м! Я как бы не любитель антиквариата. Откинув крышку, я заглянул внутрь.
— Красивое, — улыбнулся я во все тридцать два зуба…
Глава 2-14
Ожидаемо, в сундуке я увидел россыпь кристаллов. Много кристаллов… Что не могло не греть мою душу. Честно говоря, я до сих пор находился в небольшом шоке от системной жадности. Хоть поборы… я хотел, сказать пожертвования и выглядели логично.
Идея Системы была в том, чтобы брать кристаллы за каждого жителя княжества. Если быть точным, то 1 осколок кристалла за 10 голов… опять ошибся… человек в княжестве.
Путем нехитрых расчетов, исходя из населения Песецка в 102 тысячи с копейками, получаем ежедневное пожертвование в размере 10,25 больших, мать их, кристаллов в ДЕНЬ! Или 307,5 в месяц!!!
У нас по понятным причинам не было и трети, поэтому я ОЧЕНЬ рассчитывал на эти караваны. А еще, я не знаю как много продуктов труда можно обменять на Празднике Урожая, но я понял, почему княжества загибаются. Награды «доступных» для зачистки Локаций от 1-го до 10-го уровня составляли (со сбором кристаллов с монстров) от 1–2 малого кристалла до 10–15 средних! А нужно 10 БОЛЬШИХ в день!!!
Я, самым малодушным образом, даже порадовался, что сам не ввязался в эту авантюру, став князем. Правда, почти сразу, мне стало стыдно и я стал думать как помочь новому объекту государствования. Ну, вот помог. С учётом добычи с бобровских, примерно на полтора месяца хватит. А х это время Маханычу нужно будет разобраться с поступлением в бюджет.
Я почесал репу и махнул, чтобы сундуки грузились, кликнув Рыжую, собираясь организовать новый караван. Мы шли к таверне, когда я резко затормозил.
— О, старый знакомый, — я перевёл взгляд в лежащих связанных людей сторону. — Точнее, целых два!
На меня хмуро уставился единственным глазом ещё полупьяный налоговик. Первый, и пока единственный человек в этом мире, который меня убил. А вот рядом с ним неожиданно сидел мелкий Болик, Болислав Студень, герой-стажёр, курсант геройской Академии вольного города Ежовска при дворе Великого Князя Блистательного.
Налоговик скривился, пытаясь вспомнить кто стоит перед ним. Ясен пень, он этого не мог сделать. На тот момент я был в фиолетовом теле бедного Молчуна.
Я присел на корточки и повернулся к пацану, который был слегка помят и выглядел испуганно.
— Болька, тебя какими ветрами в этот серпентарий занесло?
— Куда занесло? — удивился юноша.
— В княжеские прихвостни. Ты же вроде как карьеру ватажника собирался делать?
— Но я… Но… — пацан нервничал. — Я же изначально в Академию пошёл, чтобы в дружине служить!
— Да ладно! — изумился я. — Карьерист, значит?
— У меня папа Старший Советник князя Карасёвска!
— А чё ж ты тогда со всяким отребьем на практику в Локации ходишь? Папенька тебе компанию получше составить не мог?
Пацан всё ещё не понимал с кем он имеет дело.
— Так убили батю, — смущённо сказал он.
— Ага, соболезную, типа… То есть вся протекция к херам? — улыбнулся я. — Знакомая ситуация. Вот так поступаешь в учебное заведение по блату, тебе уже и место подготовили по выпуску, а тут херак, и благодетель скончался. И никому ты не нужен, мелкий засранец, — хлопнул я его по плечу.
Тот всё ещё ошарашенно смотрел.
— А ты… Вы… Извините, кто вы?
— А я Бульдог, — тут я повернулся в сторону налоговика, которому моё имя, конечно же, ничего не сказало. А вот Болька поджался. — Слышь, одноглазый! Ты даже не помнишь имени того, кто тебе этот глаз выковырял?
— Ты?!! — взъерепенился налоговик.
Я свистнул.
— Сонька, ко мне!
Тут же ко мне подскочила упитанная жирная паучиха.
— Смотри, она тебе тогда глаз высосала, а сейчас, наверное, и голову откусит, — ласково потрепал я малую по голове, наблюдая с удовольствием, как ворюга-убийца белеет, краснеет и снова белеет.
Опять откуда-то из глубин сознания пришло воспоминание, что так семафорил один из моих старых друзей… точнее подруг. Но то была добрая женщина, а это злой мужчина, так что никаких аналогий.
— Слышь, гандон! Ты куда мой обрез дел?!
Чувак хлопал ртом, пытаясь что-то произнести, но похоже спазмом у него перехватило горло, и он потерял способность разговаривать. Ну я и влепил ему пощёчину. Спазм тут же прошёл, и он заорал.
— Князю! Князю отдал! Он коллекционирует!
— Коллекционирует что? — уточнил я.
— Системные предметы, редкие и красивые.
Я почесал репу. Ну так-то подходит. «Полный Пэ» и редкий, и красивый.
— Надо бы вернуть, — снова обратился я к одноглазому.
— Невозможно! Он у князя в хранилище.
— Ладно, вернёмся мы ещё к князю и к хранилищу. Ты что тут делаешь?
— Советом трёх князей меня назначили Начальником Службы Сбора и Распределения Пессецка!
— Опаньки! Главный налоговик, значит, — обрадовался я. — Теперь мне пристрелить тебя будет гораздо проще.
