Дверь от удара сапогом распахнулась, и в кабинет вбежали офицеры дворцовой охраны, выстраиваясь в шеренги по обеим сторонам от входа. Сквозь живой коридор быстрым шагом прошел Император. Вслед за ним торопился Керик, деловой и неулыбчивый.
Генерал вскочил из-за стола. Его трясло от одной мысли, что Керик не выдержал и донес.
— Ваше Имперское… — начал он невпопад.
— Заткнись! — рявкнул Чиур IX и обогнул стол, направляясь к потайной дверце. — У тебя налажена телепатическая связь?
— Налажена, налажена, конечно, налажена. Сейчас прикажу…
— Без тебя прикажут, братец грызун, — елейным голосом сообщил адъютант. — Отприказывался, болезный!
— Нет!!! — завопил Арольд истошно и с прытью, которой от него никто не ожидал, метнулся к дверце. На ее пороге он пал на четвереньки и запричитал, как солдатка, от которой силком отодрали мужа:
— Вы же сами санкционировали, Маршаллиссимус! Невиновен я! Все проистекало точно по плану, еще чуть-чуть и мой крестник разрушил бы Машину, средоточие невзгод, обрушившихся в последнее время на Империю! А Пелешуну я сообщил все, дабы совместно найти выход из создавшегося положения! У нас — заговор в Личонии, у них — мятеж в Шоэле. Солдаты отказываются умирать за идеалы Права!
— Плевать на Право! Плевать на Пелешуна! Плевать на мятежников — все равно подохнут в дерьме, благо снарядов хватит! И на тебя плевать, старый осел! Во имя Империи, во имя Права, — император удачно сымитировал вкрадчивый голос генерала, — дадим пешечке энергетическую станцию, пожалуем седьмую форму допуска! Помогло все это, я тебя спрашиваю?! Нет! Вероятностная машина генерирует до сих пор. Проклятый колдун все продумал, ему не нужны соперники, замахнувшиеся на его монополию! Бригадный генерал Гуэро сегодня ночью, в нашей реальности, пытался атаковать цитадель с воздуха… Империя скорбит о храбреце… Вероятностную машину можно сломать только через прошлое — тебе это не удалось! А ты догадываешься, старый паскудник, что вероятность свержения монархии достигла максимума?! Ряды мятежников растут! Как я упустил из виду, что стабильность Империи и династии Чиуров зависит от такой шкуры, как ты?!
— Виноват! — проблеял старый греховодник, распластываясь на полу, чисто коврик для вытирания ног. — Во всем признаюсь и каюсь!
От страха он начисто забыл, как минуту назад доказывал свою невиновность.
Император носком сапога больно ткнул генерала в бок.
— Ты, небось, и сам поверил в собственную байку, что Машина поможет выиграть войну одной из сторон?! Именно с этой целью ты и вступил в преступный контакт со своим приятелем Пелешуном. А ты знаешь, дорогуша, меня и Пелешуна, Первого Правомочного и главу Совета Друзей Конфедерации, вполне устраивала наша война: мои солдаты атакуют — его войска убивают потенциальных заговорщиков против Империи, наступают конфедераты — мои доблестные части сокращают число будущих бунтовщиков! Великолепно. Обоюдная выгода. С прицелом на будущее. Но вечной войны не бывает: пушечное мясо устало быть мишенями, к сожалению… И тут я, как последний кретин, ухватился за твою завиральную идею: сломать Вероятностную машину!
Генерал закопошился, как провалившийся по брюхо в трясину тяжелый танк.
— Да, да, понимаю! — согласился с ним император. — Не сразу сломать. Предварительно улететь на спутник Хоррис, чтобы после удачного завершения операции вернуться и начать все заново с новыми подданными, с моего соизволения захваченными с собой на Погонщик Туч. Списки Спасения составили, всестороннюю проверку претендентов на верноподданность провели, одного не учли — неспособность агента сделать последний шаг и испортить проклятый механизм! Списками теперь осталось попользоваться в солдатском сортире!
— Списки утверждал не я! — захлюпал носом генерал.
— А кто возглавлял акцию «Изменение»? — проникновенно спросил Керик.
— Взять! — приказал император и ногой вышиб потайную дверь. Жеребцы из конюшни дискредитированного генерала сгрудились у центрального автоклава. Они еще не знали, что их хозяина уже вычеркнули из привилегированного Альманаха Правомочных Фамилий, но предполагали, что тихая и спокойная жизнь кончилась, ибо за дверью разглядели изрядное количество гвардейцев.
— Кто командир?
Вперед выступил майор с лошадиным профилем. Он приветливо улыбнулся Маршаллиссимусу, отчего еще больше стал походить на лошадь — у него были крупные, с желтоватым оттенком, зубы.
— Связь с агентом Изменения поддерживаешь? — нервно поинтересовался император.
— Так точно! — майор молодцевато взбрыкнул ножкой. Странно, что хвостом не махнул.
— Соедини!
Несколько чинов забегало, включая и перещелкивая разноцветные тумблеры и рычажки на стенной панели. Император подозревал, что вся эта бешеная деятельность — просто имитация и демонстрация исключительной важности работы нижних чинов перед глазами ни в чем не разбирающегося начальника, но продолжал терпеливо ждать. Наконец ему подали пластмассовый шлем с наушниками и гибкой планкой ларингофона.
— Имя агента!
— Керли Ванг!
Император зачем-то дунул в мембрану и сказал:
— Ванг, ты меня слышишь?
