В отделе «Библиографические листки» на сей раз мало интересного. Он, вообще, увы, постоянно усыхает и бледнеет…
В. Аверьянов, в «Литературной Газете» предсказывает: «Еще лет 10 формирования подобного климата – Россия мутирует до неузнаваемости. Вернее сказать, это будет уже пост-Россия, остаточное пространство былой империи, населенное сотнями разрозненных, постепенно забывающих русский язык этнических групп». – Да не будет!
В. Дондурей в «Новой Газете» констатирует: «Нынешнее телевидение проводит работу по формированию у нации массового привыкания к нечеловеческим отношениям, и видит в этом превращение «галлюцинических грибов в цианистый калий». Нечего сказать, веселая картина! В. Куприянов, во «Дне Литературы», с грустью отмечает: «Хотя о военных функциях языка мало что известно, можно сказать, что русский язык в XX веке проиграл холодную войну». Как ни жаль, а он совершенно прав.
«Новый мир» № 1 за 2007 год
В большой статье В. Сендерова «Кризис современного консерватизма» встречаются удачные формулировки и верные наблюдения.
Например, автор констатирует как характерную черту консерватизма наших дней: «кардинальное неприятие… бездуховности, потребительства, деградации высших начал. И далее – демократии и парламентаризма, либерализма, рационализма».
Анализируя политические настроения в Третьем Рейхе, Сендеров справедливо отмечает резкое отрицание гитлеризма со стороны германской аристократии, которому национал-социализм отвечал взаимной антипатией: его деятели вербовались из иных слоев населения.
Более сомнительны высказывания здесь же о России: полемика против теории Третьего Рима и антиамериканских настроений. В том числе не столь уж неприемлемой мысли об опасности для будущего, что мир может оказаться разделен на сферы влияния Соединенных Штатов и Китая.
В отделе «Библиографических листков» и отчасти в таковом «Рецензий и обзоров» намечается тенденция превратиться в собрание мнений литераторов о литераторах и для литераторов, не слишком интересных и актуальных в глазах широкой публики.
О политике мало. С понятным ужасом рецензируется статья А. Попова в «Вопросах Истории», «Деятельность органов госбезопасности СССР на оккупированной территории в годы Великой Отечественной войны», представляющая собою: «Просто гимн НКВД, какая-то песня во славу» – Недобрые ветры веют над сегодняшней Россией!
Из того же отдела приведем выдержку из статьи Е. Ямбурга «Отцы и дети», опубликованную в журнале «Знамя»: «Цель этих заметок – попытка услышать голос вступающего в жизнь поколения. Предмет разговора – творчество молодых писателей… Подробнейшим образом, в шокирующих деталях живописуя анатомию низости и химический состав грязи, они как будто задались целью писать донос на самих себя».
Несомненно, странные впечатления производит повесть К. Щербина «Польский Париж». Русская девушка из послевоенной России живет в Париже и почему-то изучает польский язык и вращается в польском кругу. Нестерпима ее манера писать польские фамилии: Ивицки, Едловски, Кохински (слава Богу еще, что не Кохиньски!) Впрочем, она сама не выдерживает, и переходит на нормальную орфографию: Новицкий.
Удивляет ее сообщение будто поляки – некрасивый народ! Никто вроде бы так не считает. А уж о женщинах – всем известно совершенно обратное!
Щербина жила в 16-ом округе, где живу и я; и на верхнем этаже без лифта, как несколько лет жил и я. Поэтому множество бытовых деталей у нас с нею совпадают, хотя интересы и психология взаимно совсем иные.
Повести Н. Горловой «Луна на ощупь холодная» и Р. Сенчина «Конец сезона» – картинки, довольно бледные, серого быта без какого-либо сюжета.
Напротив, в повести И. Савельева «Гнать, держать, терпеть и видеть» сюжет есть: группа молодежи неудачно пытается устроить побег другу, сидящему в лагере (за какие дела не говорится).
Все три повести навевают чувство леденящей тоски. Персонажи пьют, мужчины и женщины, если и не беспробудно, то повседневно, как нечто неизбежное и само собой разумеющееся. В остальном их жизнь бесцельна и безысходно пуста…
«Боже, сжалься над Россией!» только и хочется сказать, закрывая журнал.
Верим, впрочем, что не все у нас родине так, что есть и иные люди, и другие дела и чувства. Встречи и переписка сие последнее часто подтверждают.
Но, отчего-то, не литература, и меньше всего журнальная проза…
«Новый мир» № 2 за 2007 год
Отдел «Библиографические листки», и в частности, «Периодика», в котором раньше часто встречались интересные мысли, на сей раз очень короток, – и совершенно пуст.
Отметим наблюдение иеромонаха Иова Гумерова из журнала «Нескучный Сад»: «Хочется обратить внимание еще на один отрадный факт, который открывается при внимательном чтении святого Евангелия. Ни одна женщина не участвовала в гонениях на нашего Спасителя при Его земной жизни. Ни одна женщина ни разу не похулила Иисуса Христа. Фарисеи и книжники не признавали Иисуса Мессией, а простая женщина – самарянка уверовала в Него как во Христа».