— Не губите, господин! — чувак начал дёргаться, но учитывая, что он был связан по рукам и ногам, ему удалось упасть и перевернуться на пузо. Извиваясь, он пополз ко мне, пытаясь поцеловать мои грязные ботинки.
— Фу, как негигиенично! — сказал я и повернулся к стоящему рядом своему дружиннику, — Так, этого отдельно. Пока не убивать, мне с ним поговорить надо. И дай нож.
Дружинник дал нож, я повернулся к Больке. К чести парня, тот не начал молить о пощаде. Он просто крепко зажмурился и из поджатых век у него выкатилась одинокая слеза.
— Ну надо же, даже не обоссался, — сказал я, разрезая верёвку сначала на руках, потом на ногах. — Может из тебя толк и выйдет. Вставай, пацан!
Тот встал, всё ещё настороженно на меня смотря.
— Вы не будете меня убивать?
— Да вроде ещё не за что, — спросил я. — Или ты пропитался уже духом этих?
Я кивнул на полупьяное связанное стадо.
— Да нет. В Малую Дружину-то меня не взяли. Назначили в налоговую, под начало… гхм… вот этого господина. Обещали, если я год послужу новому князю, то меня в Малую Дружину Песецка возьмут, — потупил взор пацан.
— Надо же. Ну да, ты ведь вроде маг, или мне так казалось?
— Да, — парень кивнул.
— Из Академии тебя уже выпустили?
— Да, практика уже закончилась. Мне присвоили первый ранг.
— Ясно. Лысый! — окликнул я проходящего мимо здоровяка, — Видишь этого шкета?
Лысый молча кивнул и поудобнее перехватил молот. Шкет спрятался за меня.
— Накорми его и присмотри за ним. Вылазь, — я вытащил пацана буквально за шкирку из-за своей спины. — Это дядя Лысый, он слабых не обижает. Ну, точнее обижает, но только по моей команде. Если с дядей Лысым будешь дружить, то будешь хорошо кушать, это как минимум. Всё, давайте. Мне с остальными разобраться нужно.
Рыжая с интересом наблюдала за моим диалогом со стороны, но не вмешивалась. Увидев, что я освободился, она подала голос.
— Старые знакомые? — поинтересовалась она.
— Такое… — хмыкнул я. — Что со всей этой оравой делать будем?
Я кивнул на шевелящуюся, плачущую, ругающуюся, пукающую и блюющую людскую массу.
— В расход не вариант? — уточнила она у меня. Я хмыкнул. — Не, ну я же только спросила, — тут же улыбнулась девушка.
— Хватит меня уже троллить, — покачал головой я. — Юморить в Семье разрешается только мне, — тут я задумался, — И ещё одному чуваку, которому, в общем-то тоже запрещалось, но ему как бы похуй на запрет. Я серьёзно спрашиваю.
— А если серьёзно, то по-хорошему их всех отпустить нужно. Ну, кроме дружины, я думаю. Хотя, здесь всё зависит от твоих дальнейших планов. Если ты собираешься пойти войной сразу на три княжества, то каждый из дружинников — потенциальный враг. Если же ты собираешься с ними договариваться, то живой заложник — это, наверное, дополнительный аргумент в переговорах.
Я почесал голову.
— Склоняюсь ко второму варианту. Грузите их на телеги и постарайтесь, чтобы никто из них не задохнулся. Хрен его знает, может полезно будет.
— Что делать с ранеными? — спросил один из дружинников.
— А мы лекаря с собой брали? Нет. Ну, значит — добить.
Рядом хмыкнула Рыжая. Я на неё вызывающе посмотрел.
— Что?
— Ничё… — покачала головой она.
— Ну и всё, — хмыкнул я.
Собственно, добрались мы до крепости Песецка достаточно быстро. Вот только там возникла одна большая проблема. Подвал крепости вмещал пятьдесят человек, у меня же их оказалось двести пятьдесят.
Маханыч, который встретил нас перед въездом, задумчиво почесал седую голову.
— Ну и где мы их всех размещать будем?
Я вспомнил старую пословицу и улыбнулся:
— Хорошо, что не хоронить.
— Да не, хоронить было бы проще, — немало не смущаясь с серьёзной миной сказал Маханыч. — Степь вон большая.
Я хмыкнул.
— Это меня Рыжая обзывает кровожадным, а тут вон какого кровавого князька я вырастил. — Маханыч посмотрел на меня недоумённо. Я махнул рукой. — Не парься. Что нового?
— Что нового? — задумался дед, — Ну Бобровские вон стучатся, информацию требуют.
— Что значит стучатся?
Маханыч кивнул на транспортные врата.
— Ну вон, запросы посылают на проход. Они, видать, прикинули, что их люди должны быть на месте и недоумевают почему никто не отвечает.
— А вы что?
— Ну мы же не отвечаем, как ты и сказал. Да и эти, Ежовские и Мышинские, тоже оживились. Хотят контролёра прислать. И вот, как раз энти, очень сильно злятся!
— Чё это? — удивился я.
— Ну если Бобровские просто в непонятках, то эти считают, что Бобровские на месте и просто их впускать не хотят. Подозревают самое плохое.
— А что может быть самое плохое?
— Ну, что добро княжеское сейчас на телеги грузится и до прихода союзнических войск вывозится в сторону Бобровска.
Я заржал.
— Блядь, вот это мир! Никому веры нету!
Маханыч пожал плечами.
— Ну а чё, я бы тоже так сделал.
Я хлопнул себя по лбу.
— Блядь, дед, не делай мне нервы. Я начинаю жалеть, что тебя князем поставил.