Оказалось, что на этом месте находился небольшой амфитеатр, который переделывали и перестраивали со II по VI век. Прекрасно сохранились наружные стены, украшенные мраморной колоннадой, сводчатые коридоры, просцениум с мозаичным полом и колоннами по сторонам и проходы к местам для зрителей; кое-где даже сохранилась тогдашняя нумерация. Потребовались сравнительно небольшие реставрационные работы, и древний театр после многовекового перерыва смог снова принять зрителей.
Археологи предполагают, что по аналогии где-то рядом должен находиться более крупный театр. Невдалеке от амфитеатра были раскопаны руины общественных бань, выходивших на перекрытую сводом улицу. Но и эти сооружения относятся к позднему времени — II–III векам нашей эры. Здесь же польские археологи сделали еще несколько пробных раскопов. Сначала им попались средневековые мусульманские захоронения, затем постройки византийского времени, потом римского и, наконец, на глубине восьми десяти метров удалось обнаружить развалины виллы эпохи Птолемеев с красочным мозаичным полом.
О том, что таится под домами, улицами и площадями современной Александрии, говорит возможный, пожалуй, только здесь трагический случай. Несколько лет назад секретарь союза журналистов Александрии со своей женой вышел из кинотеатра в центре города после последнего сеанса. Жена отошла на несколько шагов от главной улицы в темный переулок, чтобы поправить чулок. Муж остановился на углу. Через некоторое время он оглянулся, но жены на том месте, где она стояла несколько мгновений назад, не было. Никаких звуков он не слышал. Никто на его оклик не отозвался. Прибывшая на место происшествия полиция обнаружила в асфальте небольшой провал, откуда доносилось журчание воды. Место было оцеплено и тщательно раскопано. Однако, кроме браслета с руки пропавшей и остатков древних строений, ничего найдено не было. Видимо, тело было унесено подземным потоком, проложившим себе путь среди лабиринтов древних развалин. Египетские газеты с довольно мрачным юмором назвали погибшую молодую женщину «невестой Александрии», которая, дескать, лишь перешла с верхнего в нижний этаж города.
ПРОБУЖДЕНИЕ ЕГИПТА
Становление современной египетской культуры, как и культуры в большинстве других восточных стран, происходило в сложных условиях борьбы между старыми, «мусульманскими» традициями и влиянием европейской цивилизации. Первое непосредственное знакомство египтян с культурой Европы прошло под грохот французских пушек в конце XVIII века, когда здесь высадился экспедиционный корпус Наполеона Бонапарта. Грабителям-французам пришлось уйти, завоевание не состоялось, но последствием этой провалившейся авантюры стало то, что многие в стране ясно осознали невозможность жить в полусне средневековых традиций. Мухаммед Али сделал серьезную попытку преобразовать страну, стал развивать промышленность и завел армию на европейский лад, однако при этом продолжал опираться на феодально-деспотические методы правления. Он чуть было не покончил со своим сюзереном — турецким султаном, но Европу вовсе не устраивала замена слабого правителя в Константинополе на сильного в Каире, и она заставила Мухаммеда Али отступить. Его преемники продолжали политику европеизации. Особенно отличился на этом поприще хедив Исмаил, получивший от благодарной иностранной колонии в Египте, безнаказанно грабившей страну, прозвище «великолепный». Слишком дорого обошлись стране грандиозные празднества по случаю открытия Суэцкого канала. Египет оказался финансовым банкротом. Все более подпадая под иностранное влияние, египтяне на собственной шкуре познали оборотную сторону европейской цивилизации.
Западная культура затронула лишь правящую верхушку, да и то в большинстве случаев поверхностно. Даже сами правители Египта из династии Мухаммеда Али, включая Фарука, последнего из них, не пошли дальше коллекционирования эротических, зачастую просто порнографических картин и скульптур. Их богатейшая коллекция после революции 1952 года была продана с аукциона в основном американским миллионерам — любителям «клубнички».
Конечно, среди египтян были люди, которые пытались взять лучшее из западной культуры — и пересадить его на египетскую почву, как, например, Рифаа ат-Тахтави (1801–1873), проповедник идей Великой французской революции. Под западным влиянием возникли и окрепли в Египте идеи патриотизма и национализма, сменившие господствовавшее ранее религиозное самосознание. Эти идеи явились действенным оружием в борьбе против начавшейся в 1881 году английской оккупации Египта.
Отношение египетской интеллигенции (народа оно почти не коснулось) к культурному влиянию Запада было неоднозначно. Одни всеми силами стремились стать «европейцами», хотя их потуги дальше внешних аксессуаров не пошли, другие — кто был ближе к народным массам и народным традициям — начисто отвергали европейскую культуру, противопоставляя ей религиозно-культурные ценности ислама. Третьи считали необходимым не бездумно копировать Запад, а брать у него наиболее нужное и полезное, и не просто брать, а переделывать на свой, египетский манер.
