Называйте это как угодно — чудом или правильным отношением человека к себе, но теологи в таких случаях говорят, что на человека снизошла милость Божья. Что же его спасло: его собственная добродетель или Божья благодать? На мой взгляд, здесь можно столкнуться с противоречием и оказаться в тупике парадокса.
В случае с Сент-Экзюпери мы имеем дело с особой формой невроза. На протяжении всей истории о Маленьком принце нас тревожит один тяжелый нерешенный вопрос: мы чувствуем, что в течение всего повествования постоянно что-то происходит не так, не совсем правильно. Но никто не знает, была ли вина Сент-Экзюпери в том, что он не мог побороть недуг. Была ли с самого начала какая-то причина, которая помешала ему справиться с неврозом?
Замечание с места: Однако Юнг утверждает, что в коллективном бессознательном не может быть никакой болезни, а значит, если Самость является архетипом, то, на мой взгляд, она не может быть дефектной.
Полностью с вами согласна. С моей точки зрения, если Самость и выглядит дефектной, то это происходит вследствие неправильной установки Эго. Объективно сама по себе она не может быть неполноценной, именно поэтому я не могу принять идею ущербной Самости. Если Эго способно меняться, обязательно меняется и что-то еще. Таким образом, если изменяется эго-установка, символы Самости становятся позитивными. Именно это мы можем наблюдать на практике. Если человек получил возможность проникнуть во внутреннюю суть (insight) собственной личности, то все его бессознательные реакции (constellation) меняются. Мои оппоненты могут возразить, что один человек благодаря Самости может измениться, а другой нет. Но это уже замкнутый круг.
Что касается темы нашей встречи, я постараюсь представить двойственную трактовку образа ребенка — и как инфантильную Тень, и как Самость. Затем мы попытаемся выяснить, в каком случае какая интерпретация является соответствующей. Это означает, что весь материал мы будем интерпретировать с двух точек зрения, чтобы постараться лучше осветить проблему.
Предположение о том, что мальчик, которого Сент-Экзюпери встретил в пустыне, является инфантильной Тенью, очень легко доказать — ведь Маленький принц оказался единственным, кто понял историю о слоне и удаве. Безусловно, ребенок — отражение переживаний детства. Известно письмо Сент-Экзюпери к матери, написанное в 1935 г. незадолго до его смерти. Он пишет, что только в воспоминаниях о детстве черпает живительные силы. Например, он помнит запах рождественских свечей. Он пишет, что душа его истощена, и он умирает от жажды.
Это была тоска по прошлому, и можно сказать, что в образе Маленького принца воплотился мир его детства, следовательно, и его инфантильная Тень. Символично, что детские воспоминания адресованы матери: это служит подлинным доказательством того, что Сент-Экзюпери переживал материнский комплекс.
С другой стороны, нельзя утверждать, что образ ребенка полностью негативен. Это не просто появление инфантильной Тени, ведь, как мы увидим позже, Маленький принц прилетел со звезды. Можно заметить одну интересную параллель. Как только Сент-Экзюпери потерпел катастрофу, со звездного неба спустилось некое создание (Маленький принц, прилетевший с далекой планеты). Таким образом, на земле встретились два существа, которые до тех пор жили в небе: звездный принц явился из далекого космоса, а Сент-Экзюпери приземлился на своем самолете.
С того момента, как Маленький принц очутился на земле, он уже воплощает не только инфантильную Тень, он уже в чем-то соприкоснулся с реальностью. Таким образом, его фигура неоднозначна. Однажды осознанная, инфантильная Тень уже не будет тянуть назад, она становится частью будущего.
Итак, Маленький принц больше не будет воплощать только инфантильную Тень, а отчасти станет формой продолжающегося процесса переосмысления, заключающегося в том, чтобы достичь более высокого уровня сознания, а с практической точки зрения — расставшись с иллюзиями, все теснее соприкасаться с реальным миром.
С детства мы сами взваливаем на себя бремя наших заблуждений и тащим этот тяжелый груз за собой во взрослую жизнь. Деликатность проблемы, однако, заключается в необходимости избавиться от некоторых иллюзий, не впадая при этом в цинизм. Есть люди, которые еще в самом начале жизни избавляются от иллюзий, что можно наблюдать, например, в процессе терапии детей-сирот, к какому бы социальному кругу они не принадлежали. Циничными оказываются и дети, которых сегодня называют «заброшенными»: это либо дети бедноты с трудной судьбой, которые родились и выросли в трущобах, в неблагоприятной семейной обстановке, либо дети очень богатых родителей, переживающие те же несчастья (кроме, пожалуй, отсутствия денег): развод родителей, сложный психологический климат в семье и т. п. Одно очевидно: в семьях «заброшенных» детей полностью отсутствует столь важная для них теплая эмоциональная атмосфера, поэтому они, как правило, взрослеют раньше своих сверстников. Они очень рано становятся прагматиками, лишенными всяческих иллюзий. Они уверенны в себе и независимы с самого юного возраста — такими их делают жизненные трудности. Однако их сразу можно отличить по горьким и псевдозрелым высказываниям о том, что в жизни идет что-то не так, неправильно — их слишком рано вытолкнули из мира детства в жестокую реальность.
