Они добрались до горизонтального участка, теперь Джайя прокладывала путь осторожнее. Пока они шли, Джодах видел и другие развалины, выступавшие из горного склона. Была ли это древняя крепость, а замок Лим-Дула – лишь небольшим остатком от нее? Он кивнул себе. Это было похоже на правду. Столь большая часть мира превратилась в холодные руины.
Погода начала проясняться, буря закончилась так же внезапно, как и началась. На севере в лунном свете засверкал ледник. Ясное небо не улучшило состояние Джодаха. На открытом месте их могут заметить Лим-Дул и его воины, а его рука все еще болела после сражения с Чаеской. Джайе было немногим лучше. Для последнего сражения они находятся в плохой форме.
Джайя осмотрела пик, медленно возникавший над ними. Джодах покачал головой – она не могла рассчитывать на то, что они взберутся на эту громадину, вне зависимости от того, кто их преследует.
В конце концов Джайя указала на место примерно на высоте одной трети склона, туда было легко вскарабкаться. Джодах не нашел в этом месте ничего необычного, но все равно последовал за ней.
По мере их приближения Джодах увидел, что Джайя направлялась к тени в снегу, немногим больше пятна земли в сугробе. Казалось, что за ним в горном склоне скрывается пещера большего размера. Джайя внимательно осмотрела вход и проскользнула внутрь. Джодах последовал за ней.
За сугробом оказалась низкая пещера, уютная и удобная, и, как понял Джодах, неестественная. Вдоль каждой стены из камня была вырезана пара скамеек.
Пока Джодах оглядывался, Джайя начала разматывать свои меха.
– Выглядит знакомым? – спросила она.
Джодах поджал губы и покачал головой. В этом месте было что-то знакомое, но оно было заперто в неизвестной части его разума, где обитали другие темные, неуклюжие образы. Чем дальше от Трессерхорна, тем больше они становились.
Джайя нахмурилась. – Проклятье. Я надеялась, что это место пробудит какие-нибудь воспоминания. Моя ошибка. – Она вернулась ко входу. Небо расчищалось, и пещера была освещена лунным светом, отражавшимся от снега, что придавало ей синеватый оттенок. – Возможно, нам придется провести здесь несколько дней, а затем попробуем тайком проскользнуть. Мне кажется, что Лим-Дул не поверит, что мы находимся настолько близко к его замку.
Джодах уселся на скамью и снял тяжелые рукавицы. После долгого подъема и многочисленных падений они стали влажными. Его руки покраснели от холода.
Джайя подошла к нему и нахмурилась еще сильнее. – Было бы хорошо создать немного тепла. Обморожение – не самое плохое, что может случиться, но до него недалеко.
Джодах посмотрел на Джайю. – Ты полагаешь, что разжигать здесь огонь разумно?
Джайя прищурилась, затем покачала головой. – Извини. Я забыла, что сейчас, по-видимому, магией лучше владею я, чем ты. Я, маленький наемный маг. Ирония меня погубит. – Она сложила ладони вместе. Когда она их развела, то в них был красный огонек размером не больше зернышка.
– Вот, – она протянула его Джодаху. – Возьми его в руки.
Джодах взял семечко. Оно было теплым на ощупь, и теплота распространилась по всему его телу.
Джайя вернулась ко входу. Несмотря на смелую речь, она явно сомневалась в том, что сугроб скроет их безопасное убежище.
– Кто я? – в конце концов спросил он.
– Джодах, – Вечный Архимаг Школы Невидимых на Лат-Наме. Мы уже это проходили. На этот раз звучит знакомо?
Джодах закрыл глаза. Слова казались ему знакомыми, но сильно раздражали. Воспоминания были, но казались огромными темными айсбергами. В этой тени скрывались и другие, неприятные вещи. Он до сих пор не был уверен в том, сколько он хочет знать.
– Как долго я был, – Джодах сделал паузу, – этим архимагом?
– Всегда, – ответила Джайя, осматривая горизонт, затем она повернулась к нему. – Именно это слово должно обозначать «вечно».
Джодах грустно посмотрел на нее.
– Сколько себя помню, – наконец проговорила она. – И на памяти любого другого в школе. В большинстве записей, которыми мы обладаем, это восходит практически к моменту основания школы. А может быть и до этого.
– Я…? – Джодах попытался прогнать темноту из своего разума, но толстый туман сопротивлялся его попыткам. – Я мироходец?
– Если даже и так, то ты никогда мне не говорил, – ухмыльнулась Джайя.
– Тогда как я смог прожить так долго? – Джодах покачал головой.
– А, – сказала Джайя, садясь на скамейку рядом с ним. – Я однажды задала тебе этот вопрос, и ты ответил, что не рассказываешь людям как. Это лишь заставит их совершать глупые поступки, сказал ты. Но если бы ты мне тогда поверил и рассказал, то теперь бы знал это.
– Понимаю, – сказал Джодах. – Значит, я несколько скрытен.
– Это отмечали, – сказала Джайя. – Если я правильно помню, я пользовалась определением «скрытный, нечувствительный тупица».
Джодах посмотрел на Джайю, заглянул в ее большие, выразительные глаза. – Значит, ты хорошо меня знаешь?
– Лучше, чем тебе хотелось бы, – легко произнесла она.
– Мы были … близки? – спросил он.
