[322] – есть у них и священники!
В той же статье, находим совершенно здравое рассуждение: «Во всех науках строгих, то есть опертых на математику – истина одна, и этот всеобщий естественный порядок никого не оскорбляет».
Это – кол в сердце лживым утверждениям, будто в Гражданскую войну в России были какие-то там две правды, одна у белых, другая у красных.
Согласимся на 100% с автором «Архипелага Гулаг», когда он – все в той же статье, – восклицает, адресуясь к левакам из третьей эмиграции: «Господа, опомнитесь! В своем недоброжелательстве к России, какой же вздор вы несете Западу? Зачем вы его дурачите? Не было в дореволюционной России Чека, не было Гулага, массового захвата невинных, ни системы всеобщей присяги лжи, проработок, отречений от родителей, наказаний за родство; люди свободно избирали вид занятий, и труд их был оплачен, городские жены не работали, один отец кормил семью в 5 и 7 детей, жители свободно переезжали с места на место, и, самое дорогое – в эмиграцию, кто хотел».
А на встрече в Саратовском Университете в 1995 году, он так резюмирует внутреннюю советскую политику: «Большевики уничтожали народ не просто, как косят траву, кого попало, – нет, выбирали самых умных, самых инициативных, кто язык развяжет, кто протестует, кто ищет справедливости, кто умен – вот этих выбирали. Сознательно уничтожали лучших».
Надо всеми этими мыслями нам стоит призадуматься и держать их в голове.
Периодика
Почетный список
В статье «Выворачивание бараньего рога», в № 15 московского журнала «Гласность», ожесточенный ненавистник России Г. Померанц призывает все национальные меньшинства бить русских в зубы, дабы выжечь у этих последних имперскую скверну, сбить у них спесь и вообще их, так сказать, поставить на место (он заранее плотоядно облизывается при мысли об эксцессах, которые при подобном процессе неминуемо воспоследуют). Русские суть, видите ли, в его глазах главная опора сталинизма (а мы думали – главная жертва оного!).
Между тем, сам злопыхатель оказался перед лицом тягостного для него кошмара, описываемого им в нижеследующих выражениях: «Как часто бывает в истории, сами усилия заморозить страну приводили к сдвигам. Случилось непредвиденное: метанойя (как студенты-классики перевели слово “перестройка”). В новых условиях “Память” вышла на улицы, “Память” стала народным движением с огромными перспективами роста (в ней есть запал, есть энергия и искренность). “Память” грозит стать реальной политической альтернативой (чего и во сне не снится либералам и правозащитникам)».
Для нас, однако, главный интерес мерзкой статейки в «Гласности» состоит в том, что Померанц открыто называет по именам своих врагов, русских патриотов; и вот кого он перечисляет в первую голову, кроме своего старого противника, Солженицына: Солоухин, Кожинов, Палиевский, Белов и Астафьев; а из прошлого он, скрежеща зубами, поминает Розанова и Флоренского.
Как говорил Крылов:
Кого нам хвалит враг, в том верно проку нет.
И наоборот: кого такой патентованный русофоб, как Померанц поносит и шельмует, – те, верно уж, заслуживают нашего внимания и интереса.
Тайное, ставшее явным
В ленинградском журнале «Звезда» № 9 за 1989 год помещен прекрасный роман недавно скончавшегося В. Каверина, – одного из немногих подсоветских писателей, переживших сталинщину и оставшихся, насколько возможно честными людьми, – под заглавием «Над потаенной строкой». Процитируем оттуда несколько отрывков:
«Шли 30-е годы, и хотели этого люди или нет, они были втянуты в острую политическую атмосферу, которая связывала их по рукам и ногам. Журналисты писали не то, что думали, и говорили не то, что писали. Немногие, и только самые умные из них, понимали, что они жертвы какого-то гигантского трагического опыта. На их долю выпало не замечать трагедии этого опыта, молчать о ней или распространять заведомую ложь».
Или вот слова одного журналиста другому, ближнему другу, по поводу очерков того о деревне: «Тебе что же, так понравились эти парни, распахивающие кладбища, на которых лежат их отцы? Или что они подтягивают гусеницы кладбищенскими крестами? Или ты думаешь, что надо было уничтожить 5 миллионов дельных и потому зажиточных мужиков для того, чтобы с помощью англичан и американцев запахать эти степи?» Он же, в другом месте, так резюмирует положение дел: «До сих пор нам запрещали говорить, а теперь нам запретили молчать».
А вот мысли автора о женах заключенных: «На всем беспредельном пространстве России плачут женщины, как Ярославна в Путивле на городской стене».