Исследуя психологию таких людей, мы видим, что проблема детских иллюзий внутри них не проработана, она просто оторвана, отделена (cut off) от сознания. Убедив себя в том, что их идеалы и желание быть любимыми слишком обременительны и тяжелы, как мешок с камнями, который они взвалили себе на спину, они твердо решили, что от такого груза нужно избавиться. Но решение, которое приняло их Эго, совсем не помогает: более глубокий анализ показывает, что они по-прежнему остаются во власти детских иллюзий. Желание иметь любящую мать и обрести счастье осталось столь же сильным, как и в детстве, только подавленным. Но на самом деле эти люди являются менее зрелыми по сравнению с другими: проблема нереализованности детских желаний загнала их в угол. И поскольку жизнь зашла в тупик, перед ними встает трудноразрешимая задача воскрешения этих желаний и иллюзий. Поэтому им приходиться вновь переживать их, чтобы снова почувствовать себя на высоте.
Такова же проблема, которую можно наблюдать у тех, кто утверждает, что никого не любит и никому не доверяет. Если кто-то из них оказывается в подобной ситуации, жизнь сразу теряет всякий смысл. Благодаря отношениям переноса (transference) они начинают надеяться, что, возможно, смогут вновь кому-то поверить или кого-то полюбить. Однако можно быть полностью уверенным в том, что любовь, которую они испытают, будет по-детски незрела. Пациент очень часто знает: что бы с ним ни случилось, все будет бесполезным и принесет разочарование. Отчасти это верно, поскольку у таких людей во время терапии проявляется что-то по-детски незрелое и обязательно должно быть устранено либо аналитиком, либо самой жизнью. Их чувства настолько неразвиты, что, если, например, аналитик простудился и заболел, они ощущают его болезнь как личную травму, испытывая досаду и разочарование. Вполне взрослые люди осознают, что ведут себя неразумно и даже по-идиотски, но именно такие эмоции они переживают. Вполне справедливо они задают вопрос: «Что делать, если человек ощущает себя ребенком, если он страдает такой безнадежной формой инфантилизма?» Поучать такого человека можно с тем же успехом, что читать проповедь раздраженному маленькому ребенку: он тебя не слушает.
Возможно ли противостоять этой сложной проблеме?
Можно, отложив ее в долгий ящик как обременительный источник иллюзий и неприятностей, забыть о ней. Но это означает лишить себя непосредственности, оказаться разочарованным и стать «неправильно повзрослевшим» (grown-up in a wrong way). Можно, однако, и постоянно переживать эту проблему, но тогда человек становится невыносимым для окружающих. Кроме того, реальная жизнь будет все время «давать подзатыльники» — вот в чем беда. Люди, прячущие свои чувства и потребности, а также способность доверять людям, ощущают себя не совсем естественно и действуют как бы по принуждению. Они не бывают самими собой. Они чувствуют себя живущими как бы наполовину, не воспринимая себя реальными личностями.
Отказаться от божественного младенца внутри себя означает неумение принимать себя всерьез. Человек играет роль! Всю свою жизнь мы играем спектакль, но если мы честны сами с собой, мы осознаем, что все это только игра. Иначе мы вели бы себя настолько по-детски неразумно, что никто не смог бы выдержать наше поведение. Так как же поступать, что же делать?
Действительно, трудно понять по-детски божественного младенца внутри себя, ведь он проявляется в ситуациях, когда человек оказывается между подлинной личностью и инфантилизмом. В таких обстоятельствах сложно понять, как поступить.
Теоретически все вполне ясно: следует отбросить весь свой инфантилизм, оставив подлинную личность. Каким-то образом необходимо распутать клубок отношений между ребенком и личностью, и если анализ проходит правильно, постепенно именно так все и происходит. Человек успешно освобождается от инфантилизма и окончательно избавляется от незрелости, сохраняя при этом свои творческие способности для дальнейшей жизни. Однако на практике существует одна малозаметная сложность.
Божественный младенец, или звездный принц, которого Сент-Экзюпери встречает в пустыне, просит автора повести нарисовать барашка. Мы узнаем, что мальчик прилетел сюда, чтобы найти барашка и взять его с собой. Позже в истории говорится о том, что планету Маленького принца заполонили баобабы, они разрастаются и пускают молодые побеги. Мальчик хотел бы, чтобы барашек поедал побеги баобабов, как только они появляются, избавив его от необходимости самому их пропалывать. Но сначала он ничего этого не объясняет Сент-Экзюпери, и истинную причину его желания иметь барашка мы узнаем позже.
Итак, нам следует рассмотреть символику образа овцы (барана) в личной жизни Сент-Экзюпери, а затем — в мифологии вообще.