Нижние покои предназначались для кухни, слуг, бань и швей. Вторым ярусом шли комнаты, рассчитанные на пять — шесть человек. Сюда определяли новеньких, еще не представленных господину. Третий этаж занимали игрушки, хотя бы раз побывавшие в постели господина, их было немного, надоевшие игрушки Хозяин Гор ломал, либо дарил.
Четвертый этаж был самым маленьким. По легенде, эти комнаты предназначались для жены Господина Гор, но, поскольку ни одна принцесса не соглашалась уехать в этот мрачный замок, четвертый этаж пустовал.
Комната Криса была самой дальней на третьем этаже. Порой распорядителю гарема просто лень было идти далеко, и он выбирал раба из комнаты поближе. Безликие, выполняя приказ, довели парня до его комнаты и, втолкнув в небольшое помещение, захлопнули дверь.
Прислушавшись к их удаляющимся шагам, Крис перевел дух. Ему повезло — на нем нет ран, значит можно лечь спать, а около полуночи узнать, выжила ли девчонка. Его начинала раздражать собственная сопливость, но узнать было необходимо.
Однако, не успела голова гаремного раба коснуться подушки на узкой твердой койке, как дверь распахнулась. В комнату, сверкая налитыми кровью глазами, ввалился распорядитель. В два шага оказавшись у кровати, здоровенный, как горилла мужик схватил Криса за плечи:
— Что случилось? Быстро говори! Господин вызвал слуг и троих уже скинули в ров!
Сообразив, в чем дело, Крис спокойно сел на кровати, укутался в одеяло и рассказал встревоженному евнуху о том, что случилось в комнате удовольствий.
— Так значит, ту девку маслом с дуринкой облили? — уточнил распорядитель гарема, — а могли бы и тебя.
— Могли, — согласился Крис, — только повезло нам всем, что хозяин решил с девчонкой поиграть и разогрел ее хорошо.
— Повезло, — уже успокоившись, протянул евнух.
Он как никто другой знал, что трава, бестолково добавленная в масло, могла заставить Господина Гор смести несколько городов с лица земли. Уже забыв о везучем рабе, распорядитель вышел из убогой комнаты, а Крис вновь укутался в тонкое одеяло и задремал.
Очнулась Уна среди мокрых скамей, горячего пара и мыльной пены. Крепкая старуха в намокшем сером балахоне натирала девушку огромной мыльной губкой. Сил пошевелиться не было — все мышцы ныли, словно она целый день собирала яблоки, таская тяжелые корзины в сушильню.
Закончив банные процедуры, старуха сурово кивнула очень некрасивому рабу, одетому в один набедренник, и тот одним движением поднял девчонку с лавки. Ворча, бабка закутала Уну в простыню и велела мужчине:
— Тащи ее в сушильню, там Марая уже ждет.
Парень кивнул и в три шага вынес девушку из купальни в «сушильню». Здесь было очень тепло и сухо, пахло нагретым камнем и влажным деревом. У огня сидели женщины, расчесывая волосы. Уну плюхнули на деревянный лежак и раб замычал, привлекая внимание.
— Иду, иду! — еще один ворчливый голос раздался со стороны.
Крепкая женщина с широким как блин лицом появилась перед рабыней:
— Что Мелех, новенькую принес?
Некрасивый раб закивал, и что-то мыкнул. Уна с ужасом поняла, что он немой, но явно не от рождения.
— Что Матана велела? — уточнила женщина разглядывая Уну безо всякого стеснения.
Раб коснулся своей выбритой макушки, потом провел по руке, словно разминая.
— Понятно. Возвращайся на пятом камне, раньше не успею.
Мыкнув, раб вышел, а женщина взялась деловито вычесывать короткие волосы девушки частым гребнем, приговаривая:
— Чего волосы то короткие? Болела, или сбежала?
— Болела, — Уна с трудом протолкнула слова сквозь ноющее горло.
— Насекомых нет?
— Нет.
— Проверим! — глянув на свет зубцы, забитые тонкими волосками, банщица удовлетворенно кивнула: — И правда нет, чистенькая.
Закончив подсушивать волосы, она небрежно перевернула девушку на лежаке и развернула простыню, потом протяжно ахнула:
— Это кто тебя так? — все тело новенькой пересекали поперечные синяки от крепких рук Безликих.
— Не знаю, — пелена усталости и боли вконец одолела Уну, — не помню.
— Придется тебя маком напоить, — вздохнула Марая, а то не выдержишь.
Глиняная чашка с темным тяжелым напитком ткнулась в губы и Уна жадно выпила все, восстанавливая потерю влаги, а потом провалилась в тяжелое забытье и почти не кричала, когда обученная массажистка взялась разминать ее тело.
Крис отсиживался в своей комнате, но даже в его тихую гавань заползали слухи. Девчонка выжила и лежит в комнате на третьем этаже. За ней присматривает сам старший евнух, а главная банщица присылает массажистку каждые шесть часов. Затем стало известно, что Господин Гор казнил нескольких слуг, причастных к попытке покушения. Потом небольшой отряд его каменных латников умчался из крепости в неизвестном направлении. После полудня где-то вдалеке грохнула и зашуршала каменная осыпь, погребая под собой селение или город. К вечеру Господин вернулся в замок вместе с отрядом.
