обществу. Касьян нашёл самую лучшую работу в жизни. Он стал тем человеком, что сжигает трупы в столичном крематории.
Конечно, этот вид похорон не был популярным в народе. Большинство желало быть похороненными на кладбище, с крестом и могилой, по старым традициям. Чтобы родственникам было куда прийти, вспомнить покойного. Однако, столичные власти не желали тратить городской бюджет на тех, у кого не имелось родственников и денег для того, чтобы оплатить похороны и место на кладбище. Именно такие бродяги, бездомные, нищие или просто люди, которые никому не были нужны, сжигались в огромной печи. Их прах впоследствии развеивали над астралом. Возвращали, так сказать, к истокам всего сущего.
Работа, надо сказать, была непыльная. Процесс сжигания тела длится не быстро, от часа до двух, в зависимости от конституции мертвеца. Процесс спокойный, можно сказать, даже скучный, если не обращать внимания на то, что именно сгорает в печи. Для Касьяна, с его особенностями восприятия мира, это никогда не было проблемой. Скорее уж наоборот, он считал себя на своём месте. Всякий раз, растапливая печь, мужчина представлял себя в роли очистителя, важной детали механизма, обеспечивающего круговорот жизни и смерти.
Сегодня Касьян решил закончить пораньше. Работы было не так много, да и монеты в карманах звенели, требуя потратить себя в ближайшем питейном заведении. Поэтому, когда он вышел во двор, завершив все необходимые рабочие процедуры, солнце стояло ещё высоко. И прямо на пороге крематория он столкнулся с незнакомым мужиком. Густая борода, волосы, торчащие во все стороны закрывали практически всю голову, оставляя совсем мало места на лице для глаз, носа и рта. Одет незнакомец был просто, в рабочую куртку, серые брюки с обычными ботинками. В общем, человек из простых, мастеровых, вроде плотника, столяра или ещё кого. Была, правда, в его облике какая-то странность, но Касьян никак не мог понять, в чём именно она состоит.
Бородач встал на пути и пробасил:
- Я это… за подругой своей пришёл.
Касьян покачал головой и, хмыкнув, ответил:
- Опоздал, друг. Я уже всех на сегодня превратил в дым.
Бородач хрюкнул, но с пути не убрался. Касьян понял, что парень либо изрядный тугодум, либо ему что-то ещё нужно.
- Что за девица-то? Блондинка али рыжая? А то у меня сегодня аж две молодицы было.
- Рыжая, - отозвался бородач, явно обрадовавшись.
Хотя чему можно было радоваться? Впрочем, Касьян и сам не переживал по поводу своей работы. В конце-концов, он же не убивал никого. Просто возвращал тела умерших обратно в мир, откуда они появились.
- Так ты родственник али любимая она твоя? Опоздал ты, паря, ох, опоздал. Теперича тебе к начальству нашему надо. Напишешь бумажки, заплатишь монету и получишь, значит, вазу с её прахом. Ты это, не переживай, у нас всё строго с ентим делом, чужого не подсунут.
Бородач отступил на шаг. Похоже, мысль о том, что ему на руки дадут пепел сожжённого тела, изрядно его напугала. А может, он просто не хотел платить. Так или иначе, но Касьян заполз рукой за пазуху и извлёк на свет прядь рыжих волос.
- Как знал ведь, что пригодится! Вот, срезал я у твоей подруги. Возьмёшь на память? Пять серебряных всего возьму. А то горло пересохло после работы. Заодно и помяну твою зазнобу. Так что, берёшь?
Бородач яростно замотал головой. Более того, он развернулся и резво бросился прочь. Касьян успел крикнуть ему в спину:
- За три монеты отдам! Бери, это же почти даром!
Но незнакомец не слушал. Он почти бегом скрылся за углом. Касьян несколько секунд постоял на месте, обдумывая, что именно сейчас случилось. Та мысль о «неправильности», что пришла ему при первом взгляде на бородача, наконец, смогла оформиться. Незнакомец явно был мастеровым, но вместе с этим было непонятно, каким именно! Ни одной детали, которая могла бы однозначно отнести его к плотникам, или кожевенникам. Он словно был одновременно всеми и… никем.
Касьян помотал головой и отогнал пустые мысли. В кармане его лежала честно заработанная золотая монета, а впереди… Впереди был чудесный вечер в корчме. Вкусная еда и обильная выпивка – что ещё нужно рабочему человеку, чтобы достойно завершить день? Да ничего больше! Нечего стоять и терять зря время! Касьян широко улыбнулся и поспешил по привычному маршруту, полностью выбросив из головы события сегодняшнего дня.
Копыта пары запряжённых в упряжку лошадей весело цокали по булыжникам мостовой. Закрытая карета без всяких опознавательных знаков катила по улицам столицы, продвигаясь к эльфийскому кварталу. Сидящий на облучке кучер был одет в простой костюм, тоже без всяких знаков, указывающих на владельца. Да и лицом мужчина был ничем не примечательным. Кучер спокойно правил своей упряжкой, точно зная пункт своего назначения и не отвлекался ни на что вокруг. Никакие красоты зданий, ни парящие тут и там эльфийки в весьма откровенных нарядах, ни волшебные ароматы, ни вспыхивающие разноцветные искры магии – ничто не отвлекало его от цели.
А целью его было неприметное, по эльфийским, разумеется, меркам, здание. Двухэтажный особнячок, укрывающийся за невысоким кованым забором в западной части эльфийской территории столицы. Ворота сами собой распахнулись, когда карета приблизилась к ним. Кучер даже глазом не моргнул, проехав внутрь. Как будто каждый день его так встречали. Остановив карету у входа в особняк, он замер, глядя прямо перед собой и не бросая взглядов по сторонам. На самом деле ему и платили такие большие деньги не за мастерство управления каретой и знание столичных улиц, но именно за отсутствие любопытства. Он, как и несколько коллег, работали на одну компанию, промышлявшую как раз такими доставками. Без вопросов, без задержек, всё чётко и вовр