Египтяне, занимавшиеся естествознанием, ограничивались лишь присвоением названий, хотя этот процесс и обладал очень широкомасштабным характером. Следует отметить, что слово мат использовалось для обозначения любого гранита, встречающегося в Асуане, вне зависимости от его цвета. Соответственно, цвет не может быть единственной отличительной чертой. Очевидно, словом бехен называли несколько разновидностей скальной породы, включая, помимо всего прочего, черный сланец из Вади-Хаммамата. Использование слова нехет (сикомор) в качестве родового наименования в таких выражениях, как «фига нехет» и «благовоние нехет», свидетельствует о попытке отнести к одной категории совершенно разные деревья. Египетские художники умели изображать как местных, так и иноземных животных, при этом тщательно передавая их характерные черты, что вызывало восхищение естествоведов, хотя, как доказал Каймер, их наблюдательность в некоторых отношениях была довольно ограниченна. Суть дела в том, что, когда художники, украшавшие гробницы, изображали сцены, связанные со скотоводством, охотой и стрельбой, они извлекали из моделей то, что другие мастера наблюдали в реальной жизни, и не всегда совершенно точно эти модели копировали.
Египетские врачи славились во всем Древнем мире. В Мемфисе занимались медициной уже в глубокой древности. В надписи, к сожалению находящейся в очень плохой степени сохранности, говорится, что, когда архитектор пирамиды Неферкара пал жертвой жары, царь, присутствовавший тогда на стройке, приказал вызвать докторов и привезти медицинские тексты. Как правило, врачами были жрецы Сехмет, богини эпидемий. Одного из докторов Сахура звали Живущим для Сехмет. В гораздо более поздний период доктор из Саиса пользовался огромной благосклонностью Камбиза.
Знания о египетской медицине мы черпаем из различных текстов, написанных на папирусах: Эдвина Смита, Эберса, Херста и на других.
С самого начала ясно, что египтяне различали повреждения, полученные в результате удара, падения, какого-либо несчастного случая или болезней, причины которых почти всегда оставались неизвестными.
Трактат по хирургии, фрагменты которого известны нам по папирусу Эдвина Смита, свидетельствует о том, что египтяне предпринимали попытки классификации знаний о медицине. Человеческое тело методично изучали от головы до позвоночника, что разительно отличалось от обычного коктейля из рецептов. В каждом случае приводится описание ситуации, симптомы заболевания и диагноз, дается прогноз: положительный, неопределенный или неутешительный – и наконец приводятся лечение и прочие относящиеся к делу замечания. Современные хирурги утверждают, что точность этих прогнозов поразительна. В тексте папируса ничего не говорится о божественном вмешательстве. Амбруаз Паре утверждал: «Я перевязал его раны, а Господь вылечил его». Его древнеегипетский предшественник, живший в стране, славящейся благочестием, не делал подобных заявлений. Различные болезни описаны очень четко, хотя предлагаемое лечение может показаться ненадлежащим. Египетские хирурги верили, будто время – прекрасный врачеватель, и нередко прописывали лишь особую диету, которая в то время была лучшим из того, что они могли сделать. В серьезных случаях врачи прибегали не к консервативному лечению, а к хирургическому вмешательству. Основным методом, применявшимся египетскими докторами, был эмпиризм. Первые ученые, составлявшие комментарии к этому весьма примечательному письменному источнику, верили, что глава, озаглавленная «Как превратить старика в юношу» и написанная на оборотной стороне папируса другим почерком, не имеет ничего общего с остальным трактатом. Так как этот текст довольно невразумителен, исследователи считали, что перед ними магическое заклинание. В действительности это формула очень дорогого косметического средства, которое, как считалось, убирает морщины, угри и другие безобразные дефекты кожи. Название средства вызывает не больше удивления, чем рекламные тексты о современных косметических кремах.
В различных медицинских папирусах не хватает упорядоченности и систематичности. Врач знал названия болезней, но, когда дело доходило до их причин, он мог только предположить, что за возникновение каждой из них отвечает какой-либо бог, богиня или умерший человек. Однако в то же время египтяне выяснили, что грязь вызывает эпидемии, и всегда выступали за поддержание чистоты тела и помещений дома. Но если эпидемия все же начиналась, лекарства по большей части оказывались неэффективными. Правда, нам известно несколько исключений. Например, касторовое масло обладает ценными лекарственными свойствами, и трактат о его применении, содержащийся в папирусе Эберса, в основу которого лег более ранний текст, посвященный полезным для человека вещам, можно сравнить с лучшими главами из папируса Эдвина Смита. Древнеегипетские врачи разработали классификацию различных расстройств и видов их лечения: они знали, как избавить человека от головной боли и от колик, как сделать так, чтобы волосы начали расти, как лечить гнойные раны и т. д. Судя по фрагменту текста папируса Эберса, сочинения о том, что полезно человеку, возможно, были похожи на собрание рецептов Диоскорида или трактат Ибн аль-Байтара о травах. Врачи, очевидно, умели лечить заболевания глаз, лихорадку, сопровождающуюся желудочным расстройством, и женские болезни, но смертность в Древнем Египте была довольно высокой, а различные эпидемии приводили к большим потерям среди населения.
