Посередине между беспринципными амбициями кучки верховных сановников и наивными слухами, распространявшимися в простом народе, лежали сочинения образованных вдумчивых писцов, пытавшихся защитить фараона. К их числу принадлежал Синухет, мемуары которого являются одним из наиболее широко известных и высоко ценимых произведений древнеегипетской литературы. Говоря князю Речену, принявшему его, о своем господине, он называет его владыкой мудрости, прекрасным занимаемым им положением, великодушным своими приказами, непобедимым героем, а в то же время повелителем чувств, удивительно добрым человеком, обретшим огромную любовь. Египет – первая страна, получившая выгоду от доброты Сенусерта, но любое иноземное государство, сохранившее верность ему, также узнает ее[9]. Авторы учений, основные положения которых были записаны в период правления XII династии, стремясь дать египтянам советы о том, какими должны быть правильное поведение и добропорядочная жизнь, говорили о необходимости всем сердцем почитать царя и постоянно думать о его величестве. Правитель заслужил такое отношение потому, что он тождествен Са (знанию), Ра, Ху (красноречию), Атуму и Хнуму (богам-творцам), Баст и Сехмет, покровительнице врачей. Поэтому он способен удовлетворить любые потребности своих подданных. В результате делается следующий вывод: «Почитай корону Нижнего Египта, поклоняйся короне Верхнего Египта, возвышай того, на ком двойная корона. Делай так, это принесет пользу тебе, и ты будешь вечно получать от этого выгоду».
Поэты соревновались со сказочниками и авторами поучений. В гимне в честь Сенусерта III он назван пристанищем, укрывающим робкого от противников: «Он теплый сухой угол зимой; он Сехмет (богиня-покровительница врачей, которая также могла начать эпидемию) для врагов, нападающих на его границу. Он пришел, он объединил Обе Земли, он соединил тростник Верхнего Египта и пчелу Саиса, он дал Египту жизнь». Воодушевленные примером людей, занимающих высокое положение в обществе, простые смертные соревновались друг с другом, вознося на своих стелах и в заупокойных надписях добродетель царя.
Правитель надеялся, что его будут почитать подобным образом. В целом обильная лесть, которую он постоянно слышал, была заслуженной. Однако на него не могли не оказывать влияние окружавшая его чрезмерная роскошь и то, что при каждом удобном случае с самого детства его называли богом. Во всех текстах, исходивших из государственной канцелярии, говорится о том, что за все достижения следует благодарить самого царя, при этом о его окружении не сказано ни слова. Рамсес II лично разбил огромное хеттское войско и заставил выживших умолять о прекращении военных действий. Тутмос III во время охоты самолично убил самого большого слона. Однако один из его чиновников на стенах своей гробницы сообщает о том, что он отрезал хобот животного (в тексте он назван рукой). Но фараон не дошел до заявлений о том, будто он может контролировать времена года. Когда его солдаты вынуждены были отправиться зимой в продолжительный и тяжелый поход для того, чтобы привезти хеттскую царевну, он обратился к Сутеху с просьбой умиротворить стихию. Бог услышал его мольбы и подарил египтянам череду по-летнему теплых дней. Никто не считал, будто именно благодаря фараону удавалось сделать так, чтобы те, кто выкапывал колодцы в пустыне, находили воду. Она полилась по воле богов, любивших Рамсеса больше, чем его предшественников.
По мнению Геродота, египтяне были очень религиозным народом. Царь не мог позволить себе стать исключением. В нашем распоряжении имеется огромное число свидетельств его благочестия. Исключив фактор официальной пропаганды, направленной на то, чтобы создать представление о том, что единственный человек, царь, равен богам, мы вынуждены будем признать, что речь, обращенная Рамсесом к Амону, когда фараона внезапно окружили враги, больше походит на крик о помощи искренне верующего человека. Когда сын и наследник Рамсеса III подвергся смертельной опасности, царь обратился за поддержкой к Амону, Птаху и Атуму, а также к менее значимым божествам, произнеся слова, поражающие своей искренностью. Реформатор Эхнатон, казалось бы, отверг многочисленных богов, к которым взывали его предшественники, а затем и преемники, правившие уже после его смерти. Верность одному божеству – диску с лучами в виде человеческих рук, которую он тщательно хранил, царь выражал в самых теплых и возвышенных словах. По словам Иосифа Флавия, царь по имени Аменофис (возможно, Аменхотеп III) сказал своему наперснику, которого также звали Аменофис, что он хочет увидеть богов[10]. В данном случае благочестие царя граничило с безумием, хотя трактат «Против Апиона» сложно назвать достоверным источником. Ограничившись изучением древнеегипетских источников, мы придем к выводу о том, что фараон стремился, чтобы его мысли и поступки соответствовали свойственным послушному и почтительному сыну богов.