У каждого латника на седле трепыхался ребенок или подросток. Сбежавшиеся встречать хозяина слуги уже знали, что будет дальше — самых красивых отдадут в гарем, а остальным найдется работа на кухне или в многочисленных мастерских на территории замка.
Однако на этот раз Господин Гор удивил:
— Всех в казармы, — распорядился он, указывая на маленькое здание, на глазах слуг выросшее у крепостной стены. — Накормить, вымыть, присматривать.
Вперед выступили двое: старший гаремный евнух и командир гарнизона. Ко всеобщему удивлению, плеть в руках Господина Гор указала на коменданта:
— Ты. Отвечаешь головой.
Старому служаке оставалось только поклониться.
Пока детей мыли и кормили, служанки успели выяснить все, что их интересовало. Убить Господина Гор хотел один из мелких долинных князьков, верящий, что до гор далеко и Господин не дотянется до него своей местью. Слуг безумец не подкупал, просто воспользовался клятвой верности, данной их родителями, заставил через кровь.
В наказание Господин Гор снес оползнем дворец князя вместе с его обитателями. Детей пощадил. Деревни тоже. Даже пообещал, что налоги будут прежними и даже чуть ниже — золота Горам не надо. Господина интересуют продукты, ткани и дерево.
Хныкающих детишек уложили спать в новом домике и разошлись, оставив пару старух для присмотра. Услышав об этом, Крис демонстративно выпросил у евнуха сонного питья и «завалился спать», соорудив куклу. Раз дела закончены и Господин Гор удалился в свои покои, не выбрав никого на ночь, значит, все смотрящие за порядком соберутся на кухне у теплых очагов. Будут пить вино и пугать друг друга байками из жизни за стенами замка. И никому не придет в голову проверить рабов, надежно запертых в своих комнатах, точно в клетках.
Еще в первые дни своего пребывание в гареме, опасаясь за рассудок, Крис обнаружил любопытную особенность своей комнаты — большая каменная пластина возле окна отодвигалась, открывая дорогу в потайной ход. Сперва парень боялся пользоваться этим путем, зная, что Господин Гор повелевает камнем как продолжением себя, но потом обнаружил на стенах хода руны, прячущие тоннели от взора хозяина замка.
Кто и когда сделала эти ходы, Крису было не ведомо, зато костерить этих мастеров приходилось часто: ни один ход не вел наружу. За семь месяцев парень облазил их вдоль и поперек, но тоннель свивался в кольцо, не давая надежды покинуть цитадель.
Теперь, скользнув в узкий каменный лаз, Крис знал, куда двинется — в покои, отведенные девчонке. Уна лежала на животе, уткнувшись лицом в подушку. Прислушавшись к тишине в комнате, Крис выбрался из потайного хода, скрытого резной панелью.
— Уна! — негромко позвал он, и невесомо коснулся девчонки через тонкое покрывало.
Вздрогнув, она открыла глаза и приподняла голову:
— Кто здесь?
— Я, — коротко ответил парень, рассматривая ее при слабом свете ночника.
Черты лица девчонки заострились, под глазами залегли глубокие тени… Неужели Господин Гор уже взял с нее дань крови?
— Хозяин звал тебя сегодня?
— Н-нет, — девчонка словно заикалась.
— Хорошо. Ты хочешь уйти отсюда?
— Не могу, — Уна сморщила лицо, словно собиралась заплакать, — очень больно. Женщина, которая лечила, сказала отлеживаться неделю.
Крис поймал ладошку, лежащую поверх покрывала, чуть сжал и увидел, как девчонка закусила губу. Все ясно. Даже если он вытащит ее из цитадели, далеко они не уйдут.
— Отлеживайся, — распорядился Крис, — делай вид, что тебе хуже, чем есть.
— Зачем? — девчонка хмыкнула, — быстрее поправлюсь, быстрее убьют.
— С чего ты взяла? — поинтересовался парень, чутко прислушиваясь к шагам за дверью.
— Заглянула тут одна красавица, просветила, — в голосе игрушки слышалась обреченность.
— Лилана? — Крис скрипнул зубами, сдерживая гнев.
— Не знаю, душистая такая и звенела сильно, — девчонка явно примерила на себя все что ей рассказали.
— Она, — Крис усмехнулся, — змеюка та еще. Не верь ей. Она любимая наложница Господина и живет здесь уже три года. Ревнует просто и за место свое боится.
Девчонка просто дернула плечами в ответ. Не верит, понял Крис.
— Можешь, конечно, бодро вскочить и отправиться в комнату удовольствий, — парень постарался придать своему голосу как можно больше равнодушия, — но я предлагаю альтернативу.
— Сдохнуть в каменном мешке? — в голосе девчонки неожиданно прорезалась злость, — спасибо, на этот счет меня просветили человек пять.
Крис невольно закатил глаза, точно манерная танцовщица:
— Замечательно! Подыхай тут, в комфорте! — заявил он и постарался как можно тише отступить в сторону тайного хода.
Но тут девчонка применила самое коварное женское оружие — она заревела! Тихонько, давясь всхлипами, зарылась в подушку, и Крис уже не смог уйти.
— Ладно, прекращай рев, — нарочито грубо бросил он, — если быстро очухаешься, попробуем отсюда сбежать.
Девчонка не спешила успокаиваться, и парень шагнул ближе: неловко, незнающими нежности руками попытался погладить ее по волосам. Шелковистые пряди словно того и ждали — приникли к его пальцам, а Уна потерла