Такое равнодушие, однако, хуже лютой ненависти!
Материальные лишения и накопляющееся на сердце отчаяние не мешали Грину писать с присущим ему талантом. О том свидетельствует интересная – к несчастью, незавершенная, – автобиография и роман «Дорога никуда».
Который Варламов безоговорочно считает лучшим у Грина. Многие предпочтут, однако «Бегущую по волнам».
Я когда-то очень любил «Золотую цепь», хотя она и уступает двум вышеназванным по качеству.
Любопытно отметить, что «Бегущая по волнам» переведена на французский язык. А какие есть, – и есть ли вообще, – переводы других вещей Грина на иностранные языки, я, к сожалению, не знаю.
Но для большинства читателей, полагаю, самыми известными и любимыми останутся не романы, а в особенности два рассказа изобретателя Гринландии: «Алые паруса» (по которому уже и сделан фильм в России) и «Корабли в Лиссе».
Маленьких-то рассказов писатель оставил на десяток томов, и многие из них – блестящие, и по форме, и по глубине мысли.
С кем можно и стоит сравнить Грина? Напрашивается сопоставление с итальянцем Эмилио Сальгари[337], который, как и он, мечтал стать, но никогда не стал моряком (и очень любил, чтобы его называли «капитаном»!). Но тот – автор приключенческих романов, увлекательных, но скорее остротою фабулы, чем психологией персонажей.
Другое же сравнение – Джозеф Конрад, который моряком стал и который принадлежит к числу писателей самого высокого класса, не только в английской, но и в мировой литературе. Большинство его романов и рассказов развертываются на фоне моря, хотя и не все. Курьезно, что у него с Александром Степановичем Гриневским общее происхождение – польское. Но этот последний решительно предпочел считать себя русским и от корней по отцу отвратился.
Из массы, весьма значительной, его сочинений сравнительно в немногих действие происходит в России («Черный алмаз», «Малинник Якобсона» и другие), и они, как факт не из лучших (и, между прочим, в очень мрачном, пессимистическом тоне).
Основное, главное поле действия его созданий, – фантастическая страна, – карту которой, однако, он твердо знал и географию которой строго выдерживал, – где города Зурбаган и Лисс, где берега омываются проливом Кассет, и где вдали, на океане, расположен остров Рено.
Как относились к Александру Степановичу его коллеги по перу, его соотечественники?
Варламов указывает, что Горький (проявляя большую проницательность) говорил: «Грин – талантлив, очень интересен, жаль, что его так мало ценят». Но ничем не пожелал ему помочь, – а ведь очень бы мог!
Пильняк относился к нему свысока и с пренебрежением. Сейфуллина[338] – позорным образом! – судила о нем с ненавистью! «Грин – наш идеологический враг. Союз не должен помогать таким писателям! Ни одной копейки принципиально!» (Речь идет о Союзе Писателей).
С некоторым сочувствием относился к нему Вересаев[339], подлинным другом его был писатель И. А. Новиков[340] (автор книг о Пушкине). Позже высоко его ценил (но не слишком хорошо понимал) Паустовский. Л. Борисов писал о нем с симпатией, но его рассказы не очень надежны (H. Н. Грин высказывалась про них с раздражением).
Помимо вопросов идеологии, беда Грина заключалась, парадоксальным образом, в увлекательности и яркости всего, что он создавал, в сюжетах с острыми ситуациями и романтическими картинами.
А в России его времени – перед крушением царской власти, – установилась прескверная традиция (вполне идущая вразрез с заветами Пушкина и Лермонтова в прозе!), основанная на мироощущении Чехова: серого, тоскливого бытописательства, приземленного и – непременно – скучного.
Сам-то Антон Павлович начинал совершенно иначе, дебютировал великолепной детективной повестью «Драма на охоте». Но почувствовав заказ тогдашней интеллигенции, стал писать на ее вкус, – и имел бурный успех. Заслуженный в меру его дарования: но имевший роковые последствия для дальнейшего развития русской литературы…
Придушенный талант
В номере 11 «Аргументов и Фактов» за 2007 год, помещена статья П. Иванушкиной «Свободный дух “закованного” тела», посвященная памяти писателя Александра Беляева, по случаю 123 лет со дня его рождения.
Беляев – автор многих превосходных фантастических романов (гораздо более высокого качества, чем сочинения более поздних и теперешних фантастов в советской и послесоветской России!).
Он жил в одном с нами городе, в Царском Селе, в те годы именовавшемся сперва Детское Село, а потом Пушкин.
И там умер от голода во время германской оккупации (хорошо этот голод помню…).
В одном с нами городе жил и А. Н. Толстой. Но того-то, понятно, большевики своевременно вывезли; да ему бы и нельзя оставаться.
