– У тебя это, я вижу, наследственное. А как ты относишься к телепатии?
– Не имею мнения по этому вопросу. Но когда я учился после биофака во ВНИИ ГПЭ, нам на лекциях рассказывали про давно замеченный экспертами феномен: когда человек приносит заявку на изобретение чего-либо, то в течение трех-четырех месяцев еще человек примерно десять подают такую же заявку! Идеи реально носятся в воздухе! Я задумался: почему так происходит? Вот мне пришла в голову некая мысль или идея. Она идеальна по определению. Но при этом имеет материальное воплощение или отражение – в виде некоего электромагнитного поля или зарядового рисунка в мозгу. И если допустить, что эта электромагнитная волна может распространяться от мозга, как круги на воде от камня, то почему бы ей на забежать в настроенный на ее прием мозг?
– А настроенный мозг – тот, который думает о той же проблеме?
– Да, именно так.
– Ладно. А что ты скажешь за бессмертную душу?
– Нет никакой бессмертной души. Разлагается мозг и нечему больше «круги пускать». Но… Знаешь, я как-то осенью вечером посмотрел на небо. Много ли мы смотрим в небо? А я вот почему-то посмотрел. Осенью небо темное, глубокое, и звезды как-то по-особенному яркие. Посмотрел и чувствую – улетаю. Уносит! И понимаю, что это ощущение мне уже знакомо! Так было, когда я умирал. Я уже был там!..
…Однако самым необычным последствием клинической смерти и открытых ею способностей был случай, из-за которого Иван и просил меня не называть его фамилию в книге. Это произошло с ним еще в институте. Ивана очень невзлюбила «немка» – преподавательница немецкого. На самом первом занятии у них случился серьезный конфликт, и оскорбленная «немка» поставила себе целью выдавить Ивана из вуза. Учился парень по всем предметам хорошо, да и немецкий знал не хуже остальных в группе, но получал от нее исключительно придирки и двойки. Дело явно шло к несдаче экзамена, провалу сессии и вылету из института.
И вот тут надо отметить, что получение диплома было для Ивана вещью суперважной. На диплом он был сверхмотивирован. Сам он из простой семьи, живущей в рабочем квартале. Детство прошло в уличных драках, учителя махнули на хулиганистого парня рукой, не веря в его будущность. А ему хотелось всем вокруг доказать, что он не такой дуралей, драчун и тупой качок, каким его все окружающие себе представляют. Доказать всем, что он – человек, что он может это сделать – поступить в вуз и получить высшее образование. Это буквально стало целью его жизни. И потому поступление в институт, преодоление конкурса явилось для него предметом гордости и первой ступенью в системе доказательств. Сорваться теперь с этой ступени означало подтвердить всему миру собственную несостоятельность и веру окружающих в его ничтожность: «Ну, мы же говорили!..» Иван ради учебы даже в комсомол вступил, хотя всю жизнь ненавидел эту сраную организацию.
Он во что бы то ни стало должен был удержаться в институте!
А тут эта «немка», которая явно несправедливо ведет дело к его выживанию из вуза. Гроздья гнева, лохмотья ненависти, куски ярости бурлили в волнах возмущения, кипя и клокоча в котле его раскаленной души. Он знал: или я, или она.
Судьбе было угодно, чтобы выжил он. А преподавательницу похоронили.
– Я не думал, что кончится так. И потому был поражен, когда мне сказали, что она внезапно попала в больницу в коме – как раз в те дни, когда стоял вопрос о моем отчислении, на котором она настаивала. У меня был сильнейший стресс тогда. Я ее ненавидел. И вдруг у нее – кома. Совершенно неожиданно! Она была сухощавой, подтянутой и спортивной, следила за собой, никогда не болела, не бюллетенила. И вдруг – неожиданная кома, а через десять дней ей отключают аппарат. Все были просто шокированы, включая меня. А после известия о ее смерти ко мне подошла одна девочка из нашей группы и сказала: «Я знаю, это ты, сука, сделал!» Я отвел глаза, растерянно забормотал, что это вовсе не я, но внутри себя знал – это сделал я… Я даже знал, откуда, из какого места моего тела вырывался тот хвост энергии, который ее убил.
– Откуда?
– Из того же места, куда я втягивал сизый «дым» на станции «Курской» – из середины живота. Это был такой мощный столб «тумана» сантиметров 10 в диаметре, который я усилием воли выдавливал из себя и направлял в ее сторону.
– Надеюсь, ты никого больше в своей жизни не убивал?
– Нет. Я был растерян и напуган. Я знал, что что-то должно было с «немкой» случиться, но не думал, что все закончится так радикально. Я больше никого физически не убивал. Но мне потом удалось убить одну фирму. Не человека, а его контору. Я просто направил этот пучок энергии или тумана из своего живота на эту фирму. Дело в том, что когда я в эту фирму пришел, я ее буквально поднял – после моего прихода прибыль возросла в пять раз. Хозяин фирмы – американец нарадоваться не мог. Но потом туда устроился один узбек… Знаешь, есть такие люди, которые не умеют работать, но мастерски умеют плести интриги. Он за моей спиной начал распускать слухи о том, что я ворую, написал на меня донос хозяину конторы. И тот, вместо того, чтобы выкинуть эту бумажку в корзину, затеял какие-то разборки, хотя дело яйца выеденного не стоило. Короче, мне пришлось оттуда уйти. Обида на этого американца у меня была очень сильная. Очень! Я переживал и на эмоциях снова запустил этот механизм – стал выдавливать из себя туманный «хвост» с мысленным ненавистным посылом к фирме. И в течение года она разорилась. Американец, видимо, почувствовал, что это как-то связано со мной, звонил, извинялся, звал обратно. Но я уже не пошел.
