Я никогда раньше не ругалась. Но сейчас вдруг из моего рта вырвалось такое цветистое ругательство, что Риаган перестал смеяться.
- Ничего себе! Рот тебе с мылом вымою, если будешь ругаться!
- Тебе можно, а мне нельзя? - заорала я, потирая ободранную коленку и поднимаясь на ноги.
- Мне просто нельзя, а тебе вообще нельзя! Давай помогу, - он протянул мне руку.
- Иди к троллям! - послала я его, отпихивая его руку.
- Пойдем к реке. Нужно твои коленки промыть.
- Пусти! Сама пойду, - отказалась я от помощи и, прихрамывая, поплелась рядом с Риаганом к реке. Кончики моих волос слиплись в грязные сосульки. В них застряли песчинки и комочки земли. Весь бок, область коленей и рукав ночной рубашки вымокли. Мокрая грязная ткань липла к телу. Я придерживала ее рукой, чтоб она не слишком явственно обрисовывала мое бедро и зад.
На берегу Риаган усадил меня на камень у самой воды и, приподняв подол рубашки, принялся обмывать мои коленки. Зачерпывал воду, выливал мне на ноги и растирал ладонями, аккуратно смывая грязь. Я сжала на уровне груди грязные ладошки, следила за движениями его рук и млела. Против воли поджимались пальцы на моих ногах. Подол рубашки был закатан до середины бедер. Я сжимала коленки от умопомрачительного щекочущего ощущения внизу живота.
Риаган закончил с ссадинами на моих коленках и принялся обмывать мои ладони. Я нервно сглотнула. Он сидел передо мной на корточках, взъерошенный после нашей потасовки. Из швов его штанов до сих пор торчали нитки — напоминание о моей ночной вылазке. Широкие плечи двигались в такт движениям его рук. Загорелая кожа на вид казалась гладкой. Он наклонил голову чуть набок, сосредоточившись на моих ладонях.
- Риаган! - тихо позвала я и замерла, когда он поднял свой взгляд и встретился с моим. Он отпустил мои руки и они тут же сами собой легли ему на плечи. Он посмотрел на мои губы, порывисто выдохнул, и я его поцеловала.
Я прижалась губами к его губам. Крепко. В каком-то необычайно остром порыве нежности и потребности в нем. Он обхватил мое лицо ладонями прямо как тогда, после пикника, и мягко отстранил. Ровно на столько, чтоб хватило сделать вдох. Он покрывал мои губы короткими легкими поцелуями. И я поймала его ритм. Сначала неловко, но с каждым новым поцелуем все более слажено. Вместе. Мы истекали нежностью и обоюдным желанием, с каждым вдохом сливаясь все плотнее, словно две бурные реки, образуя единый мощный поток. Я гладила его плечи, обнимала его за шею, прижимая ближе к себе и забывая дышать. Он запустил руки под подол моей рубашки, погладил кожу бедер и сдвинул мои колени, которые я уже, сама того не заметив, раскрыла навстречу ему.
Он прервал поцелуй и опустил голову, прижавшись лбом к моей груди. Я гладила его голову, зарываясь пальцами в волосы, и пыталась справиться с головокружением. Мы оба пытались восстановить дыхание.
Риаган опустил подол моей ночной рубашки и поднял меня на руки. Он нес меня в домик, а я обнимала его, утыкаясь носом ему в шею. Он спустил меня на пол в моей комнате. Я потянулась к нему. Он остановил меня жестом и ушел. Совсем. Из домика.
Риаган избегал меня. Старался не подходить близко, не прикасаться, и, по возможности, не смотреть. