– Я здесь, – отозвался он, стряхивая с себя сонливость, в которую погружался любой, находясь на грани Призрачного Мира. Хорошо хоть он успел побороть соблазн хоть одним глазком глянуть на безмятежные зелёные холмы, а то так и проспал бы на ходу до самой Серебряной долины.
– Ноги не болят? – поинтересовалась «мона Лаира». – Я пешком могу прогуляться, а ты давай на моё место.
– Я на одной лошади с альвом не поеду. Ты бы хоть у меня спросила, – слегка обиженно заявила Ута.
– Да он всё равно не согласится. – Наездница едва заметно усмехнулась. – Альвы – маленький, но гордый народ.
Пусть… Трелли сделал вид, что пропустил мимо ушей эту насмешку, и просто замедлил шаг. Теперь впереди маячил конский хвост, а рядом шагал жрец Ай-Догон, единственный среди людей, кто относился к нему без страха и брезгливости. С альвом не поеду… Маленький, но гордый народ… Посмотреть бы на них лет пятьсот назад! Когда Тоббо произнесёт заклинание возле собранного воедино полотна чародея, не захочет ли «маленький, но гордый народ» Кармелла вновь войти в страну людей? И кто знает, кого предпочтёт местная чернь – жадную и жесткую знать из своих соплеменников или благородных альвов… Стоп. Обида – первый шаг к отчаянию. Пусть говорят что угодно, лишь бы не мешали.
Дальше все шли молча. Зарево, пылавшее позади, давно угасло или просто скрылось из виду. Люди то и дело озирались по сторонам, проверяя, не отстал ли кто, не затерялся ли в придорожных кустах. Время двигалось медленно, как оно может тянуться только в дороге. Тропа, которая и так была едва заметна, исчезла совсем, и это был, по-своему, хороший знак: даже местные землепашцы и охотники не смели так близко подходить к Серебряной долине, значит, наёмники самозванного лорда тем более не посмеют, разве что за непомерную плату и если деньги вперёд.
– Посмотри-ка! – Ай-Догон толчком в бок вывел его из задумчивости.
Все остальные тоже остановились, не решаясь приблизиться к полосе сияния, которое то возникало, то меркло в просвете между двумя пологими склонами, как будто свежий иней серебрился на солнце. Но до восхода было ещё далеко – небо только-только начало светлеть.
– Ну, и чего стоим?! – громко поинтересовался командор. – Если уж решили, значит, надо идти. – Он уже отвёл пятки, чтобы пришпорить коня, но Ута остановила его:
– Нет, сначала я!
– Но почему, госпожа?
– Потому что я так решила. – На самом деле ей вдруг вспомнились каменоломни в ущелье Торнн-Баг, и она решила проверить, как далеко может зайти благодарность богов. Она никогда и никому, даже Ларе, не рассказывала о том, что произошло там, в древнем святилище, и сама старалась как можно реже вспоминать об этом. Но сейчас Уте казалось, что люди, которые ей доверились, там, в Серебряной долине, будут в большей опасности, чем она сама.
Когда она уже приблизилась к полосе серебрящейся травы, Трелли шагнул за ней.
– Эй, а ты куда? – Командор хлестнул коня ладонью и преградил альву дорогу.
– Разве ты хочешь, чтобы она была там одна?
– Тогда сумку свою оставь, – потребовал Франго. – Когда вернёшься с госпожой, тогда и отдам.
В его заплечной сумке лежали драгоценные свитки. Если сейчас пойти на попятную, то командор точно заподозрит его в самом чёрном умысле, и стоит ему только пальцем шевельнуть, как все эти люди, не меньше полусотни оставшихся в живых, набросятся на него, и тогда никакая магия не поможет ему спастись. Он молча бросил под ноги коню сумку со свитками, решив, что оставить их командору даже лучше, чем доверить Йурге, и зашагал вперёд, пока Ута не успела скрыться из виду.
Сначала, казалось, вокруг ничего не изменилось, только серебряный блеск впереди становился всё ярче, по мере того как небо светлело, а утренний ветер потихоньку разгонял облака.
Они возникли мгновенно, как будто из-под земли. Три неведомых зверя со сдержанным рычанием приближались к Уте с трёх сторон, их серебристые шкуры почти сливались со сверкающей травой, и, похоже, Ута ещё не сообразила, откуда раздаются угрожающие звуки. Если бы не острое зрение альва, которому нипочём ни ночная мгла, ни слепящий блеск, Трелли бы тоже их не заметил. Это были мандры. Это были дикие мандры. У мандров, что ходили под седлом, клыки были сточены, да и тех обычно не выпускали из стойла без намордника. Трелли хоть ни разу в жизни не видел этих зверей, но учитель Тоббо нередко рассказывал о них. Значит, тайна Серебряной долины проста: в последней битве погибли все – и люди, и альвы, – только мандры, беспощадные стражи храма Гинны, остались. Этого достаточно, чтобы никто из тех, кого любопытство загоняло сюда, не вернулся обратно.
Страха не было. Было лишь сожаление о том, что далёкий и прекрасный Кармелл, родина альвов, так и останется для него лишь прекрасной сказкой. Мандры быстры и беспощадны – ни убежать, ни произнести заклинание… Сначала они разорвут девчонку, почему-то возомнившую, будто ничто в этом мире её не остановит, а потом доберутся до последнего альва, рискнувшего оказаться среди людей.
