Рэйдж отшатнулся, Вишу холодно улыбнулся.
— Да, поразмысли над этим. А потом прикинь, что единственное, о чем я не знаю, так это — когда. Поэтому не могу никого из вас спасти. А теперь скажи, зачем бы мне хвастаться своим проклятием?
— О боже… брат. Извини…
Ви выдохнул.
— Порядок. Иди скорей к своей женщине. Она думает о тебе весь день. Без обид, но я уже устал от ее мыслей.
Мэри прислонилась к огромной медной двери и посмотрела наверх. Над головой раскинулось ярко-голубое небо, воздух был сухим и морозным после минувшей ночи, когда раньше срока пошел снег. До заката она хотела пройтись по замерзшей земле, но жар, исходящий от парки, нагнал на нее вялость. А может быть, это просто утомление. Она не спала с тех пор, как Рэйдж покинул комнату, и весь день провела в надежде, что он вернется.
Она понятия не имела, что произошло прошлой ночью. Даже сомневалась: не померещилось ли ей то, что она увидела? Ради всех святых — татуировки не поднимаются с кожи! И не шевелятся. По крайней мере, в ее мире.
Но Рэйдж — не единственная причина ее бессонницы. Теперь пришло время узнать, что с ней собираются сделать врачи. Прием у доктора Деллы Кроше назначен на завтра, и лишь по его окончании Мэри станет известно, насколько тяжелым будет ее лечение.
Господи… Она хотела поговорить обо всем этом с Рэйджем. Как-то подготовить его.
Когда солнце опустилось ниже верхушек деревьев, ее пробрал озноб.
Встав, она потянулась, а затем прошла через первые двери вестибюля. Когда они закрылись, Мэри повернулась лицом к камере, и отворились внутренние двери.
Рэйдж сидел на полу прямо перед входом. Он медленно поднялся.
— Привет. Я ждал тебя.
Она смущенно улыбнулась, вертя в руках книгу.
— Я хотела сказать тебе, где я. Но ты оставил свой мобильник, когда…
— Мэри, послушай, насчет прошлой ночи…
— Подожди, я еще не закончила.
Она подняла руку. Глубоко вздохнула.
— Завтра я еду в больницу. Для консультации, пока не началось лечение.
Он нахмурился так сильно, что брови сошлись на середине лба.
— В какую больницу?
— Святого Франциска.
— Когда?
— Днем.
— Я хочу, чтобы с тобой кто-нибудь поехал.
— Догген?
Он покачал головой.
— Буч. Коп хорошо обращается с оружием — я не хочу, чтобы ты ехала без охраны. Может, поднимемся наверх?
Она кивнула, и он взял ее за руку, ведя на второй этаж. Когда они вошли в их спальню, он стал ходить из стороны в сторону, а Мэри села на кровать.
Пока они говорили о приеме, выяснилось, что она готовит к этому больше себя, чем его. Потом оба затихли.
— Рэйдж, объясни же, что произошло прошлой ночью.
Он замешкался.
— Что бы там ни было, мы сможем вдвоем с этим справиться, — продолжила она. — Ты можешь говорить мне все, что угодно.
Он остановился. Повернулся к ней.
— Я опасен.
Она нахмурилась.
— Неправда.
— Знаешь, что у меня на спине?
Холодок пробежал по ее коже, когда она вспомнила о шевелящейся татуировке…
«Погоди», — сказала она себе. Татуировка ничего такого не делала. Рэйдж, наверное, тяжело дышал или что-нибудь еще, поэтому ей и почудилось, что существо изменило свое положение.
— Мэри, она часть меня. Зверь. Он внутри меня.
Рэйдж потер грудь, потом руки. А потом и ноги.
— Я стараюсь контролировать его, как только могу. Но он… Я не хочу причинить тебе вред. Не знаю, что делать. Даже сейчас, когда я рядом с тобой, я… Господи, я в полном замешательстве.
Он вытянул трясущиеся руки вперед; выглядел он совершенно взвинченным.
— Мне приходится драться отчасти из-за того, что это меня успокаивает, — сказал он. — И то же самое — с женщинами. Я овладевал ими, потому что разрядка помогала держать зверя в узде. Но сейчас я не могу заниматься сексом. Я неуравновешен. Поэтому прошлой ночью я чуть не сорвался. Дважды.
— Подожди… О чем ты говоришь? У тебя есть я. Вот и занимайся со мной любовью.
— Я не могу допустить этого, — сказал он сквозь зубы. — Я больше не могу… спать с тобой.
Она ошарашенно посмотрела на него.
— В смысле, ты никогда не будешь со мной близок? Совсем никогда?
Он потряс головой.
— Никогда.
— Что за чушь! Ты же хочешь меня.
Ее глаза резко опустились на твердую выпуклость в его штанах.
— Я вижу, как ты возбужден. Чувствую, как ты меня хочешь.
Вдруг он перестал моргать, его глаза побелели.
— Почему так меняются твои глаза? — прошептала она.
— Потому что он… оживает.
Она замолчала, Рэйдж стал странно дышать. Два вдоха, один долгий выдох. Два прерывистых внутрь, один медленный наружу.
Она старалась понять, о чем он говорит. Но не смогла уловить сути. Должно быть, он имеет в виду, что у него есть суровое альтер эго, подумала она.
— Мэри, я не могу… спать с тобой, потому что… когда я с тобой, он рвется наружу.
Еще два быстрых вдоха.
— Он хочет…
— Что именно?
— Он хочет тебя.
Он отошел от нее назад.