Само образование было построено по европейскому образцу и вызывало резкую критику патриотов. Один из них писал: «Мы закончили обучение в университетах, и среди нас были те, кто думал, что Джамаль ад-Дин аль-Афгани — посол Пакистана в Каире, а Мухаммед Абдо — футболист из александрийского ’’Арсенала»[22]. Мы вышли из учебных заведений, пораженные культурным ’’одноглазием», не зная ничего о культурной жизни своей страны ни в прошлом, ни в настоящем».
Отрицательное отношение к западной цивилизации особенно ярко стало проявляться в 70-х годах. Под знаменем национализма народ Египта и других стран Востока покончил с колониализмом и добился политической независимости. Однако активное вторжение империалистических держав в экономику и культуру восточных государств продолжалось. Началась борьба за сохранение собственных духовных ценностей. В силу целого ряда исторических и социальных причин эта борьба во многих случаях получила религиозную окраску. На мой взгляд, в этом следует искать объяснение нынешнему росту религиозных настроений в Египте и других странах Востока, носящих нередко экстремистский характер.
Конечно, влияние европейской культуры на Египет, например на развитие современного египетского изобразительного искусства, оказалось благотворным. Можно только удивляться, как за сравнительно короткое время — с начала XX века — живопись и скульптура в Египте приобрели зрелость, ярко национальный характер. Одним из самых выдающихся художников первого поколения стал скульптор Махмуд Мухтар. Его творчество представляет собой наглядный пример существования прямой связи между прошлым и настоящим Египта.
Первая художественная выставка была устроена в Каире в 1891 году, в том же году, когда в небольшой деревне около Такты родился будущий знаменитый скульптор Махмуд Мухтар. В то время египтянам-мусульманам было трудно нарушить установки официальной религии, которые не допускали изображения живых существ. Справедливости ради скажем, что широко распространенное представление, что Коран категорически запрещает изображать живые существа, неточно. В Коране говорится о запрещении использовать изображения в качестве идолов, т. е. предметов поклонения, но не более. В пятой суре Корана «Трапеза» говорится: «…и вот ты, Иса (т. е. Иисус), делал из глины подобие птиц С моего дозволения, и дул на них, и становились они птицами с моего дозволения». Впоследствии это было истолковано так делать «подобия» — изображения живых существ — можно только с позволения Аллаха, который обладает способностью оживлять их Характерно также, что в Коране глагол «саввара», от которого происходит слово «мусаввир» — «художник», употребляется как синоним слов «халака» и «бараа» — «создавать» Средневековые мусульманские догматики утверждали, что художник, изображающий людей или животных, как бы выступает в качестве конкурента самого всемогущего Аллаха.
Однако в ранний период истории мусульманства никаких запретов на изображение не существовало. Во многих дворцах омейядских и аббасидских халифов, в богатых частных домах нередко встречались росписи и скульптура. Манускрипты нерелигиозного содержания украшались миниатюрами. Правда, в росписях и мозаиках мечетей изображение живых существ не допускалось во избежание превращения их в предмет поклонения.
Впервые прямое запрещение изображать живые существа появляется в «Хадисах» — сборнике преданий о высказываниях пророка Мухаммеда и его поступках. Наиболее ясно запрещение было сформулировано в труде крупнейшего толкователя ислама Мухаммеда аль-Газали (1059–1111) «Возрождение наук о вере», где подробно перечисляются подлежащие запрету изображения. Запрещалось продавать на рынке детские игрушки в виде зверей и птиц. Предписывалось уничтожать изображения живых существ в банях, запрещалось вешать занавески с изображением людей и животных, но в то же время этот запрет не распространялся на другие бытовые предметы. «А что касается изображений на подушках и коврах, — пишет аль-Газали, — на которых сидят, то это неосуждаемо; то же касается изображений на тарелках и чашах».
В 1903 году Мухаммед Абдо, в то время шейх Аль-Азхара, своим авторитетом снял полузапрет на изобразительное искусство и подчеркнул его положительные стороны.
Вслед за ним должное изобразительному искусству отдал популярнейший публицист и философ, поборник женского равноправия Касем Амин. Другой не менее известный публицист, Лютфи ас-Сайид, в своей газете «Аль-Гарида» помещает серию статей об искусстве, а Фарах Антун[23] в журнале «Аль-Гашиа» рассказывает о философии изобразительного искусства у Рескина.
В 1908 году в Каире открылась школа изящных искусств, для преподавания в которой были привлечены специалисты из Франции и Италии. Уже на следующее утро Махмуд Мухтар оказался у порога школы. Дирекция была еще закрыта