В разделе есть ряд других высказываний о религии – но все они какие-то сомнительные.
На темы же литературы заметки часто длинные, изысканные и порою трудные для понимания.
Перейдем к литературному отделу.
Роман А. Иличевского «Матисс» – картинки из быта бомжей и проституток, с неприятными подробностями, переходящими в дальнейшем в несуразный бред.
Рассказ Прилепина «Сержант» рисует нелепость и ужасы войны – видимо чеченской.
«Рассказы» В. Ремизова и рассказы Е. Шкловского «Люди и вещи» и Е. Долгопят «Рассказы о любви» трудно пересказывать: сюжета у них нет.
Ремизов специально рисует серость и тоскливость провинциальной жизни в теперешней России, а остальные пишут… ну решительно ни о чем!
Подчеркнем, что нам совсем, совсем не хочется придираться и отрицательно отзываться о «Новом Мире».
Но невозможно хвалить то, что в нем печатается. В данном номере, особенно. Ни малейшего признака таланта, литературного мастерства, хотя бы простого умения.
О рассказах одно скажем в их пользу: они все короткие.
А вот сочинение Иличевского немыслимо читать, настолько оно нудное и скучное. А нам еще обещают продолжение!..
Оставляя в стороне форму и технику – ото всех этих произведений исходит тоска и отчаяние.
Если они, – а вероятно так, – отражают состояние и настроение нынешней России, – то грустно, и даже страшно принимать их всерьез.
Большая подборка статей, – В. Бюрокова, А. Суконика, С. Бочарова, – посвящена «Запискам из подполья» Достоевского.
«Записки»-то эти бессмертно гениальные, – а рассуждения о них – мелкие, банальные, ничего нового не приносящие.
Нам очень бы хотелось думать, что «Новый Мир» переживает временный кризис или неудачный период и в дальнейшем перейдет от упадка, – который сейчас, увы, налицо, – к подъему и к успехам.
Трудно поверить, чтобы на нашей родине не было больше талантливых писателей и журналистов.
А чем объяснить их прилив или отлив в том или ином журнале – мы издалека судить не можем.
«Новый мир» № 4 за 2007 год
Ирина Сурат, первоклассная пушкинистка и литературоведка широкого уровня (несомненно, ценнейший из сотрудников «Нового Мира») продолжает, в этюде «Три века русской поэзии», свои исследования и сопоставления в сфере русской поэзии разных времен. Данная ее работа посвящена образу ласточки у Державина, Дельвига, Гнедича, Майкова, Фета, Ходасевича, Мандельштама, Набокова, Заболоцкого, Твардовского, Кушнера и Рубцова.
Скажем от себя, что на первом месте мы бы поставили (и далеко впереди остальных!) дивную «Ласточку» Державина («О, домовитая ласточка! О, милосизая птичка!») – посвященную памяти его любимой первой жены, Екатерины Яковлевны Бастидоновой, родом португалки.
Остро полемическая статья Э. Зибницкого «Монархический принцип и власть» вероятно убедительна для тех, кто изначально целиком разделяет его взгляды. Нам ее читать неприятно – но не удивительно. Врагов у нас много; у России – и у всех, кто ее любит, – их всегда хватало.
Тезисы примерно таковы: монархия допустима только конституционная; но она для России невозможна (так что бесповоротно закроем этот вопрос! Хотя, собственно, почему?). Иная форма непозволительна; русские цари – то же самое, что Сталин. Мы должны подчиняться Западу, а ничего своего – отнюдь! – не выдумывать… По счастью в нынешней России идею монархии целиком сдали в архив (так уж все?); так и надлежит быть.
В «опыте» под заглавием «Жди меня, Лили Марлен!» А. Новомлинская разбирает историю этой песни, первоначально стихотворения, созданного по-немецки Гансом Лейпом, впоследствии переведенную на различные языки, в том числе английский и русский (отвлекаясь от «Нового Мира», я бы мог сказать, что в первый раз и главным образом слышал ее по-испански).
Исследования на эту тему уже многократно делались, и, собственно говоря, не столь уж и интересны.
И. Клех («“Евгений Онегин” и просто “Онегин”») разбирает английские попытки экранизации стихотворного романа Пушкина (видимо бездарные и с совершенно недопустимыми переделками).
А. Латынина («Видел я как зло красиво, как занудливо добро») говорит о фильме «Дневной дозор» по роману Лукьяненко. Фильм мы не видали, и рассуждать о нем не можем. Напротив, роман читали и охотно бы о нем многое сказали; да оно тут было бы не к месту.
«План огорода» Н. Смирновой – нечто тоскливо унылое и без малейших признаков таланта или хотя бы литературных способностей.
Картинки тошнотворно отвратительного быта: «Могу рассказать свою жизнь…» – Лучше бы не рассказывала! – «Мать и отец алкоголики… Я тогда переспала со сторожем из морга, здоровый такой бугай, весь в волосах…»