Таким образом, правители эпохи Древнего царства были сторонниками политеизма, который они поддерживали, строя по всей стране храмы, посвященные местным богам, и называя себя сыновьями божественного покровителя каждого города.
Правители Ити-Тауи больше предпочитали политику религиозной централизации. Свидетельством этого является Белое святилище в Фивах, посвященное Амону, царю богов. Его имя 59 раз упоминается в тексте, в то время как имена Монту, «владыки Фив», а также Атума и Птаха, божественных покровителей знаменитых городов, расположенных на севере, встречаются лишь эпизодически. В географическом тексте святилища тщательно выписаны имена богов – покровителей всех номов.
Очевидно, что для данного периода характерна тенденция к почитанию только наиболее важных божеств, во главе которых стоял царь богов. Отдельное место в пантеоне также занял владыка Абидоса, пользовавшийся популярностью гораздо большей, чем та, которой мог похвастаться какой-либо другой египетский бог, а также Себеку, особенно после того, как в Фаюме начали проводиться широкомасштабные работы, в частности связанные с регулированием оттока вод озера Моэрис в целях орошения и строительством Лабиринта, произведшего на греков гораздо более сильное впечатление, чем пирамиды. О Сете, которого в эпоху Древнего царства почитали наряду с другими богами, позже, очевидно, забыли или даже стали притеснять.
Когда гиксосы захватили всю территорию Нижнего Египта, их предводитель сделал своей резиденцией Аварис, древний религиозный центр, где поклонялись Тифону, то есть Сету. Вождь гиксосов осознал (или даже знал об этом заранее), что Сет имеет много общего с различными божествами, которым поклонялись на родине захватчиков. В итоге правитель гиксосов не только стал почитать этого бога, но и, в отличие от фараонов, считал его единственным и даже пытался навязать культ Сета жителям остальной части Египта, сохранившей свою независимость. Это вызывало бурную реакцию Амона, вселившего в Камоса желание освободить страну. Когда гиксосов наконец изгнали, Амон стал владыкой богов. Как бы то ни было, царь был щедр и по отношению к последним, получившим от него немало различных благ, что, вероятно, в конечном итоге стало благом для всей страны в целом.
Однако в правление Аменхотепа III произошли события, связанные с революцией, явлением одновременно вполне обыденным и весьма незаурядным. Царь отвернулся от Амона, но сын его пошел еще дальше, стал притеснять Амона, Мут и Хонсу и полностью игнорировать всех остальных богов. Он перенес столицу в новый город, расположенный примерно в 250 милях (400 км) к северу от Фив, и сменил имя, превратившись из Аменхотепа («Амон доволен») в Эхнатона («Слава Атона»). На протяжении примерно 20 лет Атон был единственным официально признанным божеством. Его изображали в виде солнечного диска, от которого веером отходят лучи, заканчивающиеся ладонями. Однако это вовсе не значит, как может показаться на первый взгляд, что божественный покровитель Гелиополя одержал победу над богом Фив. Новый бог отверг все прежние имена бога солнца, а также корону, скипетр, ладьи и пышные процессии, днем и ночью ходившие вверх и вниз по течению Нила. Таким образом правитель Египта полностью разорвал связь с прошлым, о чем свидетельствуют гимны Атону, которые, казалось бы, созданы иноземцем, а не египтянином. В них говорится, будто солнце является созидательной силой, создавшей все живое, оно породило всех людей, наделило их кожей разного цвета и различными языками и поселило их в разных регионах. Одним оно даровало Нил, другим – дождь.
На протяжении нескольких лет царский двор пребывал в новом городе, построенном Эхнатоном, не восприимчивом ни к чему, кроме нового официального культа, равнодушном к потере обширных египетских владений и полностью отрезанном от остальной страны. Однако после смерти Эхнатона, не оставившего после себя наследников мужского пола, трон перешел к мужу его старшей дочери, а затем – к Тутанхатону, вскоре примирившемуся с богом – покровителем Фив, взявшему себе имя Тутанхамон и переехавшему вместе со всем двором в прежнюю столицу. Он стал восстанавливать порядки, существовавшие в стране до воцарения Эхнатона, возродил знаменитый праздник Опет, приказал построить новые священные ладьи и возвести статуи. Его преемник Эйе, занимавший в правление Эхнатона высокий пост, даже не попытался выступить в защиту нововведений своего покойного господина, а Хоремхеб, последний представитель XVIII династии, уничтожил последние свидетельства их существования.
