тмоса III, и Хеви, служившего Эхнатону, решивших последовать примеру своих господ, большое внимание уделено сценам с изображением того, как они провожают делегации из других стран во дворец, чтобы они могли засвидетельствовать царю свое послушание и преподнести ему дары, то есть по сути дань. Старый фиванский жрец, показывавший Германику памятники, возведенные по его приказу, которые, к несчастью, уже успели разрушиться, был искренне убежден, что соседи Египта все еще действовали под влиянием единственной цели – работать во благо этой страны и отдавать ей наиболее ценные товары, произведенные на их территории[18]. Так как египтяне верили в магическую силу надписей и изображений, они все чаще помещали на стены своих зданий сцены, подобные тем, которые можно увидеть в храме Сахуры, будто пытаясь сделать так, чтобы реальность соответствовала их устремлениям. Однако действительное, как правило, весьма далеко от желаемого.
Ближе к концу гимна, первые строки которого были процитированы выше, появляются, несмотря на общий обнадеживающий тон, нотки тревоги:
Ворота (Египта) стоят крепко для тебя, подобно (богу) Имутефу,
Они не откроются для жителей запада,
Они не откроются для жителей востока,
Они не откроются для жителей севера,
Они не откроются для жителей юга,
Они не откроются для народов, что в центре земли.
Но они откроются для Хора.
Он тот, кто создал их и установил их,
Он защищает их от зла, причиненного Сетом.
К несчастью для египтян, эти ворота не раз открывались перед воинственными варварами-захватчиками.
Ниже я попытаюсь рассказать о том, что же заставило египтян организовывать походы за пределы границ их страны и как на это реагировали другие народы. Однако в первую очередь следует сказать о военных ресурсах, позволявших владыке Обеих Земель и правителю Девяти Луков претворять свои притязания в жизнь.
Вероятно, до конца эпохи Среднего царства царю не требовалось очень многочисленное войско. Амени, номарх нома орикса, однажды послал в армию 400 солдат, а в другой раз – 600. Если каждый ном поставлял одинаковое количество людей, то численность войска могла достигать (или даже превосходить) 20 тысяч человек. В период Нового царства Египет вступил в борьбу с другими великими державами. Войско, которое Рамсес II повел в Сирию, состояло из четырех подразделений, причем в каждое из них входили 20 тысяч человек, не считая телохранителей царя. Во все времена в армии служили иноземные солдаты. Войско, отправившееся бороться с кочевниками в период правления Пепи I, частично состояло из мужчин, набранных в верхне-египетских номах, отчасти из жителей Нижнего Египта, но в его состав также входили представители племен, живших на юге, а также тимиху, ливийского племени. Среди личных телохранителей Эхнатона были нубийцы, ливийцы и сирийцы (рис. 34), а охрана Рамсеса II в основном была укомплектована шерден, сардинцами. Победив ливийцев, Рамсес III, взял в плен множество людей. После его смерти основная часть войска состояла из мешвеш, которые как раз были ливийцами.
Рис. 34. Наемники, служившие Эхнатону. В египетское войско солдат частично набирали из соседних племен. В период Нового царства служить в армии заставляли военнопленных. Настенное изображение из гробницы в Эль-Амарне
Во времена Геродота воинов (представлявших собой один из семи слоев египетского общества) разделили на каласириев и гермотибиев[19]. Хотя греческий историк, несомненно, записал названия, которые услышал в Египте, мы не можем объяснить, с чем они связаны. Ряд номов поставлял в армию гермотибиев, численность которых доходила до 160 тысяч человек, а другие в еще больших количествах направляли на службу каласириев. Вероятно, эти цифры завышены. Однако Геродот был совершенно прав, утверждая, что воинам запрещалось заниматься физическим трудом и что они пользовались огромными привилегиями.
Египтяне сражались довольно простым оружием: легкие пехотинцы были вооружены стрелами и луками, тяжелые – дубинами, копьями и щитами. В эпоху Нового царства жители долины Нила стали применять виды новые оружия из арсенала своих противников: треугольные луки, шлемы и кольчуги, – а также начали подражать им, создав подразделения, состоявшие из колесниц.
По территории Египта и Нубии войска перебрасывали на лодках. Участники похода, представлявшего собой карательную экспедицию против кочевников, организованную в правление Пепи I, собрались в месте, которое называлось Врата Имхотепа, и двинулись в пустыню. Однако несколько позднее еще одна группа людей отправилась по морю в местность, называвшуюся Носом козы и расположенную в крайней точке горного хребта (возможно, речь идет о горе Кармель).
