Для них-то монстром была Россия. Но Советский Союз, созданию которого они поспособствовали, оказался еще гораздо хуже, – в том числе и для них.
К числу лучшего в книге принадлежит первая глава, о Крупской (и в силу того о Ленине). Тут использована богатейшая литература, рассказы очевидцев, даже слухи и легенды. Включая такую, будто мать Ленина была лично знакома с царем Александром Третьим и даже находилась с ним в любовных отношениях, когда он был еще наследником престола. При всем видимом неправдоподобии эта сказка, оказывается, весьма живуча.
В главе о Ларисе Рейснер[305], странным образом, сведения использованы куда меньше. Нет ссылок на воспоминания о ней, в эмиграции, В. Злобина[306] и Г. Иванова; слабо освещена ее связь с Гумилевым, не приведены даже слова о ней, Ахматовой, сохраненные для нас в записках Л. Чуковской.
Странный ляпсус мы видим по поводу тезиса, – вообще-то вполне защитимого, – что в гражданскую войну жестокости были с обеих сторон, белых и красных. В виде иллюстрации приводятся сообщения о зверствах Махно… Гуляйпольский батька, верно, в гробу содрогнулся, узнав, что его смешивают с золотопогонниками, которых он ненавидел и яростно преследовал!
Выпишем вполне разумные слова о старой России: «Цари были царями. Они царили, не провозглашая свободы, равенства и братства народов. Они знали, что свободы нет, есть лишь осознанная необходимость. Равенства на земле быть не может, ибо никто не равен никому, а царь выше всех других, Божий помазанник. Братство народов – чушь. Многочисленные этносы, населяющие Россию, едины в своих различиях и равны в одном: они все царские подданные, должны служить ему, а он должен о них заботиться».
В целом, история жен возглавителей советской империи от Крупской до Горбачевой, включая Аллилуеву, Хрущеву, подругу Берии, читается с захватывающим увлечением и может служить ценнейшим справочником.
В дополнение образа самой писательницы, процитируем отрывок из ее разговора в Лондоне с лево настроенной эмигрантской дамой Саломеей Андрониковой.
На слова той: «Ничего не хочу иметь общего с вашей революцией». Васильева ей совершенно справедливо ответила: «Позвольте, почему революция моя? У вас по поводу революции ко мне не может быть никаких претензий. Ваше поколение сделало ее. Ваше. Это у меня могут быть к вам претензии, а не у вас ко мне».
Ф. Медведев. «После России» (Москва, 1992)
Книга содержит чрезвычайно интересные, ценные и разнообразные материалы. В ней собраны интервью, взятые автором, под-советским журналистом у самых разных лиц, симпатичных и нет, – но это уж не его вина.
Привлекает внимание корректное, правдивое интервью, записанное им со слов Великого Князя Владимира Кирилловича, теперь, к несчастью, уже покойного.
Анри Труайя, он же Лев Тарасов, русский эмигрант, пишущий по-французски, член французской академии, сказал Медведеву следующее: «Я считаю, что тоталитарные системы должны исчезнуть, они обречены на гибель. Должно исчезнуть все, что было создано под игом тоталитаризма. Я за свободу. Считаю период царствования Сталина гибельным для России. Он задушил Россию, ее народ, ее свободу. Но все началось с Ленина…»
«Саша» Соколов, писатель довольно посредственный, весьма дельно высказался об Америке: «Я, к сожалению, не был в Японии, стране колоссальной многоэтажной культуры, которую ничем не вытравишь… Америка не обладает такой культурой, у нее есть только 200 лет какой-то жалкой демократии. Школа выпускает малограмотных людей. По сути, она не дает никакого образования… Эту страну идеологически можно взять голыми руками. Американцы ни для чего не приготовлены, у них отсутствует всякое любопытство о мире, а это страшная черта… Катастрофа происходит в наши дни, происходит незаметно. Я имею в виду американизацию – смерть всей культуры, нашу смерть. Я вижу, как эта чума наступает на Европу».
Побеседовав с З. Шаховской, Медведев, вполне справедливо, отмечает, что у нее «трудный характер». Один из пунктов в их разговоре был ее решительный протест против канонизации Царя Николая Второго.
Берберову Медведев не совсем справедливо именует «вдовой Ходасевича». На деле, она ведь с ним задолго до его смерти разошлась и имела после него нескольких мужей, а он – другую жену.
Интервьюеру она наговорила массу невероятных глупостей. Например: «Мальтийского ордена не существует с 18-го в.». Помилуйте, да на моей улице в Париже открыто бюро этого ордена! Да фотографии его церемоний постоянно публикуются во французской прессе (вероятно, и в иных странах тоже).
Или вот: «Николай Второй и его министры все время палки в колеса втыкали, чтобы мужика не учить, чтобы сына его и внука не учить грамоте». Это ведь уж прямая ложь, и не только злонамеренная, но и грубая до предела!