Джайя посмотрела на Джодаха и вздохнула. – Да и нет. Давай просто скажем, что мы знали друг друга в течение долгого времени, по крайней мере, что касается меня. Мы были и вместе, и порознь. Мы не всегда соглашались по каждому вопросу. Но не беспокойся, я не воспользуюсь своим преимуществом из-за твоего нынешнего состояния.
– Тогда почему ты пришла за мной? – спросил Джодах.
Джайя нахмурилась. – Скажем так, я почувствовала, что здесь пахнет чем-то отвратительным, и просто из принципа пришла разузнать. К таким вещам не будешь относиться положительно, и поэтому появилась еще одна причина это сделать. Тебе следует быть благодарным, что я это сделала. Ты просто поспи. Надеюсь, что когда в твоем организме больше не будет пыльцы, ты вспомнишь больше. Я пока посторожу.
В сновидениях огромные айсберги воспоминаний начали изменяться и раскалываться. Часть воспоминаний Джодаха, серые тени в глубине его разума, начали содрогаться и отделяться, поднимая кусочки его прошлой жизни в его сознание.
Джодах начал вспоминать.
Там был дом. Не настоящий, а воспоминание о нем, память, в которой он хранил свои заклинания. Кто-то научил его, как построить тот дом, такое мысленное хранилище. В памяти Джодаха ненадолго мелькнуло и пропало улыбающееся древнее лицо. В своих снах Джодах бродил по залам старинного дома, но двери были заперты, закрыты решетками и помечены рунами, которые он не мог распознать.
Затем он оказался в другом месте, которое, как он знал из своих снов, было безопасным. Он был под землей и шагал по тропе, соединявшей две огромные пещеры. В них находились массивные здания из серого камня, город теней, скрытый от остального мира. Идя, он заметил, что стены были влажными. Он дотронулся до стены и поднес пальцы ко рту, попробовал жидкость – это была соль. Стены покрылись огромными слезами. Он оторвал руку ото рта и увидел, что кончики пальцев покрыты кровью. Теперь стены начали кровоточить, сначала медленно, потом – потоками, заливавшими проход. Джодах побежал.
Теперь он оказался в новом месте, где богатые залы были увешаны толстыми коврами и дорогими настенными гобеленами. В держателях были укреплены светильники, хрустальные сосуды, отлитые в виде пламени. Он бежал по этому залу. Нет, он бежал к чему-то, и, когда устремился вниз по огромной лестнице, услышал низкий, грудной смех. Обернувшись, он увидел на верхней площадке Лим-Дула в лиловом с золотом наряде. Некромант указал на него усыпанной кольцами рукой, и Джодах ощутил, как на его костях закипела плоть.
Тут Джодах проснулся и бросился прямо в руки Джайе, его глаза были широко раскрыты, а кожа блестела от пота. Он попытался закричать, но Джайя тонкой рукой закрыла ему рот, сжав его челюсти.
– Шшш! – она прошипела сквозь сжатые губы и кивнула в сторону входа.
Снаружи был день, и закрывавший вход сугроб сверкал. Снаружи двигалась тень, сквозь снег она казалась тусклым серым силуэтом.
Джодах, глубоко и медленно дыша, заставил себя успокоиться, и кивнул Джайе в знак того, что понял. Джайя отняла руку от его рта и повернулась ко входу. Тень застыла на мгновение, и Джодаху показалось, что она примерзла к вечному льду, который никогда ее не отпустит. Или их.
Ему чудилось, что вокруг него сжимаются стены, и внутри поднялась паника. Лим-Дул никогда не позволит ему уйти. Джодах задержал дыхание. Тень убралась. Спустя несколько минут, показавшимися месяцем, Джайя подползла ко входу и замерла, прижавшись к стене у выходы из пещеры. После этого она расслабилась.
Она выпустила воздух из надутых щек и повернулась, чтобы вернуться вглубь пещеры. – Что бы это ни было, оно, кажется, убралось …
У нее не было возможности закончить предложение. Что-то громадное и темное пролетело сквозь сугроб в проход и ударило ее в спину. Раскинув руки и раскрыв глаза, Джайя заскользила вперед. Тяжелая, черная тварь прижала ее к полу.
Джодах не помнил, как вскочил с низкой скамейки, но он неожиданно оказался в центре пещеры. Рыча и озираясь по сторонам, черная тварь уселась на спине Джайи.
Тварь напоминала помесь человека и летучей мыши. Она была голой, ее шкура маслянисто блестела и подчеркивала мускулы, казавшиеся сделанными из самого темного обсидиана. Рифленые полоски темной плоти, натянутые между лапами и туловищем, были грубой пародией на крылья. Лицо напоминало то, что было у летучей мыши – огромные, чувствительные уши, усыпанная кровоточащими зубами низко посаженная челюсть и крошечные, похожие на свиные, глазки. Эти глазки застыли на Джодахе.
Тварь уставилась на Джодаха, ее челюсть медленно двигалась. Затем она засмеялась, и этот смех пробрал Джодаха насквозь – так смеялся Лешрак.
– Ты недалеко убежал, мешок мяса, – сказало существо, его глаза заискрились садистским весельем. – Недостаточно далеко, недостаточно быстро. Да, ты одурачил своего хозяина, но не хозяина твоего хозяина. Какая жалость, ведь некромант дорого заплатил за мои услуги, а я так быстро вернусь к нему с моим призом. Я надеялся быть здесь дольше, намного дольше.