Там Вороны не было.
- Ау, - крикнул я. - Иду искать.
Я знал, что она здесь. Во всяком случае, ее единственные туфли стояли в коридоре.
Искать Ворону долго не пришлось. Она стояла на коленях на кухне. И перед ней лежал на тарелочке шприц. Из этой тарелки она всосала иглой разбавленный дистиллированной водой героин. И теперь готовилась вколоть его в вену.
- На иглу молишься? - спросил я.
Она не ответила. Щеки ее были обильно смочены слезами.
- Не могу. Не могу, - всхлипнула она.
- Что так? Боишься?
- Да! Да!
- С этого героина Робертино на кладбище угомонился?
- Да! - вдруг дико завопила она, схватила шприц и нацелила его себе в вену.
Я ударил ногой по ее руке, и шприц отлетел, ударился о стену и упал в мусорное ведро. Классный бросок. Мяч в корзине.
- Сдурела? - воскликнул я.
- Не могу... Не могу... Слышишь, я должна уколоться... Я не могу...
- Сдохнешь же.
- А, все равно сдохнем. Робертино подох. И я подохну. Рано или поздно.
- Конечно, подохнешь, - согласился я. - Если так жить будешь.
Естественно, вести воспитательную беседу с наркоманом, который хочет уколоться, - занятие неблагодарное и опасное.
- А как еще жить? Как?! Мент драный! Сука!
Ну что, получил за доброту. Трудно быть джентльменом и выслушивать все это... Да и зачем, спрашивается, всегда быть джентльменом? Я влепил ей легкую пощечину. Голова Вороны мотнулась, в глазах появилось осмысленное выражение.
- Пришла в себя? - спросил я. - Поговорим?
- Никогда!
- Нехорошо. Я же тебя из могилы вытащил. Ты уже там была.
- И была бы!
Я нагнулся над мусорным ведром, вытащил шприц, кинул его в папку.
- Сдохнем... Все сдохнем, - опять запричитала Ворона.
- Кто тебе порченого "геру" дал?
- Никто! Не было этого! Никто не давал!
- Смотри, - я выкинул из кармана ладонь, на которой лежал "чек" героина. Такие штуковины постоянно ношу с собой. При общении с контингентом вещь незаменимая, хотя и таскать ее - преступление. Да что не преступление? Вся эта работа - сплошное преступление идиотских законов, которые не дают нам выметать нечисть. И то, что я сейчас делаю, - незаконно. Какой-нибудь высоколобый умник-юрист возопил бы возмущенно - позор! А я не высоколобый умник. У меня заочный юрфак Московской Академии за плечами - и хватит.
Она потянулась к героину, но он волшебным образом пропал с моей ладони. На лице Вороны отразилась борьба. Но я наперед знал, чем она кончится. Нет ничего на свете, что перевесит для наркомана, у которого начинается ломка, хорошую дозу героина.
- Тютя этот "герыч" дрянной дал нам, - всхлипнула Ворона.
- Кто?
- Боря Утютин.
В моей памяти что-то нехотя заворочалось. Где-то слышал я эту кликуху.
- Утютин - кличка?
- Все так думают. Это фамилия!
- Адрес?
- Я его по пейджеру нахожу, - Ворона не сводила глаз с моей руки, в которой только что был героин.
- Номер.
Она задумалась. Потом отбарабанила цифры. Ты глянь, еще не все мозги героином съедены.
- Отлично, - кивнул я. - С твоей помощью мы его и возьмем.
- Что? Нет! - завопила она.
- На нет и героина нет, - я направился к выходу. Догнала она меня в коридоре. Упала на колени. Уцепилась за мои ноги, как регбист. И взвыла:
- Ну пожалуйста! Я сдохну. Дай.
- Сдашь Тютю?
- Нет... Да!
- Когда?
- Завтра только смогу.
- Вот спасибо, - я кинул на пол целлофановый шарик где-то с десятой частью грамма героина. - Ты хоть понимаешь, куда катишься?
- Понимаю, понимаю, - зашептала она, сжимая пакетик. Ее больше ничего не интересовало. Она говорила механически.
- Хорошо тебе провести вечер, - я хлопнул дверью. И почувствовал, что меня подташнивает. Меня будто стискивало тисками. Нет, так жить нельзя!
Я вздохнул. Мир надо принимать таким, как он есть. Нечего устраивать страдания опера по безвинно порушенным жизням...
Я поглядел на часы. Могу еще успеть на "винтовую хату". Надо было от Вороны в контору (так именуют в милиции свое место работы) прозвонить. Ну да ладно.
- Но, каурая, - воскликнул я и включил зажигание. Двигатель завелся сразу.
* * *
Арнольд влепил ему с ходу кулаком в спину. Барыга пролетел два метра и пропахал коленом асфальт, попытался подняться. Тут подскочил я и вмазал подлеца ласковым движением в тротуар. Он только и пискнул:
- У, блин...
- Ты смотри, еще порядок нарушает, - буркнул Арнольд. - Брань в общественном месте.
- Браслеты, - велел я.
- Английские. Фирменные, тебе повезло, - сказал Арнольд, защелкивая наручники на барыжьих запястьях.
- За что? - завопил тот.
- За торговлю героином в неположенных местах, - сказал я.
Взяли мы его около мусорных баков под неодобрительные взоры местных котов после того, как он продал своему старому покупателю героина на сто долларов.
- Нарушение правил торговли, - хмыкнул Арнольд. - Иди, козел! - он пинком направил Тютю в сторону затормозившего "Форда". Галицын отворил дверцу и сделал приглашающий жест.
