Большевики и искусство
В книге академика В. Обручева «Григорий Николаевич Потанин. Жизнь и деятельность» (Издательство Академии Наук, Москва-Ленинград, 1947), излагающей биографию известного путешественника по Монголии, Китаю и Тибету, мы находим следующее место:
«Из крупных политических ошибок, сделанных Г. Н. Потаниным после 1917 года, упомянем о следующем. Летом 1918 года, противники Октябрьской революции внушили ему, что диктатура пролетариата – это смерть культуре, живописи, нашим классикам – Пушкину, Гоголю, Тургеневу, это гибель талантов, нивелировка способностей и дарований. Будучи с ранней молодости поклонником художественного слова, Потанин ужаснулся и написал в местной газете статью, в которой упрекал советскую власть в преследовании талантов, которые своими произведениями создают человечеству радость, помогают хорошему в человеке одолевать его плохое. А весной 1919 года, Г. Н. Потанин, уже почти совсем слепой, не вдумавшись в содержание, подписал воззвание против советской власти».
Потанин-то, без сомнения, как раз хорошо понял сущность советской власти, и прекрасно таковую сформулировал. На его счастье, он умер своею смертью в 1920 году; не то бы ему, уж наверное, позже эти грехи бы припомнили. И если он физически в те годы ослеп, то морально и политически оставался, безусловно, вполне зрячим.
Вероятно, и Обручев все это отлично понимал. Но он писал уже в такие годы, когда о правде в «стране победившего социализма» и речи не могло быть, в силу чего и писал согласно большевицкой указке.
Служитель зла
В книге «Дело Кольцова», изданной в Москве в 2002 году, В. Фрадкин старается доказать, что известный советский журналист был расстрелян безвинно, на основе вымученных у него ложных признаний, и изумляется несправедливости Сталина, осудившего на смерть искренне преданного ему и, казалось бы, нужного и полезного человека.
Но Сталин рассуждал, на свой лад, вполне логично. Отправленный в Испанию, во время шедшей там гражданской войны Кольцов общался с анархистами и троцкистами, – пускай и боролся с ними, выполняя инструкции компартии, а все же… Напротив, идеологией франкистов, – патриотизмом, монархизмом, – советский литератор навряд ли мог соблазниться; но вот к учениям Бакунина и Троцкого вполне мог.
А в искренность большевицких убеждений кого бы то ни было Иосиф Виссарионович, наверное, не слишком-то верил. Будучи реалистом, он сознавал, что ему служат не по идеологическим, а главным образом по корыстным соображениям, – и Кольцов был типичным карьеристом и приспособленцем.
Значит, мог и изменить.
Автор книги чувствует, что для нынешнего читателя похвала его герою за то, что тот добросовестно проводил в жизнь, в своей работе, требования ВКП(б) и приказы вождя, «отца народов», звучат скорее как осуждение. И оправдывает его тем, что-де в те годы все думали мол и чувствовали так же как он.
Но это как раз неверно. Интеллигенция старалась молчать и не высовываться, сжималась в себе, в тесном кругу семьи и друзей, работала – чтобы выжить, притворяясь в меру неизбежного и необходимого. Те, кто хотел вылезти наверх, рвался к жизненным благам и участию во власти, – те шли на заведомый риск, а главное жертвовали своей совестью.
И если их по-человечески можно жалеть, – нельзя не признать некоторой имманентной справедливости, когда кривой путь приводил их ко страшной гибели.
Согласно поговорке: «Сатана платит черепками».
«Дело» Кольцова как раз и служит к этому изречению убедительной иллюстрацией!
Алексей Варламов. «Алексей Толстой» (Москва, 2006)
Об А. Н. Толстом до недавнего времени в Советской России позволялось писать лишь в хвалительном тоне. Данная книга отчасти пересматривает позиции. Однако Варламов, из чувства великодушия, или, – скорее, – подчиняясь заказу, исполняет роль «адвоката Диавола» и всячески ищет смягчающие обстоятельства поведению писателя, мягко сказать продажного.
Впрочем, он сам совершенно правильно резюмирует характер Толстого: «очень талантливый и совершенно безнравственный человек».
Именно безнравственный, бесчестный, аморальный…
Его измену белым и перебег на сторону красных Варламов защищает его разочарованием в успехе Белого Движения. Но какое же это извинение? Люди сделали все, что могли. Не их вина, что интересы графа Алексея Николаевича пострадали; да и столь ли это было важно? Потери потяжелее были тут налицо…
Оправдывает его Варламов и тем, что он содержал большую семью. Но этим доводом можно ведь оправдывать что угодно: взяточничество, дезертирство, предательство, любые преступления. Он желал хорошо жить, даже не просто хорошо, а роскошно; а совесть, честь, – это для него были пустые слова. Поэтому и осуждать мы его имеем право беспощадно. Что, впрочем, превосходно сделал Солженицын, заклеймив его в рассказе «Абрикосовое варенье».