Беляев, в отличие от него, не пользовался богатством, да и вероятно не был у советской власти в чести как сын священника. Вдобавок, больной костным туберкулезом он вряд ли бы мог пробиться в сутолоке тогдашних эвакуаций.
Из статьи мы узнаем, что его жена и дочь попали в Германию, были – добровольно или нет? – возвращены в СССР и провели 11 лет в ссылке в Сибири.
Трагические судьбы!
Надо полагать, писатель советский режим не любил, – даже если, по вполне понятным причинам, – своих чувств в сочиненных им романах не выражал (и даже выражал вроде бы обратное).
Впрочем, он старался переносить их действия в иные страны (в Аргентину в «Человеке-амфибии», в Германию во «Властелине мира», в Африку в «Приключениях профессора Вагнера»).
Мне специально хочется отметить существенный факт. В позднейших, посмертных изданиях его книг они сильнейшим (и вреднейшим) образом переработаны.
Как, например, «Голова профессора Мак Доуэлля» (превращенной зачем-то в «Голову профессора Доуэлла») и особенно «Властелин мира».
Желающему приобрести правильное представление о творчестве Беляева, настоятельно рекомендую читать его произведения в их первоначальном варианте!
Каковой он сам еще имел возможность проверять (часто его вещи публиковались в журналах, как «Вокруг Света» или «Всемирный Следопыт»).
Кто и с какими целями (впрочем, разгадать не так уж трудно) занимался затем их уродованием и приспособлением в точности, ясное дело, неизвестно.
А по уровню своего таланта Беляев вполне заслуживает внимания. Особенно на фоне лживой и бездарной советской литературы, качество которой непрерывно понижалось в те годы, когда он жил и творил.
Впрочем, сходную с ним участь имели многие талантливые писатели, о которых стоило бы вспомнить и подробно поговорить…
«Альманах Мемориал» № 1
Альманах имеет подзаголовок «Донские казаки в борьбе с большевиками».
Как самое лучшее и ценное в данном номере, отметим подробную биографию Петра Николаевича Краснова В. Акунова под заглавием «Пером и шашкой».
Герой и мученик, генерал Краснов, давно заслуживал подобной статьи, где были бы рассказаны его заслуги перед Россией и его достаточно бурная и сложная жизненная история. Высокообразованный военный, бесстрашный и талантливый в боях, он был в то же время выдающимся писателем, а такое соединение способностей не так уж часто встречается! Писателем притом весьма многогранным, блестящим не только в разоблачительных, – как «Ложь», и утопических, как «За чертополохом», романах, но и в живом, веселом романе для молодежи «Мантык, охотник на львов», и в ярких этнологических романах об Абиссинии.
Негнущийся противник коммунизма и неколебимый монархист, он прожил свою жизнь как борец и рыцарь и кончил страшной смертью, которая навсегда обеспечивает ему наше сострадание и восхищение.
Статья Акунова дана, впрочем, в «Мемориале» как часть серии очерков «Сыны Отечества», о других менее известных казачьих воинах, прославившихся в войне с красными. Не забыты и представители духовенства, участвовавшие в судьбе и страданиях казаков во время Второй Мировой войны; некоторые, как мы узнаем, в этих испытаниях и погибшие.
Помянуты и казачьи женщины разных времен, делившие труды и опасности с мужчинами и детьми. Рассказана, в числе прочего, история певца Лещенко, о котором сведения часто не ясны и противоречивы. Особое место занимают быт и трагедия семиреченских казаков. И, конечно, многократно возникают, вновь и вновь, чудовищные картины Лиенца, которые навсегда останутся в памяти казачества в целом, как имевшего к тому отношение, так и знающего его лишь по рассказам.
Альманах построен вокруг памятника и музея, созданных ныне по инициативе В. Мелихова, в атмосфере яростного сопротивления со стороны большевиков. Немудрено, что красные бесы неистовствуют, когда мы слышим цели, ставимые себе организатором и устроителем Еланского Мемориального Комплекса: «Дать сегодняшнему поколению яркий пример должного отношения ко своей родине и казачеству. Необходимо не только явить казакам их славных предков, но и возвеличить их по заслугам, открыв правду и развенчав ложь, коей были опутаны их имена долгие десятилетия. Нужно раскрыть образ казачества в том виде, в котором оно существовало до его уничтожения, показать роль казачества в период гражданской войны и дальнейшей борьбы с большевизмом, показать жизнь казачества в эмиграции».
Легко понять, что подобные цели никак не созвучны соглашателям, мечтающим сохранить и упрочить наследие большевизма, а если удастся и содействовать его возвращению! Но мы-то ото всей души можем пожелать казакам найти и сохранить заветы предков и возродить их благородные традиции служения России и монархии!