Во множестве случаев царь вел себя как разумный и чуткий человек. Выше мы уже приводили пример, в котором он не стал применять закон, требующий наказания каждого, прикоснувшегося к символам царской власти, к уважаемому жрецу. Правителю нравилось посещать место, где строилась его пирамида. Отправляясь туда, он обещал некоторым верным своим слугам, что соорудит для них гробницы. Во время одного из таких посещений архитектор Уаш-Птах упал в обморок. Царь Неферкара немедленно послал за своими докторами, но им не удалось спасти архитектора. Фараон был охвачен горем и приказал сделать для покойного саркофаг из эбенового дерева. Однажды, принимая пожилого сановника, он позволил ему поцеловать свою ногу, а не землю. В биографии Синухета говорится о том, как в личности царя могли сочетаться простота и величие, жестокость и доброта.
Синухет, служивший в войске, отправленном в Ливию, дезертировал, так как подслушать разговор, о содержании которого он не должен был знать. На чужбине он жил до тех пор, пока не достиг преклонного возраста. Царь, не желавший, чтобы Синухет умер за пределами родины, разрешил ему вернуться. Тот пришел во дворец, но, увидев правителя, сидящего на золотом троне, упал в обморок. «Поднимите его, – сказал фараон. – И пусть он говорит со мной». Си-нухету с трудом удалось произнести несколько слов, и тогда царь обратился к своей супруге с следующими словами: «Посмотри, Синухет вернулся как азиат, рожденный бедуинами»[11]. Она вскрикнула, и царские дети завизжали все вместе. И воскликнули они, [отвечая] Его Величеству: «Это не он воистину, господин, владыка наш!» [Но] промолвил Его Величество: «Это воистину он». Царевичи поднесли царю ожерелья менат и систры, украшения Хатхор, богини радости, а затем стали просить о том, чтобы правитель простил беглеца.
Во время отдыха царь с удовольствием слушал своих сыновей, рассказывавших ему истории о волшебниках. Ему также нравилось находиться в обществе ученых мужей, которые могли рассуждать о прошлом и будущем. Он любил окружать себя красивыми девушками и смотреть, как они танцуют. Услышав от своих чиновников о красоте Сарры, которую Авраам выдавал за свою сестру, фараон позвал ее к себе во дворец. Однако он освободил и ее саму, и ее народ, осознав, когда в стране началась сильная эпидемия, что она жена Авраама[12]. В самом Египте жена-изменница и ее любовник подверглись суровому наказанию. Таким образом, характеризуя роль фараона в подвластной ему стране, мы можем использовать слова, сказанные Камбизу: закон позволяет ему делать все, что он хочет.
Следует признать, что в нашем распоряжении имеется очень мало сведений о повседневном поведении великих фараонов. В Египте не было историков, подобных Курцию Руфу или Плутарху. Сравнив (насколько это возможно) личности наиболее известных фараонов и других правителей, царствовавших в древности, мы можем прийти к выводу, что египетские цари были не хуже других. Конечно, египетским воинам не хватало авторитета Александра, а чиновники не обладали выдающимися способностями таких людей, как Август или Константин. Царей, писавших поучения, вряд ли можно поставить на одну ступень с Марком Аврелием. Однако, с другой стороны, трон Хора, вероятно, никогда не занимали чудовища, подобные Камбизу или Нерону. Конечно, мы не можем быть в этом уверены, но плохих правителей обычно помнят гораздо дольше, чем хороших. Многие фараоны выполняли свои обязанности добросовестно, защищали границы своей страны, сохраняли в ней закон и порядок, заставляли судей и писцов быть беспристрастными и благодарили богов, осыпая их щедрыми дарами. Таким образом цари задабривали их, чтобы они в урочный час заставляли разливаться Нил, неистощимый источник процветания и радости.
Глава 4. Повседневная жизнь в Египте
Будучи владыкой Обеих Земель, фараон считал, что все в Верхнем и Нижнем Египте – люди, скот, сооружения и земли, орудия труда и мебель – принадлежит ему и что он может распоряжаться этим так, как посчитает нужным. В теории он также являлся единственным посредником между богами и людьми, но на практике все ритуалы совершали профессиональные жрецы. Следует разобраться, кому в действительности принадлежали египетские земли.
Несомненно, крупнейшим в стране землевладельцем был сам царь. По приказу основателя IV династии Снофру на стенах его заупокойного храма был вырезан перечень его личных владений, сохранившийся лишь частично. Фрагмент аналогичного списка сохранился в храме Сахуры. В каждом номе у правителя было от трех до пяти владений. В состав их названий всегда входило имя царя, к примеру Кормилица Снофру, Путь Снофру в Четырнадцатом номе, Сандалия Снофру в Тринадцатом номе, Рыбачьи угодья Снофру в Пятнадцатом номе, Изобилие Сахуры в Черном быке.
Нам ничего не известно ни о размерах, ни о происхождении этих участков. Будучи основателем династии, Снофру, несомненно, конфисковал владения, принадлежавшие его предшественнику. Вполне вероятно, что он расширил их, присоединив участки, отвоеванные у болот, и пустоши. Для этого они подверглись осушению, и через них была проведена оросительная система. Только одному ему под силу оказалось взяться за такую работу и успешно завершить ее.