- Я ничего не делал. Ничего, - бормотал Тютя.
- На нет и суда нет, - кивнул Арнольд.
Мы вчетвером - я, Арнольд, Князь и барыга - втиснулись в машину.
- Ну что, влип? - с сочувствием спросил я.
- Вы кто? - воскликнул Тютя.
- Хрен в пальто... Милиция. Где "белый" берешь?
- Вы меня с кем-то перепутали.
- Ах, перепутали, - кивнул я. - А это что? - Я выудил v него из нагрудного кармана стодолларовую купюру. - Деньги меченые. Не веришь?
- Я ничего не делал. И ничего не знаю.
Вчера, подумав, мы решили усложнить комбинацию и не вводить в нее Ворону. Ворона сдала нам посредника - застарелого наркомана, который тоже брал у Тюти героин. Утречком мы его "хлопнули" на продаже - прямо на улице. Статья 228 Уголовного кодекса Российской Федерации, где расписано наказание за сбыт наркотических веществ, произвела на него неизгладимое впечатление.
- Он же тебе не брат. Он на наркоманской беде разжирел, - сказал я.
- Точно. Сука он, - с плохо скрываемой неприязнью произнес наркош. Поднялся, гадина, на героине. Машину, технику купил. Жену с квартирой отхватил.
- Сдаешь нам его - и свобода.
- По рукам...
Барыгу у наркоманов сдать считается не западло. И он честно сдал нам Тютю. Пробил сообщение на его пейджер. Они созвонились. Договорились встретиться у помойки за кафе "Волнорез". Тютя отдал наркотики. Получил меченые сто баксов. А потом и по хребту.
- Отпустите! - вдруг взбрыкнул Тютя и дернулся на сиденье, в отчаянном порыве пытаясь вырваться, отчего машина качнулась.
Арнольд улыбнулся обрадованно и залепил ему кулаком в лоб.
- Машину разнесешь. - Я так стиснул плечо Тюти, что он взвыл.
Машина тронулась с места.
- Чего рубаха с длинными рукавами? - спросил я.
- Холодно.
- Ну да. Двадцать восемь градусов. - Я задрал его рукав. Арнольд оглядел руку задержанного и присвистнул:
-Хорош...
Тюте лет двадцать пять. Красивый парень. Статный. С роскошными черными волосами. Такие морды раньше были на фотографиях в парикмахерских в качестве рекламы модельных причесок. Белые брюки, кремовая рубашка, дорогие туфли стиляга. Такой должен девушкам нравиться. Все в нем хорошо - и стать, и рост. Вот только одно плохо. На нем - чертова печать. Вся его рука в глубоких шрамах. По ней плугом прошелся шприц, оставив следы навсегда.
Машина выехала со двора и устремилась к окрестной свалке. Там было пусто.
- Остановись, - приказал я.
Князь остановил машину.
Я распахнул дверцу, поставил одну ногу на асфальт. Ветер свистел, и бродячие собаки рылись в отходах.
- Все равно я ничего не делал, - прошептал Тютя, поеживаясь на сиденье.
- Это ты суду объяснишь, - сказал я. - Все, дело сделано. Теперь - тюрьма. И надолго. Там не поколешься.
- Я ничего не делал, - упрямо твердил Тютя. Арнольд, естественно, не выдержал такой вопиющей наглости и врезал поочередно ему по каждому уху, так что глаза Тюти чуть не вылезли из орбит. Барыга застонал, а потом расслюнявился.
- Все доказано, ублюдок, - Арнольд взял барыгу за шею и сжал, потом отпустил.
Тютя захрипел, лицо его посинело. Он схватился руками в браслетах за горло, закашлялся. Тут запиликал пейджер на его поясе.
- Ну-ка, - Галицын перегнулся с первого сиденья и снял пейджер. С выражением процитировл: - "Нужно два киндер-сюрприза. Жду на старом месте в два часа! Пожалуйста!"
- Конспираторы, - хмыкнул Арнольд. - Сюрпризы-то не шоколадные, а героиновые.
- Так, чего тут еще. - Князь нажал на кнопки пейджера, выкликивая ранние сообщения. - "Тютя, если не появишься, я умру. Катя"... "Нужно три сюрприза. Деньги отдам и за старые. Быстрее!"... "Тютя, помоги"...
Пейджер опять запиликал.
- "У моста. За старое отдам золотом"... Отлично. Золото всегда в ходу, усмехнулся Галицын.
- У тебя клиентов, наверное, полрайона, - сказал Арнольд. - Популярная фигура среди окрестной рвани.
- Много баксов заколачиваешь? - спросил я.
- А, - Тютя всхлипнул. - Все в вену идет.
- И сколько в сутки надо?
- До двух грамм "геры".
Арнольд с уважением присвистнул. Нехило. Это далеко зайти надо. Накладно минимум полторы сотни долларов в день только на собственное обслуживание. Еще и машину прикупил, и технику, и квартиру с женой содержит. Это сколько же народу нужно погубить, чтобы так жить?
- Ты героин Робертино и Бацилле дал, от которого те кони бросили?
- Нет! - возмутился барыга. - У меня товар чистый!
- Правда?
- Да.
- Вот и уколем им. Робертино перед смертью шепнул, что у тебя брал. Если чистый, тебе ничего не будет. - Я вытащил из папки шприц с дистиллированной водой. - Руку давай. Сейчас тебе будет хорошо. Главное, бесплатно.