Основными потребителями египетского искусства, несомненно, были цари. Периоды, в которые власть фараонов была особенно сильна, также были временем расцвета искусства. Доказательствами этого являются артефакты, создававшиеся в Мемфисе на протяжении всей эпохи Древнего царства. Сразу после окончания продолжительного правления Пепи II (и даже еще при его жизни) количество предметов искусства стало уменьшаться, а их качество – ухудшаться прямо пропорционально ослаблению власти фараонов. Восстановление царской власти при Аменемхете и его преемниках привело к масштабному возрождению искусства. Однако в правление представителей XIII династии оно снова пришло в упадок, который стал еще более очевиден во время владычества в Египте гиксосов, когда в моде было скорее разрушение, чем созидание. Правители эпохи Нового царства, особенно царица Хатшепсут, Аменхотеп III, Эхнатон, Сети I и Рамсес Великий, с энтузиазмом поддерживали развитие искусства. Когда Египет перестал быть могучей державой, Псусеннес и цари, правившие из Бубастиса, пытались соперничать со своими прославленными предшественниками. Позднее представители Саисской династии сумели достичь этой цели.
Так как столицей не всегда был один и тот же город, художественные центры также «переезжали» из одной местности в другую: из Мемфиса в Ити-Тауи, в Фаюм, Ахетатон, после чего снова лидирующую позицию заняли Фивы и города Восточной и Западной Дельты. Тем не менее столица никогда не была единственным центром искусства. Мастерские в таких городах, как Мемфис и Фивы, продолжали преуспевать даже после того, как царь и его двор уезжали из них. Правители номов, стремясь подражать царям, собрали в столицах своих «провинций» целый штат писцов, а также судей, начальников работ, художников и скульпторов. По приказу Хнумхотепа, игравшего сравнительно маловажную роль, так как его власть распространялась лишь на восточную часть нома орикса, его город, несмотря на упадок в стране в целом, переживал период рассвета, строились часовни, создавались статуи и организовывались мастерские, где обучали всем видам искусств. Все это он делал не из бескорыстия, а для того, чтобы потомки запомнили его имя. В каждом провинциальном городе, каким бы маленьким он ни был, имелся храм, представлявший собой, благодаря конструкции и убранству, своего рода музей. По обеим сторонам от дороги, ведущей к огромным воротам, располагались изваяния сфинксов и статуи; другие помещались между колоннами и столбами, а в различных помещениях хранились дорогостоящие предметы. Несмотря на разграбление и вандализм, а также жадность, заставлявшую расхитителей гробниц обшаривать их в поисках всего, что можно продать за деньги, перечень артефактов, хранящихся в примерно 20 крупных музеях и во множестве менее значительных, поражает воображение. К этому следует добавить каталоги ценных предметов, хранившихся в древнеегипетских храмах, созданные самими египтянами. Провинциальная знать стремилась быть погребенной в гробницах, убранство которых, а также предназначенный для них погребальный инвентарь ничем не отличались бы от тех, которыми могли похвастаться вельможи из столицы. По всей долине Нила археологи находят свидетельства того, что им удалось выполнить это свое желание.
Возникает вопрос о том, черпали ли художники из номов вдохновение в произведениях искусства, созданных в столице, или они избегали подражания и разработали собственные традиции и технологии. Кроме того, следует выяснить, могли ли они сочетать иноземные тенденции с происходящими из царской резиденции. Первым, кто выдвинул идею о том, что местные художественные школы существовали наряду со столичной, стал Г. Масперо. Эта теория очень соблазнительна, но на практике она сопряжена с множеством проблем. У многих царей было несколько резиденций. Так, фараоны, правившие в эпоху Среднего царства, поочередно проводили время в Ити-Тауи, Фаюме и Фивах; Рамсес II переезжал из Фив в Мемфис и Пер-Рамсес и наоборот. Перебираясь из одного дворца в другой, правители брали с собой верховных советников, а также, возможно, любимых художников. Добыча камня, как правило, практически полностью являлась царской монополией. Работа в каменоломне представляла собой не только вырубку каменных блоков различной формы и размеров, которые затем отправлялись в мастерские, но и их предварительную обработку, что облегчало перевозку. Мастерские скульпторов почти всегда находились неподалеку от каменоломен, и оттуда в храмы отправляли уже законченные работы. Это объясняет большое количество скульпторов в долине Рохан. В распоряжении царского посланника, отвечавшего за организацию и проведение наиболее важной из известных нам экспедиций, имелись один главный скульптор и сотня каменотесов. К Коптосу были доставлены 60 сфинксов и 150 статуй, перед которыми на протяжении всей поездки возжигались благовония. Таким же образом из алебастровых каменоломен доставляли статую Джутихотепа. Ее перевозили в храм родного города этого человека четыре группы энергичных и организованных молодых людей. В ходе всей транспортировки на базе изваяния стоял жрец, размахивавший зажженной курильницей, отгоняя таким образом злых духов (рис. 50). Внизу прямоугольной каменоломни в Асуане лежит обелиск, все еще прикрепленный к материнской массе. Неподалеку от него находятся саркофаг и две забытые статуи. На Красной горе, считавшейся владением Хатхор, в присутствии Рамсеса II была найдена статуя, превосходившая по высоте обелиск. Все находившиеся провозгласили, что царь создал ее, так как является всемогущим. Через незначительное время после этого из каменоломни в храмы Гелиополя и Пер-Рамсеса были доставлены другие скульптуры. За столетие до этого в дне карьера были вырезаны знаменитые колоссы Мемнона, которые затем перевезли из Гелиополя, находившегося на севере, в Гелиополь, расположенный на юге, точнее, с Красной горы в район Фив, на левый берег Нила, где они стоят и в наши дни, вызывая восхищение всех, кто их видит.
