- Сколько лет тебе было?
- Двадцать пять, ей шестнадцать. У нас учатся по-другому, нагрузка у интернов и студентов была колоссальной, они дежурили по двое суток подряд, потом ночь спали и снова двое суток. Студентов гоняли безбожно, они делали всю грязную работу, мыли больных, обрабатывали раны, они не имели права самостоятельно лечить, но как лечить, они обязаны были знать. Люба сильно выделялась среди всех. Казалось, что она знает все, что всю жизнь только этим занималась. А какие у нее руки! Она самородок. Я был ее куратором. Тогда я был ординатором второго года. Я самостоятельно вел больных, уже оперировал. Если честно, она теорию знала лучше меня. Но она очень плохо переносила двойные дежурства, сильно уставала, иногда у нее были обмороки. Мы не могли понять, в чем дело, сделали томограмму мозга, внутренних органов. Патологии не было. Зато стало ясно, что она просто подросток. Всего шестнадцать лет и дефицит веса. Сто часов в неделю было слишком. Она отказалась от осмотра гинеколога. У нее не было мужчины. Это стало известно и остановило Блэка. Он перестал преследовать ее. Но он нашел другой путь, он подсунул ей таблетки, якобы для стимуляции мозга, когда она уснула стоя. Ты когда-нибудь спал стоя?
- Да, и не раз. Я работал с первого курса в скорой помощи. Сначала санитаром, затем медбратом, а потом врачом. Я был вынужден работать через ночь, чтобы жить. Когда я встретил Любу, мне было двадцать пять, а ей почти восемнадцать. Через десять месяцев после знакомства у нас родился сын. Теперь ему двадцать шесть, он хирург у нас в стационаре. Я понимаю твои чувства. Но извини, Джон, она моя. Может, ты считаешь, что я не дал ей чего-то, что она заслужила, но я люблю ее, а она любит меня. Тебе она сказала "нет", а мне "да". Вот разница между нами. Без обид. Мне неприятно слушать о твоих чувствах к моей жене. Умом я тебя понимаю, а сердцем нет. Я хотел отказаться от совместного проекта с тобой. Но Люба настаивает. Она не любит тебя, а уважает, как специалиста и человека. Ответь ей взаимностью. Поверь, она этого достойна.
- Спасибо, Александр, я понял, почему она выбрала тебя. Ты меня познакомишь с вашим сыном?
- Конечно. И не только со старшим.
- Сколько у вас детей?
- Четверо, три сына и дочь. Кстати, как ты заметил, дефицит веса у нее остался.
- Да, а какие у нее были руки! Как она оперировала! Все засматривались. Ей, студентке, доверяли самостоятельные операции, представляешь?
- Я знаю, как она работает, она лучшая, ей нет равных. В этом ты прав. Ее уровня не достиг никто. У нас только один хирург к ней приблизился, но до нее так и не дорос.
- Где она сейчас?
- У нее обход в хирургии. Хочешь присоединиться?
- Очень.
- Пошли.
Они спустились в отделение хирургии. Вошли в палату. Ольга докладывала о состоянии больного, рядом стояли врачи, ординаторы, интерны. Люба была такая маленькая среди них. Тонкая и незаметная. Борисов обратился к ней.
- Любовь Александровна, разрешите нам с доктором Картером присоединиться.
- Да, конечно, Джон, я рада тебя видеть на нашей территории. Продолжим обход. Джон, вы с нами?
- Если можно. Буду рад.
- Валерий Александрович, переводите, пожалуйста, доктору Картеру.
Обход закончился. Был составлен график операций. Распределены больные.
- Пойдем, Джон. Хочешь со мной на операцию?
- Мечтаю. Как ты живешь, Люба?
- Слава Богу, у меня все хорошо. Знакомься, мой старший сын Валерий.
- У него хороший английский.
- У него родители говорят.
- Твой муж нервничает. Неужели я для тебя что-то значу?
- Ты мой друг. Но это все. Джон, ничего не изменилось и не изменится.
- Ты сердишься, что я тогда вызвал твоего отца?
- Нет, я тебе благодарна. Я смогла сохранить человеческий облик. Смогла стать тем, кем мечтала. И встретила свою судьбу.
- У тебя очень красивый муж.
- Я знаю, Джон. Он действительно очень красивый, очень умный и очень талантливый. Он - единственный мой мужчина, понимаешь?
- Я тоже хотел быть твоим единственным.
- Извини.
- Ладно, вы приедете в мою клинику?
- Да, после заключения контракта. Ты познакомишь меня со своей семьей?
- Почту за честь. Мою дочь зовут Люба. Моя жена много о тебе слышала от меня.
- Она работает?
- Нет, зачем? Ты прекрасно знаешь, что я тоже мог бы не работать, но я не могу. Я хирург.
- Пойдем, Джон, мне пора мыться. Если ты со мной, то тебе тоже. Валера будет переводить.
После операции они все собрались в кабинете Борисова.
- Александр, какая у нее техника! Восхитительно! У нас она давно бы уже имела свою клинику.
- Ты хочешь сказать, что у нас она ее не имеет?
- Нет.
- А это что?
- Институт принадлежит Любе?
- Да, контрольный пакет акций.
- Вы хорошо зарабатываете?
- Мы лучшие, я не имею ввиду нас с Любой, я говорю о всех сотрудниках.
Через месяц Саша с Любой приехали в Бостон. Джон встречал их в аэропорту.
