Демократические державы, и главное Англия и США (Франция в данных акциях участвовала, в целом, вяло и неохотно) покрыли себя несмываемым вечным позором, передав в руки чекистов самые драгоценные элементы русского народа и других народов России, послав на муки и смерть в страданиях цвет нашей нации.
Поезда, шедшие на восток, вагоны залитые кровью… люди, резавшие себе вены, передавая один другому спрятанную бритву… выбрасывались в пропасть, если удавалось приоткрыть двери…
Ужас поражал солдат союзной армии, кому выпадала темная доля палачей, сопровождавших поезда самоубийц и обреченных, обезумевших смертников.
А расправы в лагерях представляли собою кошмар, который, верно, не забудут ни жертвы, кто уцелел, ни те, кто их выволакивал из бараков и, часто оглушив ударом приклада, кидал в грузовики или теплушки для отправки в лапы большевикам.
Составители собрали ценную (хотя безусловно далеко не полную) документацию о выдачах 1945–1947 годов (выдавали, высылали в СССР и позже… многих…), перечисляя наиболее чудовищные: Лиенц, Форт Дикс в США, Кемптен, Дахау, Платтлинг, Бад Эйблинг, Римини.
Тут и воспоминания спасшихся, и отчеты, приказы, прошения, отражающие усилия хлопотавших за них людей, в том числе из рядов русского духовенства и из различных кругов эмиграции.
Жаль, что нельзя взять интервью у одного из участников в организации выдач в Италии, ревностно помогавшего англичанам в их черной работе, – русского Иуду, живущего поныне в богатстве на покое, огражденного от каких-либо бед, хотя имя его и деятельность не секрет среди антикоммунистов Зарубежья.
Разбираемый сборник составлен, в целом, в объективном и правдивом тоне, хотя его и портят порою советские клише, нестерпимые как скрипение пальцем по стеклу. Например, нелепая формула о «предателях, ради выживания пошедших на сотрудничество с немецкими войсками», из которых якобы вербовались восточные батальоны Вермахта.
Даже Солженицын отмечал уже, что корни сдачи, перебега и активной борьбы против Советов уходили в акции коллективизации, раскулачивания, «большого террора» и удушения интеллигенции.
«Выживание» и шкурные интересы могли играть роль разве что в отдельных, редких случаях.
Странно звучит и следующий пассаж: «Западные союзники честно и последовательно выполняли принятые перед СССР обязательства в отношении перемещенных лиц советского подданства».
Хороша честность! Честность вроде честности Сатаны, – который, говорят, аккуратно соблюдает условия договора с теми, кто ему продал душу!
Нерезонно и рассуждение о том, что будто бы Запад не мог принять и расселить многомиллионную массу не желавших возвращаться на родину бывших жителей Советского Союза.
Известно, например, что Бразилия предлагала их целиком принять, – да ее не стали слушать.
Масса эта состояла, в основном, из здоровой молодежи, главным образом мужской, но отчасти и женской, изо всех классов общества, в значительной мере крестьян, – такие кадры Южная и Северная Америка, да немало и других стран могли принять с немалой для себя выгодой.
Но не будем придираться к мелочам. Тем более, что факты и документы, содержащиеся в книге, ставят вещи на свое место, и всякий разумный читатель сам сумеет сделать из них выводы.
Добавим только, что мы, новые эмигранты, и потом долгие годы жили под угрозой выдачи; многие были навсегда морально раздавлены пережитым ужасом. Эпизодические выдачи производились до самых последних дней; готовились даже и массовые (затрагивая притом тех, кого раньше не выдавали: балтийцев, западных украинцев и белорусов). По счастью, перестройка, а затем и развал Империи Зла положили им конец.
Вторая половина сборника посвящена преследованиям евреев в Германии и странах, оказавшихся под ее влиянием. Вещи не менее ужасные. Но о них на Западе, да и по всему миру, громко и непрерывно говорится с самого конца войны.
Злодеяния побежденной Германии скрывать не зачем. А вот о преступлениях демократических союзников, – о них молчали, пока было возможно, и когда молчание пришлось-таки прервать, и по сей день говорят мало и с осторожностью.
Поэтому будем благодарны авторам «Проблем войны и мира в XX веке», которые рассказывают хотя бы часть правды, – надо полагать, малодоступной притом даже и в «бывшем СССР» (пока СССР существовал в настоящем, правда была там, понятно, недоступна и вовсе).
A. Корнилов. «Духовенство перемещенных лиц» (Нижний Новгород, 2002)
Во «Введении» к своей работе автор говорит следующее:
«Последнее десятилетие стало периодом активных усилий российских ученых по поиску материалов и анализу явления, известного под именем “вторая эмиграция” или “послевоенная эмиграция”. Происхождение этой “волны”, ее судьба, ее вклад в жизнь Русского Зарубежья и ее место в историческом развитии России стали объектом пристального внимания отечественных историков, писателей, международников, священнослужителей, политиков, общественных деятелей, публицистов и журналистов».