Еще до конца эпохи Древнего царства египтяне собрали весьма обширные знания, которые впоследствии, очевидно, не расширяли. Эти данные были разделены на категории в зависимости от предмета, благодаря чему складывалась классификация наук, среди которых были астрономия, математика, естествознание, география, медицина, химия и хирургия. Специалисты, работавшие в каждой сфере науки, записывали огромное количество фактов, причем не столько для того, чтобы удовлетворить свою жажду знаний, сколько затем, чтобы достичь практического результата: предоставить информацию чиновникам, путешественникам или мастерам либо облегчить страдания больных или получивших ранение. Эти цели можно назвать высокими, и в наше время многие научные открытия делаются благодаря желанию облегчить страдания больных людей. Стать настоящими учеными (причем в любой сфере знания) египтянам мешали слепое преклонение перед традициями (правда, стоит отметить, что и в наше время оно еще не полностью изжило себя), своего рода религиозный трепет, сдерживавший их природную любознательность, довольно запутанный склад мышления и, главным образом, неверные представления о причинно-следственных связях. Египет не стал родиной не только великого поэта, но человека, подобного Архимеду или Гиппократу. И все же умственный багаж египтян оказался достаточным для того, чтобы заставить греков подражать им и состязаться с ними.
Глава 9. Искусство
Начать рассказ о древнеегипетском искусстве невозможно, не обратив внимания читателей на гигантский промежуток времени, на протяжении которого оно процветало. Оно появилось еще до воцарения в Египте фараонов и продолжало развиваться после конца династической эпохи истории страны. Еще до объединения Египта в долине Нила люди вырезали широкие лезвия из кремня и придавали им превосходный вид, используя сформировавшийся в камне кливаж, а также украшали изделия из слоновой кости мастерски точно выполненными сценами охоты и сражений. Они вполне заслуживают того, чтобы называться художниками. После потери Египтом независимости Птолемеи, претворяя в жизнь планы Нектанеба, предприняли или завершили строительство грандиозных сооружений в Бехбейте в Дельте, в Эдфу и на острове Филэ, а также в Дендере и во многих других местах. Убранство этих зданий, хотя и выполненное по примеру свойственного более древним сооружениям, настолько отличалось от характерного для последних, что кажется, будто в стране сложился новый художественный стиль. Когда Египет стал римской провинцией, каменоломни, мастерские скульпторов и ювелиров продолжали работать. Строительство храмов в Дендере, Гермонтисе и Эсне завершилось в правление римских императоров. Финальной нотой в архитектурном комплексе, расположенном на острове Филэ, жемчужине Египта, и не имеющем себе равных, стал «киоск» Траяна.
Жители Египта, не походившего, по словам Геродота, ни на одну другую страну, проявили оригинальность и в сфере искусства. Посетители музеев Лондона и Парижа, где хранятся египетские коллекции, не нуждаются в чтении табличек с объяснениями для того, чтобы выяснить, что перед ними фараоны. Древнеегипетское искусство действительно настолько легкоузнаваемо, что нередко его критикуют за чрезмерное однообразие. Говорят, что все эти сидящие цари и люди, стоящие перед опорой, одинаковые. Многие из них действительно выглядят похожими, но здесь необходимо лишь отметить, что некоторые из этих изображений воистину незабываемы. Можно было бы сказать, что, увидев всего одну дверь храма с косяком, покрытым иероглифами и изображениями богов, притолокой, украшенной крылатым диском, увенчанную карнизом с изображениями пальм, мы сможем утверждать, будто видели двери всех храмов. В действительности в Египте, как и в Греции или Италии, не существовало двух одинаковых храмов. Архитектура, скульптура, рисунок и декоративно-оформительское искусство продолжили развиваться и после смерти Имхотепа, первого известного нам художника. Ученые, специализирующиеся на древнеегипетском искусстве, столкнулись с серьезной проблемой, пытаясь восстановить хронологическую последовательность создания произведений, сопроводительные надписи к которым были уничтожены, причем нередко самими египтянами, и подразделить их на категории, в некоторых случаях оказывающиеся столь же многочисленными, как и правления различных фараонов. Используя эту систему классификации, постоянно перерабатывающейся, исследователи пытались определить, существовало ли в Египте одновременно несколько крупных центров искусства, или там был всего лишь один такой город, в котором художники стремились затмить своих соперников и освободиться от учителей.