- Остановитесь у меня, у нас большой дом.
- Нет, Джон, у нас в Бостоне квартира, в которой мы живем три месяца в году. Зато это свое жилье. Мы ни от кого не зависим. И еще у Любы здесь брат. Он живет в квартире отца. Наше жилье практически рядом, они не часто встречаются, но очень привязаны друг к другу.
- Где работает ваш брат?
- В Гарварде, он биохимик, заведует лабораторией. У него двойное гражданство, а вот его жена американка.
Маша
Федор сначала позвонил, затем заехал.
Саша сказал, что скоро будет, только разбудит Сережу и оставит его с детьми. Ванечку он опасался оставлять на ночь одного. Валера с Инной дежурили, они и вызвали Федора, хотели не трогать мать, но Федор, узнав подробности о пострадавших в аварии, решил, что сам не справится, и позвонил Любе.
Они вошли в приемный покой вместе, их уже ждали медсестры, забрали верхнюю одежду, дали разовые халаты, проводили в травму. Всюду вдоль стен стояли каталки с пострадавшими людьми, пять палат травмы были заняты. На оказание экстренной помощи вызвали всех дежурных врачей из отделений. В приемном творился кошмар.
- Федя, я такую массовую травму только в Америке видела, у нас ни разу, что случилось?
- Авария на развязке, двенадцать машин, друг в друга, и две сбоку. Кошмар, они шли под девяносто, развязка же. А одну на гололеде занесло, закрутило. И так далее, все друг в друга, а две с поворота. Три трупа, остальные наши.
Они посмотрели двух в травме, затем еще двух, двух последних велели поднимать в операционные, сами пошли мыться, ассистентами взяли студентов, еще два хирурга, Валера и Ольга, отправились на две другие операции. Мальчика тринадцати лет с внутренним кровотечением оперировал Валера, а женщину с открытым переломом - Ольга.
Люба оперировала женщину, руки дрожали, мысли путались. Она ее узнала, хоть лицо было все в порезах от стекла, вокруг глаз гематомы в виде очков, состояние крайне тяжелое. Люба понимала, что если она ее не вытащит, ее не вытащит никто. Но с другой стороны, вот именно ее, эту женщину, Люба хотела видеть меньше всего. «Ладно, какая мне разница. Она пациент, и я должна. А если она не выживет? Скажут, что я специально из мести. Господи, помоги мне! Пусть она живет!» Люба наконец сосредоточилась. Хоть бы какая родная душа была рядом, было бы легче, вот бы сейчас Федора в ассистенты или, на крайний случай, Валеру. Они бы ее хоть морально поддержали. Нет, все заняты, достался ей стажер, бестолковый какой-то. Ничего не знает. И руки нетвердые. Помощи ноль. В операционную вошел Николай.
-Помощь нужна? Люба, я свое закончил, сейчас свободен. Я знаю, что ты оперируешь Валентину. Соберись, я рядом, то есть напротив. Давай, парень, меняться. Ты еще не готов профессору ассистировать.
-Спасибо, Коля. Ты как нельзя вовремя. Работаем.
Операция длилась семь часов. Валентина, а это была именно она, выжила. Ее перевели в реанимацию.
Люба только успела выпить чашку кофе, как ее вызвали в операционную. Еще три часа работы. «Хорошо, этот будет жить. Сейчас закончу. Узнаю состояние Валентины и спать. Старая я стала, не выдерживаю такую нагрузку.» Она закончила. Прошла в реанимацию.
-Как Скокова?
-Состояние стабильно тяжелое. Она спит. Просыпалась, просила пить, теперь снова спит.
-Ладно. Если что, звоните. Я тоже спать. Я у себя.
-Понял. Все нормально, Любовь Александровна. Вот сегодня ночка, думал, не кончится. Всем досталось. Со всех отделений врачей вызвали, к утру разгребли. Теперь только у патологов завал. Восемь трупов. А у нас пока все стабильны. Кстати, шеф у себя, он тоже в приемном провел всю ночь. Классно работает. Я думал, что за столько лет в администрации он все забыл. Ничего подобного. Асс есть асс.
Люба поднялась к себе. Не успела войти в приемную, как услышала голос Саши.
-Наконец, ты что, две операции подряд? Люба, тебе не двадцать лет.
-Сашенька, я устала. Я посплю часок, ладно?
-Иди ложись. Я тебе потом кофе сварю. Сережка принес круассаны, чтобы мы с тобой с голоду не погибли. Татьяна, Любу не будите, ее ни для кого нет, кроме реанимации.
-Любовь Александровна, я никого не пущу, не беспокойтесь.
Люба легла, сна не было. Встать она тоже не могла. Усталость не отпускала. «Как Саша отреагирует на появление Валентины? Я не могу пережить это все снова. Сашенька, если бы только знал, как я тебя люблю!» Она почувствовала прикосновение его руки.
-Сашенька, не уходи.
-Я никуда не уйду. Не можешь спать? Родная, я люблю только тебя, не нервничай, все нормально. Ты ее вытащила, я все знаю. Любушка, ты же у меня умница. Зачем ты так распсиховалась? Я все вижу. Спать у тебя уже не получится. Давай сделаю кофе.
-Обними меня. Сашенька, я боюсь, понимаешь, я очень боюсь потерять тебя.
-С какой стати?! Будешь терпеть меня до самой смерти, поняла? И не говори потом мне, старому, что я тебе надоел. Все, пойду варить кофе.