В то же время работники каменоломен отправляли неотесанные блоки в храмы Верхнего и Нижнего Египта, при большинстве из которых имелись мастерские скульпторов, горшечников и ювелиров. В Мемфисе, Танисе и многих других городах археологи находили печи, которыми пользовались египетские мастера при изготовлении изделий из металла и керамики, а также скульптурные изображения и образцы рельефов, благодаря которым мы можем судить о проводившейся там работе. Однако с той же проблемой мы сталкиваемся при изучении искусства в большинстве «провинциальных» городов. Обнаруженные там статуи могли быть присланы в тот или иной город по заказу. Если это действительно так, то их следует отнести к официальному искусству, а значит, причина, по которой для большинства изваяний характерны сходные черты, вполне понятна. В свете этого мы будем вынуждены приписывать региональным школам любые произведения, замысел и техника исполнения которых выглядят более оригинальными. Однако говорить о подобных различиях крайне сложно. Решив построить на месте Авариса дворец и захотев, чтобы статуи появились как можно быстрее, Рамсес II созвал всех скульпторов Египта. Из текста стелы, датируемого 8-м годом правления этого царя, мы знаем, что в качестве своего вклада в украшение Пер-Рамсеса команда скульпторов с Красной горы прислала колоссальную статую, вырезанную из песчаника. Также они отправили в новую столицу группу из четырех изображений и еще две отдельные статуи впечатляющего размера, которые также были вырезаны из песчаника. На плечах двух последних изображений было нанесено изображение насекомого, служившее своего рода торговой маркой, а на задней стороне голеней вместо линии мускула проходит вертикальная линия. Эти признаки свидетельствуют о том, что данные статуи происходят из той же мастерской, находившейся под покровительством Хатхор, владычицы Красной горы. Два гранитных гиганта, «рост» которых превышает 18 м, были предметом настоящей гордости всех обитателей царской резиденции. Им дали имена и поклонялись как богам. Однако нам сложно судить о мастерстве людей, создавших эти изваяния, так как статуи, вероятно, впоследствии неоднократно подвергались переделке и переиспользованию.
Рис. 50. Перевозка колосса. Прилежные рабочие тащат статую по каменистой дороге из мастерской, расположенной неподалеку от каменоломен, в сторону храма
Очевидно, после завершения работы готовые статуи вместе с другими изображениями из гранита, в частности колоссом, обнаруженным в Рамессеуме, перевозили из мастерской, расположенной в районе Асуана. В Сане были обнаружены другие гранитные статуи в человеческий рост, и мы имеем все основания для того, чтобы предположить, что они происходят из мастерских Пер-Рамсеса. Одна из этих статуй представляет собой изображение Рамсеса II, а одна или две другие – божеств, связанных с западной частью Дельты: Анат, Хуруна, происходящих из Сирии, и Птаха, считавшегося владыкой юбилеев (а Рамсес праздновал свои юбилеи в Пер-Рамсесе). Большинство из этих изображений представляет собой нечто среднее между круглой скульптурой, создававшейся египтянами, и барельефом. И скульптуры и стела, перед которой они стоят, вырезаны из одного каменного блока. Мастера сделали плечи богинь слишком широкими, а руки чересчур длинными. То же касается и изображения Нут на саркофаге Мернептаха, позднее присвоенном Псусеннесом, который также был изготовлен местным мастером. Лицо Рамсеса в различных скульптурных группах, в также на двух сидящих статуях, охранявших вход в храм Анат, слишком широкое и имеет почти треугольную форму. Две статуи не обладают одинаковой художественной ценностью. Более качественная, очевидно, послужила образцом для мастера, создававшего вторую, который не сумел полностью передать величественное, но в то же время немного ироничное выражение лица царя. Если я не ошибаюсь, художники, работавшие при дворе, часть которых родилась в столице, а часть приехала из других художественных центров, объединили свои талант и техники, вследствие чего создали новый художественный стиль. По крайней мере, говоря о правлении Рамсеса II, мы должны прийти к выводу, что у нас есть все основания полагать: официальное искусство, примеры которого встречаются по всей территории страны, существовало наряду с более свободной школой, работавшей в Дельте, а именно в Пер-Рамсесе, официальной резиденции царя.