Тем не менее Амон вскоре оказался в ситуации такой же серьезной, как те, в которые он попал во времена владычества гиксосов или в правление Эхнатона, по всей стране уничтожавшего его имя и изображения. Так как Хоремхеб также не оставил после себя наследника мужского пола, в Египте воцарилась новая династия, основанная военачальником почти столь же старым, как и сам Хоремхеб, и известным египтологам под именем Рамсеса I. Он происходил из семейства, члены которого на протяжении четырех столетий поклонялись Сету, и ему пришлось сражаться не только с внешними врагами, но и с ужасом, который имя владыки Авариса вызывало в сердцах большинства египтян. Сети I, сын Рамсеса I, укрепил новую династию. Ее третий представитель Рамсес II не считал необходимым продвигаться так же осторожно, как его предшественники. Его не интересовали Фивы, что отчасти было обусловлено местным климатом, а частично – нелюбовью нового правителя к Амону, амбиции и единовластие которого он считал крайне отвратительными. Следуя примеру Аменхотепа IV, в самом начале своего царствования Рамсес II в сопровождении не трех, а гораздо большего числа лодок отплыл на север и построил в районе Авариса, откуда происходили его предки, город, названный им в честь себя самого Пер-Рамсесом. Именно этому новому поселению было суждено стать основной резиденцией Рамсеса. Однако новый царь не был опрометчив и не стал превращать Сета в единственного или хотя бы верховного бога. Он собрал нескольких божеств, являвшихся покровителями подразделений его войска, ни одно из которых не занимало лидирующее положение. Среди них были Амон, Ра, Птах и Сет, а также Атум, богиня Уаджет, которой служил его отец и которая пользовалась широкой популярностью в центральной и западной частях Дельты, и такие иноземные божества, как Харун, ставший известным в Мемфисе благодаря трудившимся там азиатам, Анат, «назначенная» супругой Сета, и Астарта. В то же время Рамсес II завершил строительство храма Сети I в Абидосе, гипостильного зала в Карнаке, а в Абу-Симбеле возвел в честь Амона и Хорахти величайший памятник древнеегипетской архитектуры. В результате все оказались довольны.
В правление Рамсеса III Амон, несомненно, стал богатейшим из богов. Атум и Птах также могли похвастаться немалыми доходами, и даже менее значимые божества, такие как Сет, почитавшийся в местности Нубит, Сет из Пер-Рамсеса, божественные покровители Асьюта и Абидоса, и около 20 других божеств получали от царя щедрые подарки. Однако Амон не мог допустить установления относительного равенства между богами или, возможно, опасался новых нападок со стороны Сета. Какой ни была бы причина этого, но он вверг Египет в трагические перипетии, получившие название «войны нечистых», о которых говорится в сочинении Иосифа Флавия, использовавшего в качестве одного из источников труд Манефона, археологические свидетельства которых находят в Танисе и на других памятниках. С помощью обитателей Палестины, неоднократно страдавших от действий египтян, почитатели Сета выступили против фи-ванцев и оттеснили их в Нубию, а сами расселились по всей стране, творя насилие намного превосходившее то, от которого Египет страдал в правление гиксосов, грабя храмы и гробницы и убивая священных животных. Это было очень тяжелое время. Через несколько лет фиванцы заново собрали свои войска и, подобно Камосу, победили или вытеснили своих врагов. Дворец Рамсеса был уничтожен, и это стало катастрофой, после которой Сет не сумел оправиться. Начиная с того времени ему поклонялись только в оазисах.
После «войны нечистых» количество остальных египетских богов не изменилось. Несмотря на разрушения и унижение, которые египтянам пришлось терпеть от захватчиков: ассирийцев, эфиопцев и персов, они сохранили твердую веру в своих богов и, если это вообще возможно, стали еще более набожными. Как только иноземцы ослабили хватку, представители Саисской династии, а затем два Нектанеба сделали все возможное для того, чтобы возродить святилища и величественные религиозные обряды. Если трон Хора оставался пустым, частные лица, такие как Петосирис в городе, покровителем которого был Тот, или Джедхор в Атрибе, были готовы предпринять необходимые действия. Неспособный удовлетворить свои совершенно законные амбиции и притесненный захватчиками, в последние годы существования своей цивилизации Египет замкнулся в себе. Его боги, священные животные и религиозные обряды, непонятные иноземцам, продолжали поддерживать и утешать его жителей в эти нелегкие времена.
Когда бы ни происходили события, свидетельствующие о том, что боги отвернулись от людей, что бы ни случалось: разлив Нила не достигал нужной высоты, урожай погибал из-за южных ветров или саранчи, болезнь уносила жизни множества людей и животных, орды врагов пересекали границы, неся с собой опустошение и смерть, – мудрецы, пытавшиеся определить причины этих бедствий, с готовностью видели их в одном – в нечестивости и добавляли, что счастливая жизнь будет возможна только после того, как египтяне снова станут благочестивыми. К примеру, Рамсес III был глубоко убежден в этом и с огромной энергией выразил свои чувства в первых строках исторической справки, завершающей Большой папирус Харриса: «В Египте царила неразбериха. Каждый был собственным судьей, не было хозяина на протяжении многих лет, пока не наступили другие времена. Земля Египта была разделена на вельмож и вождей. Каждый человек, богатый или бедный, убивал своего брата. За этим следовали другие времена, и они были бесплодными годами. Сириец Ирсу установил свою власть над всей страной, и каждый убивал своего товарища, чтобы ограбить его. Они обращались с богами так же, как и с людьми. В святилища больше не доставляли подношения. Но боги сменили все это на мир и вернули в стране порядок. Они сделали своего сына, рожденного от их плоти, правителем, жизнь-здоровье-сила каждой страны на их месте…»