Не принимает ли профессор Корнилов желаемое за сущее? Мы с сожалением, иногда и с негодованием, констатируем постоянно, что труды, посвящаемые в постсоветской России эмигрантской культуре, литературе и общественной деятельности, составляются в основном так, чтобы ограничиться тем, что на советском языке именуется первой волной.
Иногда это делается под предлогом хронологических рамок (хотя в действительности разграничить сферы первой и второй эмиграции нельзя), иногда открыто постановкой своей задачи, – исследовать, мол, жизнь беженцев периода между двумя мировыми войнами, с их специфической судьбой.
Исследования эти, впрочем, имеют весьма различную ценность. Сводясь иногда ко грубой клевете на первую эмиграцию, обвиняемую в фашизме и прочих смертных грехах. Вторая же старательно предается «казни молчанием».
Об «изменниках родины», вполне понятно, могущественные группировки нынешней Эрефии, желающие, чтобы оная была продолжением советской, а отнюдь не воскресением старой, дореволюционной России, предпочитают забыть.
Ну что же, тем более достойны похвалы объективные наблюдения и попытки честно собрать сохранившиеся еще пока исторические материалы.
Тем более, что чьи-то руки активно работают на уничтожение сих последних!
Дня не проходит, чтобы мы не слышали о гибели того или иного архива, – зарубежной газеты, писателя, общественного деятеля и т.п.
Горький личный опыт заставляет меня прибавить, что ценнейшие материалы, коими я располагал, оказались с успехом ликвидированными, а то, что осталось, вопреки моим усилиям, ожидает явно, в ближайшее время, той же участи…
Разбираемая книга посвящена определенной, специальной проблеме, безусловно интересной.
В ней собраны, как указывается в предваряющем ее анонсе, «Биографические очерки архипастырей и пастырей Русской Православной Церкви, служивших в лагерях перемещенных лиц и окормлявших русских православных беженцев в Германии, Австрии, Швейцарии, Италии и на Филиппинах». Как уточняется дальше во «Введении»: «Обнаружен 101 священнослужитель, и каждому составлена биография».
Против такого плана и его выполнения ничего нельзя возразить, ни в принципе, ни в деталях.
Оговорим, однако, с точки зрения изучения специально нашей, второй волны (к коей имею честь принадлежать), что значительная часть (вероятно больше половины) упоминаемых в ней священнослужителей принадлежала сама по себе к первой волне.
Деятельность некоторых из них тем более заслуживает восхищения, что они спасали часто не только души, но и тела своей паствы, рискуя собой, порою вплоть до своей жизни.
Замечательные смелость, энергию и искусство проявил, например, в этой области отец Нафанаил Львов, окончивший жизнь как архиепископ Венский и Австрийский (пережив со стороны своего церковного начальства тяжелые преследования, о коих автор книги не упоминает).
Выпишем еще, с волнением и умилением рассказываемый Корниловым факт, касающийся массовых самоубийств среди выдаваемых Советам подсоветских граждан:
«Столь же мало известно, что первоиерарх Русской Православной Церкви Заграницей митрополит Анастасий разрешил совершать отпевание самоубийц – небывалое в истории Церкви событие, – сказав: “Их действия ближе к подвигу святой Пелагеи Антиохийской, выбросившейся из высокой башни, чтобы избежать поругания, нежели к преступлению Иуды”».
Некоторым оправданием труду профессора Корнилова, отступающего от правил, принятых в современной РФ (о которых см. выше) заключается в том, что его работа относится, собственно говоря, не ко второй волне, а к «перемещенным лицам», ди-пи, в целом, в числе каковых входили гораздо более широкие круги лиц: и многие старые эмигранты и православные других, кроме русских, национальностей, да и порою даже и не одни православные.
О них, пожалуй, и не запрещено рассказывать, поскольку к ним термин «изменники родины» не вполне применим?
К. Александров. «Русские солдаты Вермахта» (Москва, 2005)
Книга, безусловно, ценная и полезная. Не только потому, что содержит важные сведения, но и потому, что дает им, в основном, правильные объяснения.
На поставленный в подзаголовке вопрос: «Герои или предатели?» автор определенно отвечает, да, герои, и главное – жертвы. Тогда как в большевицкой России, да к сожалению и в постсоветской люди, сражавшиеся во Второй Мировой войне на стороне Германии изображаются именно как «изменники родины» и осыпаются ругательствами.
Чрезвычайно интересны данные, в начале книги, относящиеся к инициативе Б. Бажанова (бывшего секретаря Политбюро, эмигранта с 1928 года) организовать из советских военнопленных в Финляндии русскую армию для борьбы с большевизмом. Мы узнаем, что его работа шла с большим успехом и лишь поражение Финляндии, принужденной заключить мир, остановило ее развитие.