Я побарабанил пальцами по столешнице:
– Значит, столб энергии, говоришь? Из живота? А ты не читал Кастанеду?
– Нет…
А ведь я встретился с загадочной Жанной. С той, которая угадала про кольцо. Представляете? Встретился! Во время одного из ее приездов в Москву. Жанна оказалась худенькой и, естественно, жгучей брюнеткой, как и положено колдуньям. Кто бы сомневался… Я надеялся узнать у нее так много – и не узнал ничего. Уходил я от нее в своем длиннополом кожаном пальто совершенно пустой, без единого ответа на тысячи вопросов.
Она была ни в чем не виновата! Ей это было просто дано. И никакой теории этого у нее не было.
Все началось в детстве. Лет с четырех-пяти Жанна просто видела у людей «дыры». То есть примерно так это воспринималось девочкой – «дыры». Потом она вдруг поняла, что «дыры» – это те места, где у людей болит или просто что-то не в порядке: «Мам, у тебя коленка болит! Давай я поглажу и все пройдет!»
– Причем, поскольку я была ребенком, думала, что все люди – такие, как я, и могут это видеть. Когда узнала, что не все, что я одна такая уродка, была поражена. Выяснилось это в школе, когда я что-то ляпнула, и меня подняли на смех. С тех пор я никому ничего не говорила. Замкнулась. Мне хотелось быть как все. Мне не хотелось ничего «видеть»! Я всегда стеснялась об этом говорить. Это же ненормально! А я всегда старалась быть нормальной девочкой, как все люди. И до сих пор стараюсь, хотя уже смирилась…
Жанна поступила в университет и выучилась на филолога. Специалист по французской литературе. Совершенно «мирная» профессия, не имеющая никакого отношения ни к «видению», ни к, прошу прощения за выражение, «целительству». Но и в университете у нее это упорно подавляемое упрямо вылезало.
– Недавно встретила свою однокашницу, и она мне напомнила: «А ты, Жанна, и в университете к этому делу была склонна – у кого голова болела, всем массаж делала…» А я этого уже не помню – видимо, старалась стереть все это из памяти…
В общем, подавляемое из нее упорно лезло. И, в конце концов, филолог не выдержала, начала читать все, что с этим связано, и, естественно, набралась оккультной терминологии. Теперь из Жанны эти «ауры» и «вибрации» просто сыплются. Но она опять-таки не виновата: никакой иной терминологии вокруг этих дел нет.
– Иногда я вижу, а иногда нет. Я не знаю, как это называется. Аура?
– А что вы, собственно, видите, Жанна?
– Воронку или сноп серого или сизоватого цвета, торчащий из середины тела. Ну вот например… Сижу я в гостях у подружки, там был один парень со своей женой, а через несколько человек от нас сидела его мама. И я вижу, что из спины этого парня идет мощный отток. И идет этот поток прямиком к его маме. Я такого никогда раньше не видела! Обычно сноп уходит куда-то вдаль, безадресно. Ну, и что мне делать? Подойти и сказать: «Вова! У тебя из спины растет огромный хвост, который тянется к твоей маме, и через него мама высасывает из тебя жизненные силы». Ну, это же дурдом! В общем, я мучилась, мучилась, и потом все же решилась, сказала своей подруге, чтобы она Вове этому передала. В результате он ко мне пришел, и поток этот я закрыла. Его маме стало хуже, правда ненадолго, потому что она нашла себе какой-то другой источник подпитки, видимо, а у парня прошла спина, которая болела.
– А он часом не маменькин сынок, этот Вова? А то бывают такие доминантные мамки, что просто ужас – всю жизнь своим сыновьям портят. Сосут и сосут. И в конечном счете это потом отражается на соматике их сыновей – к тридцати-сорока у тех появляются разнообразные болезни, как у нас любят говорить, «на нервной почве».
– Мамочка у него властная, да. Просто командир в юбке!.. Потом я с такими случаями начала сталкиваться. Была у меня женщина с больным сердцем. И я увидела, что от ее сердца тянется огромный «хвост». Непонятно куда. Этот отток я ей закрыла.
– Как?
– Руками, как еще. В пальцах покалывает, когда закрываешь… И она тут же перестала жаловаться на сердце, а ее матери стало резко хуже. Очень резко! И сразу стало понятно, кто отсасывал. Пожилые часто вампирят, причем делают это неосознанно.
…Теперь Жанна со своей судьбой смирилась и занимается тем, для чего ее природа и заточила – «рукоблудием». Лечит людей, закрывая им то, что она воспринимает, как «дыры». Причем лечит и дистанционно. Скажем, мужа однокашницы лечила за тысячи километров, потому что он француз и живет в Париже. Говорит, французу полегчало.