Единственное нелогичное в романе, это – сочувствие писателя красным испанцам. Ведь они боролись как раз за то, чтобы установить у себя на родине такой же строй, как тот, от которого столь жестоко страдали мы!
Неисцелимые раны
В журнале «Октябрь» № 9 за 1989 год, В. Огнев, разбирая творчество балкарского поэта Кайсына Кулиева[323], пишет следующее:
«Для того, чтобы понять масштабы национального бедствия балкарцев, а вместе с этим как следствие масштаб трагической поэзии Кулиева, надо знать, что же на практике означал термин “спецпереселение”». Речь идет о геноциде, имевшем в ряде случаев необратимые последствия. В 1943–1944 годах в Казахстан и Киргизию было депортировано около 700.000 спецпереселенцев.
Здесь оказались балкарцы, карачаевцы, ингуши, чеченцы, калмыки, черноморские греки, немцы и др. В 1948 году был подписан документ, гласящий, что “народы-изменники” высланы навечно и возвращению в свои края не подлежат… Отцов, матерей, их детей и внуков нередко разлучали навек, случалось и так, что они ехали в разных эшелонах. За самовольную перемену местожительства грозила кара: 20 лет каторжных работ. Ссыльные должны были ежемесячно отмечаться в комендатуре. Шло и духовное растление народа: каждый десятый обязан был нести ответственность за свое “десяти-дворье”, проще говоря являлся надзирателем и потенциальным доносчиком…
Только в 1956 году балкарцам разрешили вернуться на землю предков… Но вернувшись многие не находили места – в предгорьях жили другие люди, в горах пустовали разграбленные и разрушенные сакли».
Оскудение
В недурном романе А. Черноусова «Круги», в № 1 за 1990 года журнала «Сибирские Огни», один из персонажей, сравнивая достижения России в прошлом и в нынешнем веках, высказывает следующие мысли:
«Народ, батенька мой, не может сам по себе оскудеть. Народ оскудили, если можно так выразиться. Иосиф Виссарионович терпеть не мог выдающихся людей. И он их, начиная с середины двадцатых годов, убирал. Не своими руками, конечно… Он один на всю страну хотел быть выдающимся. Остальные должны были быть лишь усредненными исполнителями его воли. Причем, убирая ту или иную крупную личность, он ведь не только ее убирал, он подрубал под корень целый род. А усредненный исполнитель в это время беспрепятственно размножался. Но от худого семени не жди доброго племени, это же известно… Однако, и теперешнее наше устройство… не способствует росту выдающихся личностей. Наоборот, усиленно пестует всех тех же усредненных исполнителей. Нивелирует, уравнивает бездарей и одаренных, всех стрижет под одну гребенку…»
Актуальное богословие
В романе Д. Балашова «Похвала Сергию» печатающемся в «Нашем Современнике» (№ № 9, 10, 11), юный Варфоломей, будущий Сергий Радонежский, беседует со старшим братом, Стефаном, и тот высказывает ему следующие мысли:
«Сила зла только во лжи! Ложью можно преодолеть ход времени – не того, Господом данного прежде всяких век, а времени в нас, в нашем разумении! Ложью можно доказать, что и прошлое было не таким, каким оно сохранилось в памяти и хартиях летописцев! Оболгать святых и опозорить мертвых героев; внушить, что те, кто отдавал душу за други своя, искал в жизни лишь низкой корысти… Даже доказать, что бывшего как бы и не было совсем!
Ложью легко обратить свободную волю в несвободную, подчиненную маре, мечтам, утехам плоти и прочим прелестям змиевым… Да попросту внушить смертному, что все совершается помимо воли его, по непреложным законам предопределения!
Ложь созиждит великое малым, а малое содеет великим; ложь сотворяет бывшее небывшим, а небывшее награждает призрачным бытием на пагубу всему живущему!
Знай, что наивысший святой Сатаны – Иуда, предавший Учителя! Тот, кто следует примеру Иуды, свободен даже и от греха, ибо все, что он творит, надо звать благом. Эти люди пребывают по ту сторону добра и зла. Им позволено все, кроме правдивости и милосердия! И они долго живут… Здесь, на земле. У них ведь нет вечной жизни».
Все это очень хорошо применимо к современности. Не трудно бы и имена подставить, людей живших (и даже еще живущих) по заветам Люцифера. И как сходно описанное тут с орвелловской системой ангеоца и новоречи! Впрочем, и не диво: Диавол искони есть Отец Лжи и человекоубийца. Только наши предки умели, увы, лучше нас с ним бороться!