Огромная экспедиционная армия, отправленная в поход в период Нового царства, пересекла мост, перекинутый через кишевшее крокодилами озеро, находившееся на восточной границе Суэцкого перешейка, и, пройдя несколькими маршами по пустыне и территории Палестины, добралась до Мегиддо и Кадеша, где базировался противник египтян (рис. 3 на с. 22).
Возможно, вряд ли стоит утверждать, что египтяне разработали военное искусство. Когда, потерпев поражение, сирийцы, хетты и ливийцы вернулись на свои укрепленные позиции, египтяне осадили крепость, подвергнув всех находившихся в ней голоду, а затем, когда пришло время, взяли ее штурмом с помощью лестниц и сломали ворота. Все сражения, проходившие на открытой местности, заканчивались рукопашным боем. Победители отрубали головы, пенисы и руки побежденных и показывали их глашатаю царя. Как правило, египтяне выбирали для битвы определенный день и откладывали ее, если видели, что противник не готов к сражению. Внезапные атаки были запрещены. Об этом своим солдатам напоминал Пианхи, который к данному вопросу относился еще более жестко, чем сами египтяне, ибо он следил за соблюдением религиозных предписаний. Аму не совершали столь благородных поступков, а хетты разработали целый план, с помощью которого попытались обмануть Рамсеса II перед битвой при Кадеше. Они внезапно напали на лагерь царя, когда четыре подразделения его войска находились еще далеко от места сражения.
Когда египтяне пересекли восточную пустыню и дошли до Суэцкого перешейка, они встретили там племена, которые назвали сетиу (азиаты, люди из Седжета, то есть Азии), аму и ментиу. В источниках, датированных эпохой Нового царства, упоминаются шасу. Ментиу и аму обладали одинаковым обликом. У них были сходные профили, они носили одинаковые заостренные бородки, длинные волосы и похожую одежду. Ментиу жили в Синайской пустыне, но они расселились по территории Палестины как минимум вплоть до Си-хема и настолько сильно смешались с аму, что вступить в конфликт с одними, не став врагом других, было невозможно. Сирия была страной аму. Египтяне отличали аму, «жителей песков», от кочевников и обитателей городов. В эпоху Нового царства в Сирии было множество городов. Один из них, Гублу, египтяне стали называть Кебен, а греки – Капни. Библ придерживался особой позиции в отношении Египта. Со времени правления Хасехемуи, последнего представителя II династии, и вплоть до эллинистического периода Египет поддерживал с этим городом торговые отношения. Они нарушались лишь тогда, когда египтянам приходилось безвылазно сидеть в пределах их собственных государственных границ. Используя выражение самих жителей долины Нила, можно сказать, что отношения с Библом существовали «со времен богов». В Бусирисе рассказывали легенду о том, что гроб с телом Осириса в конце концов был выброшен морем на берег у Библа. Там над ним выросло дерево, частью ствола которого он стал. Отправившись в Библ, Исида встретила служанок местной царицы и позволила им ощутить изысканный аромат, исходивший от ее тела. Затем она причесала их волосы и позднее получила разрешение перевезти в Египет священное дерево, в котором было заключено тело ее супруга[20].
Объяснить эту очаровательную легенду можно с помощью археологических находок, сделанных в самом Библе, и Текстов пирамид. Из Библа египтяне получали древесину хвойных пород: пихты (аш) и побочные продукты, кедра (мер), а также (хотя и в меньших количествах) кипариса или можжевельника (уан), – которой почти не было на их родине. Из этой древесины изготавливали гробы для жрецов, двери храмов и гробниц, предметы мебели и священные ладьи, фактически представлявшие собой плавучие храмы. У особенно красивых пихт обрубали ветки, а стволы ставили перед пилонами храмов. Обитатели Библа также продавали жителям долины Нила лодки, называвшиеся кебенит, то есть «из Кебена» (Библа). В то время как египтяне строили превосходные плоскодонные морские суда, жители финикийского города с глубокой древности совершенствовали свои умения, связанные с сооружением морских судов. Именно на библосских кораблях египтяне совершали экспедиции на террасу благовоний, находившуюся к югу от Красного моря. В распоряжении гиксосского царя, правившего из Авариса, располагавшегося на Танисском рукаве Нила, имелся флот, состоявший из трех сотен лодок, сделанных из пихты. Когда в результате некоего бедствия связь с Библом была прервана, это оказало заметное воздействие на египетскую экономику. Пророк, живший в Первый переходный период, выражает свое недовольство положением дел в стране: «Не едут [больше] люди на север в [Библ], сегодня. Что нам делать для [получения] кедров нашим мумиям, [ведь] в саркофагах из них погребались „чистые“ и бывали набальзамированы маслом их [кедров] [вельможи] вплоть до Кефтиу [Крита]. Они не привозятся [больше]»[21]