А что он будто бы иногда все же пытался (обычно неуспешно) заступаться перед советской властью за ближайших друзей и знакомых, искупить его поведение не может: капля в море… в море преступной лжи…
Поразителен род Толстых! Он неустанно производит талантливых людей в разных областях: дипломатии, поэзии, скульптуре; людей с могучими страстями, духовными и физическими силами. Но – с морально противоположными моральными свойствами.
Петр Андреевич Толстой, губитель несчастного царевича Алексея; неукротимый авантюрист, игрок и дуэлист Федор Иванович Толстой; рыцарь и джентльмен, поэт Алексей Константинович Толстой; искатель истины, блуждающий часто по ложным путям, великий писатель Лев Николаевич Толстой.
И, в нашу эпоху, беспринципный циник Алексей Николаевич Толстой и Николай Дмитриевич Толстой, доблестный защитник казаков и власовцев, и разоблачитель преступной британской политики.
История его рода рассказана подробно этим последним в книге по-английски «The Tolstoys» (London, 1985).
Которую рекомендуем читателям.
В. Петелин. «Жизнь Алексея Толстого» (Москва, 2001)
Да был ли переворот в России? Пала ли советская власть? Или – ужасная мысль! – большевики ни захватили ли уж вновь бразды правления?
Протираешь себе глаза… Но нет, вещи и впрямь-таки изменились. Не изменился лишь товарищ Петелин, целиком оставшийся верным коммунистическому, марксистскому мышлению. В духе коего он и излагает все события, связанные с жизнью «красного графа», поминутно цитируя Ленина. Ему невдомек, что Владимир Ильич вышел из моды, что его, того и гляди, даже и из мавзолея-то выкинут.
Не брезгует автор этого огромнейшего тома (940 страниц! Бунину, например, – как-никак писателю покрупнее, – книга была посвящена более чем вполовину тоньше; a quasi[292] тезке А. Н. Толстого, замечательному поэту А. К. Толстому, и того меньше…) самыми пошлыми штампами и стереотипами густопсового вульгарного социологизма: «германофильство царицы», «роль Распутина», и пр., и т. д. Белое движение, это были «помещичьи сынки». С возмущением поминается «отвратительная сущность дворян-крепостников», со смаком «классовая ограниченность» правых писателей; царь Николай Первый, это «царь-провокатор», etc. Противно, – но все это, увы, такое знакомое!
Только вот видеть дату, 2001 год, – удивительно! Неужели Россия покатилась назад, колесо истории повернуло вспять?! Ведь даже нынешние национал-большевики таким языком, прогнившим насквозь деревянным языком эпохи сталинизма, – больше уже не выражаются!
Специальная сконцентрированная ненависть к монархии, бьющая фонтаном из-под пера Петелина, нас не удивляет; чего иного ждать от апологета марксизма-ленинизма! Знает кошка, чье мясо съела…
При всем том, некоторые его откровения неожиданны. Скажем, похвала М. Кузмину за «здоровое отношение к миру». Это у извращенца-то гомосексуалиста!.. Или что А. Ремизов был «глубоко национальным художником». Причем о нем сообщается: «любил рассказывать сюжеты из “Четии Миней”, пересыпая их порнографическими отступлениями».
Об эмиграции мы тут находим сплошную злобную чушь. Впрочем, оно, не диво; поскольку основано на вранье А. Н. Толстого после его возврата в большевицкий рай.
Об образовательном уровне Петелина можно судить по таким мелочам: название корабля «Corcovado» у него превращается в Карковадо, название улицы Иоахимсталлерштрассе – Иоахим-Сталлерштрассе (?). Похоже, что в иностранных языках он не больно-то силен.
Вся эта романсированная биография есть хвалебная иконография «красного графа». Некоторыми диссонансами звучат в ней отзывы об оном современников (из весьма разных лагерей). М. Булгаков выразился так: «Грязный, бесчестный шут». В заметке в «Возрождении» сказано: «Бывший граф Толстой, подававший надежды стать неплохим писателем, ныне гнусный лакей на службе Г.П.У.»
А вот беспристрастный, нейтральный набросок Н. Асеева: «Все в нем было вкусно, чувственно, крупно». Портрет беспринципного гедониста… А еще лучше охарактеризовал его И. Бунин: «Человек редкой личной безнравственности», и притом «восхитительный в своей откровенности циник».
После этого нас не может удивить испепеляющее презрение, с которым его заклеймил А. И. Солженицын в убийственной новелле «Абрикосовое варенье».
А. Н. Толстой поистине пример того, что бывает с людьми, продающими душу Диаволу. Князь Мира Сего в таких делах скрупулезно честен: дает просимое, в данном случае – славу, богатство, здоровье, чтобы ими пользоваться… а уж какая потом расплата, сие нам знать не дано, и о том страшно и думать.