— Может, ты оставила ее в машине?
— Нет, я… О, Боже. — Неожиданно ее начала сотрясать неконтролируемая дрожь, дыхание участилось, стало прерывистым. В глазах мелькнуло безумие. — Хел, прости меня… Мне… Мне нужно… О, черт.
Адреналин бурлил в ее крови. Сознание пребывало в полном спокойствии, но тело все еще помнило пережитый страх.
— Иди сюда, — сказал он, притягивая ее ближе к своему телу. — Позволь мне обнимать тебя, пока это не пройдет.
Он шептал ей успокоительные слова, но руки удерживал спереди, чтобы она не наткнулась случайно на кинжал, спрятанный у него под рукой, или на девятимиллиметровую Беретту у него на пояснице. Его глаза метались вокруг в поисках теней, которые могли появиться из парка или из-за ресторана. Он отчаянно хотел увести ее в машину.
— Мне так стыдно, — сказала она где-то около его груди. — У меня уже очень дано не было приступов паники.
— Не волнуйся. — Когда ее перестало трясти, он отодвинулся назад. — Пошли.
Они поспешили к его автомобилю, и он вздохнул с облегчением, когда, наконец, включил передачу, и машина выехала с парковки.
Мэри осмотрела салон.
— Черт. Моей сумочки здесь нет. Наверное, я оставила ее дома. Я все время что-то забываю сегодня. — Она отклонилась назад на сиденье и обыскала карманы. — Ага! Ну, по крайней мере, ключи у меня с собой.
Дорога домой была быстрой и спокойной. Когда машина затормозила у ее дома, Мэри, подавив зевоту, потянулась к ручке. Он положил свою руку поверх ее.
— Позволь мне быть джентльменом и сделать это за тебя.
Она улыбнулась и отвела взгляд, словно не привыкла к тому, чтобы мужчины заботились о ней.
Рейдж вышел. Принюхался к воздуху, пригляделся и прислушался к ночной темноте. Ничего. Совсем-совсем ничего.
Обойдя машину, он открыл багажник и вынул оттуда большую спортивную сумку. Потом снова замер. Все было тихо. Его интуиция тоже молчала.
Он открыл пассажирскую дверь, чтобы помочь Мэри выйти, и увидел, как она нахмурилась, оглядев свисавшую с его плеча сумку.
Он покачал головой.
— Я не планирую оставаться у тебя на ночь или что-то в этом духе. Просто я заметил, что замок багажника сломан, и не хочу оставлять это без присмотра. И вне пределов досягаемости.
Черт возьми, как же он ненавидел ей врать. Его тошнило от этого. В буквальном смысле.
Мэри пожала плечами и пошла к входной двери.
— Там внутри должно быть что-то важное.
Да, такого количества оружия хватит, чтобы сравнять с землей десятиэтажное здание. Хотя ему все равно казалось, что этого слишком мало, чтобы защитить ее.
Она немного неловко открыла входную дверь и вошла внутрь. Он позволил ей пройтись по всему дому, зажигая в комнатах свет в попытках избавиться от нервозности, но следовал прямо за ней. По пути он оглядывал двери и окна. Они были закрыты. Место было безопасным, по крайней мере, нижний этаж.
— Хочешь есть? — Спросила она.
— Нет, спасибо.
— Я тоже неголодна.
— А что у тебя на втором этаже?
— Э-э-э, моя спальня.
— Покажешь ее мне?
Ему нужно было попасть на второй этаж.
— Может быть, позже. Я имею виду, тебе что, правда, нужно ее увидеть? Э-э-э, о, черт. — Она остановилась, уперев руки в бока и посмотрев на него. — Я буду с тобой предельно честной: в этот дом ко мне не приходил ни один мужчина. Так что я немного позабыла о том, что такое гостеприимство.
Он бросил сумку на пол. Хотя он и был напряжен, словно кошка перед прыжком, и готов к сражению, начнись оно прямо в эту минуту, он не мог не обратить внимания на ее слова. Внутри у него все запело от мысли, что здесь не было ни одного мужчины до него.
— Я думаю, ты вполне справляешься, — прошептал он. Он подошел ближе и погладил ее щеку большим пальцем, думая о том, что бы он сделал с ней наверху, в ее спальне.
Его тело мгновенно отозвалось странным внутренним жаром, пробежавшим по позвоночнику.
Он заставил себя опустить руку.
— Мне нужно позвонить. Ты не возражаешь, если я уединюсь наверху?
— Конечно. Я… я подожду здесь.
— Это не займет много времени.
Поднимаясь в ее спальню, он вытащил мобильный из кармана. Корпус телефона был разбит, видимо стараниями одного из лессеров, но сам сотовый работал без проблем. Попав в голосовую почту Рофа, он оставил ему сообщение, взмолившись, чтобы тот перезвонил ему как можно раньше.
Быстро осмотрев верхний этаж, он спустился вниз. Мэри сидела на кушетке, подложив под себя ноги.
— Что будем смотреть? — Спросил он, оглядывая окна и двери в ожидании бледных лиц, скрывающихся за ними.
— Почему ты изучаешь мой дом так, словно это трущобы с преступниками?
— Прости. Старая привычка.
— Ты, должно быть, узнал весь ад военной службы.
— Что ты хочешь посмотреть?
Он подошел к полке, на которой были расставлены ее DVD.