Сквозь спрессованную толщу донесся сдавленный голос: «Ванг на связи!»
— С тобой говорит твой Император! Почему Вероятностная машина работает?!
— Не знаю. Я все сделал согласно инструкции. Эрзам победил, но мои сигналы до него почему-то не доходят.
— Но почему ты не загипнотизировал его? Внушить самоубийство — это так просто!
В наушниках замолчали. Не слышно стало даже дыхания. Тишина длилась несколько секунд, но Императору показалось, что прошел целый час.
— Я… полюбила Эрзама!
— Аааа!!! — завизжал император и швырнул шлем на пол. — Я так и знал: только свяжись с бабой — и на деле можно ставить крест!
Он заметался между чертежных столов, как придурковатый святой перед началом артподготовки. Потом остановился.
— Где настоящий Керли Ванг?
— Сейчас! — встрепенулся майор. — Ребята, живо!
Ребята, поднатужившись, уже выкатывали из автоклава прозрачную цилиндрическую ванну с розовой начинкой в маслянистой жидкости.
— Ну, не мне вас учить! Чтоб там ему, за восемьсот лет до собственного рождения, Золотая Дуга в свечку превратилась!
Наклонив голову, в конюшню заглянул флаг-офицер:
— Маршаллиссимус! Танки мятежников прорвались через баррикады! Вертолет ждет на крыше Ассамблеи!
— Керик! Пора!
Эпилог. Будущее
Цвобри раздирала ногтями лицо и кожу на голове от нестерпимой боли. Она устала кричать, охрипла, но кричать не переставала…
Когда тело Керли Ванга в подвале Ассамблеи умерло, погас и его разум в мозгу Цвобри.
Она опять превратилась в самое себя.
Поднялась с колен, вытерла грязным рукавом кровь и заплакала.
Гремучая яблоняПовесть-фантазия
Рыцарь
Сэр Стенвуд сбросил оцепенение, присущее любому живому существу, которое переместили за тридевять земель в течение одной секунды, потряс головой и, завидев вдалеке туманное облачко, пришпорил верного коня. За пашней, у края леса, что синей неровной полоской заслонял горизонт, курился лесной костер, в который для дыма набросали можжевеловых веток. Но сэр Стенвуд догадывался, сэр Стенвуд знал, сэр Стенвуд имел информацию, что не костер это вовсе, а огневое дыхание китайского дракона, именно такого, какой был необходим и достаточен для поединка. Объяснялись догадка, знание, информированность сэра Стенвуда просто — всего лишь на прошлой минуте чародей из города сделал магический пассаж, сказал три волшебных слова, чем и перенес рыцаря именно туда, куда тот стремился с первой секунды своего вынужденного странствия. Понятное дело, не за так перенес. Пришлось раскошелиться и извести на волшебника последний золотой.
Юный рыцарь вспомнил поджаристую корочку на дымящемся ломте говядины и проглотил слюну. Конечно, маг мог бы поделиться, но что с горожанина возьмешь? Будь на его месте настоящий джентльмен, пусть даже Неистовый Герцог, — другое дело: настоящий джентльмен никогда не примется за ленч в присутствии другого настоящего джентльмена, ежели оный всем своим видом демонстрирует пустоту в желудке. Но разве среди колдунов встретишь настоящего джентльмена? Правда, возможно, данный недостаток маги возмещают иными достоинствами, скажем, они вполне достойны уважения за свои знания. Но сэр Стенвуд ни за какие коврижки не поменялся бы с магом местами, даже если бы в результате обрел возможность понимать старинные фолианты, с помощью которых можно послать любого за тридевять земель! Юноша с детства усвоил мудрость, частенько повторяемую его первым наставником, отцом Хью: «Великое знание преумножает великую скорбь…» А отец Хью знал, что говорит. Ведь он принадлежал к ордену аббатов, называемых так потому, что для себя среди прочих крутых команд, не считая мадонны и св. Майкладжексона, выделяли великую группу АББА. С другой стороны, хороший знакомый отца Хью, а именно веселый Роджер, иногда забегавший на кружечку эля, частенько говаривал: «Знание, молодой человек, непременно должно быть с кулаками!», после чего уписывал яичницу с ветчиной, из-за которой его впоследствии стали называть Бэконом. Поди разберись тут! Наговорят, понапишут всякого, а ты потом голову ломай, с какого боку к ихним заявлениям подступиться? А еще ученые люди! Нет, сэру Стенвуду высокие материи не по нраву, ему бы мечом помахать, копьем противника из седла вышибить, даме сердца подвиг посвятить…
Сэр Стенвуд глянул на свои руки. Крепкие руки, сильные. Кулаки-то у него есть, со знаниями — туговато. Сызмальства не любил арифметику, грамматику и прочие занудства. Слава богу, попался на тернистом пути грамотный чародей, крутанул всадника силой своих чар и прямехонько на дракона вывел, даром что ли на него потратили последний золотой? Красота! А то сколько бы пришлось проскакать по пылище, по жаре, в дождь и стужу, брр… Вот тебе и неджентльмен! А вспомнить встречу третьего дня с бароном Радужного Плюмажа! Уж сколько надежд возлагал на нее сэр Стенвуд, а чем дело кончилось? «Идите, уважаемый сэр, прямо на восток, там вас знатная добыча дожидается!» Ну, пошел сэр Стенвуд на восток, заметьте-ка, не на запад, север или, там, юг, азимут держал строго по компасу, и что же? Думаете, не было в ука