Свою смерть он смог бы принять спокойно, как и подобает воину, но что-то мешало ему просто смотреть на то, как звери растерзают Уту. Её тонкий силуэт продолжал маячить впереди и казался таким хрупким… Мандры почему-то медлили, и Трелли неожиданно для себя самого бросился вперёд, на ходу выхватывая из ножен тяжёлый меч – бесполезное сейчас человеческое оружие. Когда Ута была впереди всего в двух шагах, ближний к ней мандр, прижавшись к земле, готовился к прыжку. Клинок со свистом рассёк воздух, и зверь, который был уже в полёте, вдруг повалился набок, как будто споткнулся о невидимое препятствие.
– Трелли… – Ута заметила его, но мандры, похоже, так и были скрыты от её зрения. Она стояла, прижав ладони к груди, глядя лишь на брызги голубой крови на серебряной траве.
Трелли уже приготовился к смерти, и ему почему-то хотелось принять её раньше, чем звери разорвут беззащитную девчонку. Внезапный порыв ветра отвлёк его от мрачных мыслей, а ещё через мгновение между ним и мандрами возник пятнистый силуэт. Йурга успела вовремя, хотя едва ли она слишком спешила. И вряд ли она вообще явилась бы сюда, если б её хозяин не попытался за себя постоять…
Но, похоже, не только появление Йурги напугало мандров. Из тумана, который стоял стеной в двух сотнях шагов, раздался шелест, как будто кто-то огромный и стремительный бежал сквозь заросли высокой травы. Трелли прикрыл собой Уту, продолжая держать оружие наготове. Из тумана должно было появиться что-то пострашнее древних хищников.
– Ой, смотри! – в её голосе звучал почти детский восторг. – Смотри. Это же…
Огромное, больше коровы, существо неслось к ним скачками, и огромные длинные уши взлетали вверх, словно крылья. Ута взяла Трелли за запястье, не давая вновь броситься в бой, и свободной рукой погладила мягкую золтистую шерсть между огромными, как блюдца, изумрудными глазами.
– Не боишься? – Альв не выпускал из виду мандров, которые уходили медленно, пытаясь сделать вид, что просто прогуливаются.
– Разве можно его бояться! Ты посмотри, какой он милый. Ты только посмотри. – Она улыбалась. Она была рада встрече, как будто увидела старого хорошего знакомого. – Пойдём. Нам надо вернуться за остальными.
– Иди. Я тут подожду, – ответил Трелли. – Только скажи им, чтобы не обнажали здесь оружия.
– А сам-то как мечом размахивал!
– Мне можно. Я – альв. Я тут почти как дома. – Он сам не удержался и почесал зай-грифона за ухом. – И Франго скажи, чтобы не вздумал здесь своего коня в жертву приносить.
– А он и не собирался.
– Но он же обещал.
– Мало ли чего он обещал…
ГЛАВА 8
Вернувшись домой после долгой отлучки, постарайся заранее выяснить, а твой ли ещё это дом. В наше время всё так быстро меняется.
Чтобы хоть как-то оправдаться перед самим собой, Хенрик приказал на обратном пути сделать небольшой крюк и разграбить замок Горлнн, а заодно захватить всех мужчин, которые попадутся на пути его войска через земли эрцогства. Для оставшихся в живых горландских лучников хватило ошейников, снятых с метателей огня, погибших во славу своего лорда. Бывшие стражники, личная охрана эрцога, исправно помогали извлекать сокровища из кладовых своего бывшего господина, который вместе с регентом предусмотрительно подался в бега. Теперь у кузнецов прибавится работы – ковать новые ошейники для новобранцев, да и Ойе придётся несколько ночей не поспать – без её заклинаний ошейники почему-то не работают.
Ощущение собственного могущества, возникшее после той ночи, когда Ойя-Тайли проводила его в обитель Владыки Ночи, куда-то исчезло, и он чувствовал себя усталым, разбитым и подавленым настолько, что наблюдать, как разгружают добычу, пришлось поручить Грете.
– Где Тайли? – спросил он у домоправительницы, собираясь отправиться к себе, в башню.
– Ваша рабыня, вам и знать, где она бродит, – грубо ответила Грета, не высказав ни малейшего почтения своему лорду.
Хенрик замахнулся, чтобы отвесить ей затрещину, но вдруг подумал, что подобная перемена не могла произойти просто так. Пока он отсутствовал, здесь что-то изменилось. Он искоса посмотрел туда, где должны были стоять стражники, охранявшие вход в подъёмную клеть, и обнаружилось, что вместо двух бравых ребят с тяжёлыми алебардами в начищенных до блеска ошейниках там торчит, переминаясь с ноги на ногу, полдюжины головорезов Тука Морковки, которым вообще полагалось быть на границе с Ретммом.
Стараясь не думать о худшем, он всё-таки окликнул наёмников, которые только что сползли с коней, чтобы немедленно получить обещанный сразу же по возвращении расчёт. Хенрик ещё в Горлнне пообещал выдать им сверх положеного и долю, которая причиталась погибшим. После этого те, что остались живыми и невредимыми, отказались грузить раненых в повозки и даже прогнали местных знахарей, желавших подзаработать.