Любопытно такое ее о себе сообщение: «У меня к гомосексуализму самое либеральное отношение». Вопрос вкуса, конечно.
О Керенском она кратко уточняет: «Политическая карьера Керенского связана с масонством».
Эдичка Лимонов объявляет: «Я всегда был патриотом и не скрывал этого»; но дополняет: «Сталин – тиран, но я считаю, что иногда тиран бывает и полезен, потому что помимо своей воли он сплачивает людей в переломные моменты истории». Хочется спросить: не слишком ли дорогой ценой?
О знаменитой французской писательнице в декадентском жанре, Натали Саррот, мы узнаем, что она в действительности, – русская еврейка, Наталья Ильинична Черняк. Взгляды ее, – ультралевой интеллигентки, которая с трудом и очень поздно разочаровалась в революции, но все же не принимала сталинизма. С комическим ужасом рассказывает она, что ей сказали о Солженицыне, будто он правый и даже, страшно вымолвить, – националист…
Владимир Максимов с одной стороны оправдывает всех, мол все мы были «жертвами социального соблазна», с другой же яростно атакует своих коллег А. Рыбакова и В. Солоухина за прежние ошибки (хотя в таковых был виноват сам не меньше их, и в свое время исправно восхвалял в стихах товарища Сталина).
Однако порою и у него вырываются правдивые слова: «Под книгами Пайпса и Янова подписался бы сам Розенберг»! Что верно, то верно…
Он нас информирует, что Кюстин[307] после своей русофобской книги, «спустя 10 лет написал абсолютно “наоборотную» книгу”. Не знаем, о какой книге речь?
Трудно согласиться с его крайне пренебрежительным отзывом о Николае Втором. Но мы видели, и еще увидим в той же книге, что тут г-н Максимов не одинок.
Вот, к примеру, Э. Кузнецов вовсе уж беспардонно обкладывает память нашего последнего Государя: «Те, кто ищет виновников в революции, пусть посмотрят на Николая Второго. Он сделал для революции так много, как ни один еврей».
А надо оговориться, что участием евреев в революции Кузнецов очень гордится! Чего бы, собственно? Ведь, в конечном-то счете, и сами евреи «за что боролись, на то и напоролись». А уж сколько зла революция принесла России в целом, – кто теперь не знает и не признает?
Э. Неизвестный[308] выражает, наряду с сомнительными, некоторые правильные мысли: «По моему, источник несвободы лежит в более глубоких понятиях, чем просто государственное устройство. Источники несвободы лежат в том, что после Возрождения из философии, науки, искусства начали изгонять и сердце человека. Забыли главное пророчество создателя новой науки Ньютона, что Вселенная не есть механизм, что и она все время испытывает потери, влияние других слоев бытия».
Самый противный и отталкивающий в книге объект интервьюирования, это бесспорно – В. Матусевич, директор русской службы радио «Свобода».
Не станем воспроизводить его злобных выпадов против А. Солженицына, И. Глазунова и И. Шафаревича.
Но вот как он отвечает на вопрос о будущей России: «Одно могу сказать, и, наверное, не буду оригинален, что все споры идут между теми, кто считает, как А. И. Солженицын, что Россия должна идти только своим особым путем, и теми, кто считает, что этот особый путь, которым мы шли долго-долго, никуда, кроме тупика, кроме как в провалы, пропасти и катастрофы не приведет и привести не может. В этой ситуации я лично считаю, так: единственно возможный путь – это путь адаптирования, модификации на свой российский покрой общедемократических ценностей, общедемократических институтов».
Переведем своими словами сии корявые пассажи: нас зовут на путь порабощения Западу, а прямее говоря – Соединенным Штатам.
Приведем заодно даваемую здесь же характеристику г-на Матусевича одним из его сослуживцев (для начальства): «Владимир Матусевич… склочный характер, инициатор конфликтов, был понижен в должности, патологический трус, сексуально озабочен, дома содержит большую коллекцию порнографии…»
Многие из интервьюируемых, не знаем, зачем в книгу попали: может быть, они в России и известны, а нам их имена ничего не говорят: Л. Махлис, В. Урин… Е. Щапова замечательна только тем, что была женой Э. Лимонова; это не так-то уж много.
Жаль, что автор книги, сосредоточившись на первой и на третьей эмиграции, вовсе обошел вторую, если не считать интервью с какой-то совсем простой женщиной из народа, оставшейся в Австрии, выйдя замуж за австрийца. Она описывает свою жизнь честно и правдиво; но, естественно, ее кругозор узко ограничен. Из нашей многочисленной эмиграции, неужели Медведев не мог никого другого найти, ни в Америке, ни во Франции, где побывал?