— Мэри, он хочет оказаться… внутри тебя. Понимаешь, о чем я? Моя другая сторона хочет обладать тобой. Я… мне надо идти.
— Подожди!
Он затормозил в дверях. Их глаза встретились.
— Ну так позволь ему взять меня.
У Рэйджа отвисла челюсть.
— Ты с ума сошла?
Нет, не сошла. Они занимались сексом с отчаянием, которое граничило с жестокостью. Она и раньше ощущала сильные толчки Рэйджа. Даже если его другая личность не такая-то уж простая, Мэри думала, что может справиться с ней.
— Просто отпусти себя. Все хорошо.
Два коротких вдоха. Один длинный выдох.
— Мэри, ты не знаешь… о чем, черт побери, говоришь.
Она попыталась пошутить.
— Ну а что ты мне сделаешь? Съешь меня?
Когда он посмотрел на нее своими белыми глазами, у нее внутри все похолодело. Господи, может быть, он и прав.
Она определенно сошла с ума.
— Мы тебя привяжем, — сказала она.
Он покачал головой, пошатнувшись и ухватившись за дверную ручку.
— Не хочу рисковать.
— Подожди! Ты точно знаешь, что случится?
— Нет.
Он почесал шею и плечи, нервно дергаясь.
— Есть ли вероятность, что ты просто получишь необходимую разрядку?
— Возможно.
— Тогда попробуем. Я убегу, если… ну, если произойдет что-нибудь странное. Рэйдж, позволь мне сделать это для нас. Какая альтернатива? Что я уеду? Что мы больше не увидимся? Что никогда не займемся сексом? Ты такой нервный сейчас — просто вне себя от волнения.
Кровь прилила к его щекам, он стиснул губы, глаза распахнулись. Рэйджа пронзил стыд, на его лице выразилось такое ужасное страдание, что оно заставило Мэри кинуться к нему через всю комнату. Она взяла его руки, чувствуя в них дрожь.
— Рэйдж, мне больно видеть тебя таким.
Когда он попробовал заговорить, она его перебила.
— Послушай: ты знаешь, с чем мы имеем дело. Я — нет. Сделай что нужно, чтобы обезопасить себя, и… посмотрим, что произойдет.
Он взглянул на нее сверху вниз. Она хотел сильно прижать его к себе, но интуиция подсказывала, что это вызовет у него обратную реакцию.
— Пойду обсужу это дело с Ви, — наконец произнес он.
— Цепи, — повторил Рэйдж, стоя посреди гостиной в Берлоге.
Ви посмотрел поверх своего компьютера.
— Например, какие?
— Которыми берут на буксир машину.
Буч вышел из кухни, в одной руке баночка пива «Бад», в другой сэндвич.
— Вот-те, привет, дружище. В чем дело?
— Я хочу, чтобы вы оба приковали меня цепями к моей кровати.
— Извращенец.
— Ви, у нас есть что-нибудь подходящее?
Вишу поправил кепку.
— Гараж. Думаю, в гараже что-нибудь найдем. Но, Рэйдж, приятель, что ты надумал?
— Мне необходимо быть… с Мэри. Но я не хочу проходить через…
Он замолк. Выдохнул.
— Я боюсь превращения. Слишком взвинчен.
Бледные глаза Ви сощурились.
— Выкинул из головы даже саму мысль о других женщинах, так?
Рэйдж кивнул.
— Мне нужна только Мэри. Я возбуждаюсь только при виде ее.
— Вот черт, приятель, — проговорил Вишу на выдохе.
— Разве моногамия — это плохо? — спросил Буч, садясь и открывая баночку пива. — В смысле, у тебя замечательная женщина. Мэри очень хорошая.
Ви покачал головой.
— Вспомни, коп, что ты видел на поляне? Как тебе понравится, если это будет рядом с женщиной, которую ты любишь?
Буч поставил банку, даже не отпив. Взглядом он пробежал по телу Рэйджа.
— Нам потребуется чертова куча стали, — пробормотал он.
Глава 44
О. начал нервничать. Прошло уже восемнадцать часов, а девушка все еще находилась без сознания. Эти дротики рассчитаны на мужчину, но и она уже должна была очнуться.
Он волновался, что мог вызвать у нее сотрясение мозга.
Господи, все как раньше. Они с Дженнифер дрались, а после он беспокоился, что нанес ей сильную травму. Когда он омывал ее, то всегда аккуратно обрабатывал раны, ища сломанные кости и глубокие порезы. Убедившись, что с Дженнифер все в порядке, он занимался с ней любовью, даже если она еще не пришла в себя. Он достигал оргазма, находясь сверху, и с облегчением понимал, что не зашел с побоями слишком далеко, — это становилось для него лучшим финалом.
Он очень хотел заняться любовью с похищенной девушкой.
О. подошел к яме, в которой она сидела. Отодвинул решетку, включил фонарик и посветил внутрь. Она осела по трубе, словно ее сломали пополам.
Он хотел вытащить девушку. Обнять. Поцеловать и почувствовать, ощутить ее кожу. Хотел войти в нее. Но все лессеры — импотенты. Эта тварь Омега — ревнивый хозяин.
О. поместил крышку на место и сел рядом на корточки, думая о дне и ночи, которые провел с Омегой, и депрессии, которая затем последовала. Забавно, но теперь, когда у лессера появилась эта девушка, его сознание прояснилось, новая привязанность подпитывала О. силами.
Он понимал, что в отверстии находится не Дженнифер, но вампирша очень походила на женщину, забранную у него, и лессер не собирался придираться. Он примет дар, которым его наградили, и будет надежно охранять ее.