— Выбирай ты. Я пойду переоденусь во что-то более… — Она покраснела. — Ну, уж если быть честной, во что-то более удобное. И на чем нет травы.
Чтобы удостовериться в ее безопасности, он ждал, стоя у подножья лестницы, пока она ходила по своей спальне наверху. Когда она начала спускаться, он снова вернулся к книжным полкам.
Одни взгляд на ее коллекцию фильмов — и он понял, что попал: среди огромного количества иностранных названий встречались старые американские фильмы. Пара золотых хитов, типа «Незабываемый роман».[66]«Каса-твою-мать-бланка».
Ничегошеньки от Сэма Рэйми[67] или Роджера Кормана.[68] Она вообще слышала о «Зловещих мертвецах»?[69] Нет, подождите, есть надежда. Он вытащил коробку. «Носферату. Симфония ужаса».[70] Классическое немецкое кино про вампиров 1922 года.
— Тебе что-то понравилось? — Спросила она.
— Да, — он глянул через плечо.
О… черт. Насколько он мог судить, она была одета именно для любви: фланелевые пижамные штаны со звездами и луной. Маленькая белая футболка. Свободные замшевые мокасины.
Она потянула за край футболки, пытаясь опустить ее пониже.
— Я думала надеть джинсы, но я так устала, а это я всегда одеваю на ночь. Ну, э-э-э… чтобы расслабиться. Ну знаешь, ничего необычного.
— Ты нравишься мне во всем этом, — сказал он низким голосом. — Ты уютно выглядишь.
Ага, к черту все это. Она выглядела очень съедобно.
Выбрав кино и включив телевизор, он схватил сумку, перенес ее поближе к дивану и уселся на него, расположившись как можно дальше от нее. Он потянулся, претворяясь, что каждый мускул в его теле расслаблен. Для ее же пользы. Потому что, на самом деле, он разрывался на куски. Разрывался между постоянным напряженным ожиданием нападения лессеров, мольбами о том, чтобы Роф позвонил ему сейчас же и желанием проложить дорожку из поцелуев вверх по ее бедру. Словно оживший стальной трос.
— Ты можешь положить ноги на столик, если хочешь, — сказала она.
— Все нормально.
Он потянулся влево и выключил лампу, надеясь, что вскоре она заснет. По крайней мере, тогда он сможет свободно передвигаться по дому и следить за округой, не тревожа ее.
Прошло пятнадцать минут, и она сказала:
— Прости, но я просто валюсь с ног.
Он взглянул на нее. Она свернулась клубочком, волосы рассыпались по плечам. Кожа ее светилась и блестела в мерцании экрана телевизора. Веки отяжелели.
Вот она выглядит, проснувшись утром, подумал он.
— Давай, Мэри. А я еще ненадолго задержусь, ладно?
Она натянула на себя мягкое светлое покрывало.
— Да, конечно. Но, мм, Хел…
— Подожди. Не могла бы ты звать меня… другими моим именем?
— Хорошо, каким?
— Рейдж.
Она нахмурилась.
— Рейдж?
— Да.
— А, конечно. Это что-то типа прозвища?
Он закрыл глаза.
— Да.
— Ну, Рейдж… Спасибо за сегодняшний вечер. За уступчивость, я имею в виду.
Он тихо чертыхнулся, подумав, что вместо благодарности от нее он скорее заслужит хорошую порку. Ее чуть не убили из-за него. Теперь она стала мишенью для лессеров. И, если бы она знала хотя бы половину того, чтобы он хотел сделать с ее телом, она бы закрылась от него в ванной.
— Все нормально, ты знаешь.
— Что нормально?
— Я знаю, что ты хочешь, чтобы мы были просто друзьями.
Друзьями?
Она коротко рассмеялась.
— Я хочу сказать, что я не строю иллюзий насчет того поцелуя. Ну, когда ты заехал за мной. Я знаю, что это не было… Ты знаешь. В любом случае, тебе не следует волноваться, что я тебя неправильно поняла.
— Почему ты думаешь, что у меня возникли подобные опасения?
— Ты сидишь на другом конце дивана, напряженный как доска. Как будто боишься, что я в любой момент могу на тебя прыгнуть.
Снаружи донесся какой-то шум, и он скосил глаза вправо, чтобы посмотреть в окно. Но это лишь ветер шелестел листвой.
— Я не хотела поставить тебя в неловкое положение, — выпалила она. — Я просто хотела… Ну, знаешь. Разуверить тебя.
— Мэри, я не знаю, что сказать.
Потому что правда ужаснула бы ее. А он ей уже достаточно солгал.
— Так ничего не говори. Вероятно, мне вообще не стоило заводить этот разговор. Я просто хотела, чтобы ты знал: я рада, что ты здесь. Как друг. Мне правда понравилась поездка в твоей машине. И мне нравится проводить с тобой время. И, честно, мне не нужно что-то большее от тебя. Ты хорош как друг.
Рейдж с силой втянул в себя воздух. За всю его взрослую жизнь ни одна женщина не называла его другом. И не расценивала его компанию в качестве приятной в чем-то, кроме секса.
Он прошептал на Древнем Языке: «Ты лишила меня слов, моя женщина. Ни один звук, вырвавшийся из моего рта, не будет достоин твоего слуха».
— Что это за язык?
— Мой родной.