И у всех отняли хлеб большевики.
Умирают детки.
Кто же по рукам,
Даст плохим, жестоким, злым большевикам?
«Новый мир» № 1 за 2009 год
Рассказы А. Бабченко «Маленькая победоносная война» – ужасы войны, рассказанные без нажима, спокойно и обстоятельно. Мы в них видим, со стороны русских солдат в Чечне полное отсутствие энтузиазма или осознания смысла их действий. Они несут, и со стойкостью, тяжелые, почти невыносимые испытания.
Киноповесть А. Слаповского «У нас убивают по вторникам» есть невразумительная ерунда. «Учитель входит в класс» О. Павлова – эмоциональный рассказ о школьном преподавателе, помогшем ученику поступить в художественное училище.
«Спарта достигнута» О. Зоберна – бледный бессюжетный очерк. Русский студент в Амстердаме наносит визит заинтересовавшей его было тоже русской, но сразу же в ней разочаровывается (как факт, ему больше нравится ее мать). Его реакция, впрочем, понятна: девица с жаром вносит пустопорожние антирелигиозные комментарии в Священное Писание.
В рассказе Д. Бакина «Нельзя остаться» дряхлый старик спотыкается, падает, повреждает ногу и не в силах встать. «Новый Мир» хлебом не корми лишь бы ему страдание и умирание! Я предложил бы переименовать журнал в «Скорбный листок русской литературы».
М. Горелик («Детские чтения») вспоминает выдающегося русского писателя князя В. Ф. Одоевского; но ничего интересного сказать о нем не находит.
Талантливая пушкинистка и литературоведка И. Сурат в эссе «Три века русской поэзии» разбирает описание женского пения у Пушкина, Фета и Мандельштама.
С. Беляков в очерке «Призрак титулярного советника» исследует роль фигуры «маленького человека» в русской литературе. Если прежде это был мелкий чиновник, не имевший солидного образования, в теперешней России вопрос определяется наличием денег. Но в целом социальное противоречие стало гораздо более острым, чем в дореволюционные времена.
Из рецензии А. Зубова на книгу Ренаты Гальцевой мы узнаем, что эта последняя выражает очень трезвое мнение.
А именно, она «виновником “вывиха” общественного сознания, приведшего к национальной катастрофе, считает тех русских людей, кто первыми высказал губительную мысль о сломе всей старой, традиционной России, как необходимом условии строительства России новой – счастливой и справедливой».
Она совершенно права.
С чем Зубов не может примириться и плетет, ему вообще свойственную, целую сеть фальшивых рассуждений и схем о судьбах России, ничего не имеющих общего с действительностью.
Любопытно, что он ссылается как на высший авторитет на американца Пайпса, одного из самых злобных и пакостных врагов России!
В отделе «Библиографические листки» на сей раз много интересного. Но каким языком в нем выражаются! Вот образцы: «Медийное пространство – это знаковая система потребления!»; «Многочисленные рафинированно-демшизовые поклонники»… Если это по-русски, то, во всяком случае, выше нашего понимания!
А. Архангельский пишет во «Взгляде»: «Не будет литературы – не будет России. Убери ее – и останется одна нефть. Но есть ли она еще, русская литература-то?»
В «Полярной звезде», в переводе с французского Ж. Аттали рисует нам заманчивые картинки близкого будущего: «Непоколебимость моногамной семьи будет осуждена, как анахронизм, как иллюзия, доставшаяся нам от феодальных времен. Постепенно утвердится и легализуется новая форма отношений, которая в любом случае не будет иметь ничего общего с полигамией, так как никто никому принадлежать не будет. Зачатие детей, вынашивание плода и уход за младенцем будут выполняться с помощью наружных матриц». Брр…
Л. Лосев в «Неприкосновенном Запасе» констатирует: «В небольших дозах эзоповский элемент литературному тексту не вредит. Но часто стремление к эзоповскому высказыванию становится формообразующим. Характерный пример – стихи Евтушенко 60–70 гг. Стратегия двусмысленности распространилась на все его стихи – не только политические, но даже любовные».
А. Дударев в «Сибирских огнях» выражает мнение, что «в ХХ-м веке над Церковью происходил Суд Божий, знаменуя завершение “Константиновской эпохи”».
В «Неве» Ю. Колкер выражает нестандартные и неглупые суждения о Жюль Верне и об Агате Кристи: «Она – психолог. Она вся целиком погружена в традиционное. Ее наблюдения над обществом, людьми и природой изумительны: в них она ни Прусту, ни Толстому не уступит. Она, конечно, и писала-то ради этих наблюдений, утонченных, выверенных; для нее самой детективные сюжеты – кость, брошенная черни. Сходится она с Верном только в одном – в народном отклике. Тут тоже – миллионы читателей, а слава вообще небывалая».
Любопытны высказывания в «Н. Г. Ex Libris» Р. Рахматуллина: «Я антизападник. Ничего не могу с собою поделать, – очень нервно, резко отношусь к пространству, лежащему за цивилизационной границей восточного христианства. Почти уверен, что это враги, за исключением, может быть Италии – страны наименее русофобской, где откликаются на тост “Per Prima, Secunda е Terza Roma”».
Там же в «Н. Г. Ex Libris» Д. Давыдов объявляет: «Поэзия сейчас переживает подлинный расцвет, даже не равный, но превосходящий Золотой и Серебряный века». По количеству, пожалуй; но не по качеству, увы!
Какие же имена он мог бы назвать?
Г. Шультяков в «Новой Газете», с отчаянием восклицает: «Говорят, быть русским означает – принадлежать к русской культуре. Но классическая русская культура, состоявшая в единстве быта, религии и искусства, утрачена».
А вот, надо постараться утраченное вернуть! Если мы себе поставим эту правильную цель, то – как знать? – можем многого добиться. С Божьей помощью… Но не прежде того!
«Новый мир» №2 за 2009 год
Повесть А. Кормашова «Борщевик» есть набор омерзительных картинок из области садистического бреда.
Процитируем первый абзац: «Один человек пошел в лес. Он взял с собой ружье. В лесу он увидел зайца. Заяц сидел в траве и шевелил усами. Человек прицелился и выстрелил. А там лежала лосиха. Дробь попала лосихе в глаза, и лосиха ослепла. Человек испугался и убежал». А в конце читаем следующее: «Павел помогал переносить сено. В одном из рулонов обнаружился маленький плоский трупик. Заяц, подумал Пашка».
В середине рассказа подробно описывается, как главный персонаж отрубил голову кролику.
О сценах больной эротики нам уж и вовсе не хочется говорить.
Ну, для чего такое пишется? А главное, для чего, и для кого, печатается?!
Вторая в номере повесть, «Дворник Люба» Н. Соколовской, представляет собою бытовой очерк, того типа, какой Даль именовал «физиологическим».
Автор остроумно подчеркивает новую лексику в языке ленинградских уборщиц, говорящих про моп (сиречь «швабру»), клининг, бутик и т. п., и неплохо передает псковское произношение своего персонажа: «Тудой ходила, сюдой ходила; набегаисси так, что и ноги сотрешь».
Переведенный с украинского «Паспорт моряка» С. Жадана, это уж вовсе не рассказ, – ни сюжета, ни действия, – вялые сценки из жизни криминальных подростков, странствующих по осеннему и зимнему Крыму, в густом тумане. Описание тумана, – единственное, что остается в памяти.
Что такое растаманы? Нам непонятно. В каком словаре искать?
И другой «рассказ» в «Новом Мире», «Жители фисташкового дома», Н. Горлановой и В. Букура не радует. Он почему-то гораздо ниже их обычной продукции: нечто пустопорожнее.
Как видим, с литературной частью журнала дело обстоит неважно.
Ну, а как с остальными?
«Виньетки» А. Жолковского «Эффект бабочки» суть коротенькие заметки на различные темы. Мы из них узнаем, что у автора имеется собственная яхта, так что он, очевидно, человек весьма состоятельный. И что он поклонник Монтеня и знает латынь. Сожалеем, что он изобильно употребляет заборные слова. Настоящая русская интеллигенция этого себе никогда не позволяла.
Иные времена, иные и песни! Теперешняя этим щеголяет. Только – можно ли ее еще называть интеллигенцией?
Р. Рахматуллин в статье «Имя Русь» считает, что под этим именем можно и должно объединить Россию, Белоруссию и Украину (тогда как под названием «Россия» это сделать трудно).
А то, что их объединить следует, он убедительно показывает на материале сжатого исторического анализа.
В эссе «Душа и тело» О. Шамборант спрашивает: «Делали ли вы когда-нибудь аборт, как его делала я? Если нет, то вам будет интересно или неинтересно. Если да – больно вспоминать или страшно натолкнуться на чужой опыт восприятия».
По правде говоря, нам неинтересно.
Да и неприятно…
В «Новых мифах о творении» Е. Наймарк подробно разбирает вопрос о гибридизации между животными, и особенно об ее возможности между животными и человеком.
Из рецензии Н. Курчан «Мемуары, которые “должны были быть на русском”», выпишем отзыв музыканта Рахманинова о большевиках:
«Как только я ближе столкнулся с теми людьми, которые взяли в свои руки судьбу нашего народа и всей нашей страны, я с ужасающей ясностью увидел, что это начало конца – конца, который наполнит действительность ужасами. Анархия, царившая вокруг, безжалостное выкорчевывание всех основ искусства, бессмысленное уничтожение всех возможностей его восстановления не оставляли надежды на нормальную жизнь в России».
В отделе «Библиографические листки», отметим высказывание М. Амелина в «Литературной России»:
«Я монархист. Я считаю, что у нас все неправильно. Нужен верховный арбитр, возле которого – выбранные люди. А он – невыбираем. Он принимает власть по наследству». – Вполне трезвые и дельные мысли!
Д. Володихин в «Русском Обозревателе» считает, что «Деревенщикам» на смену постепенно приходит кое-что иное. Основой для «новой почвы» послужил взгляд на мир современного национа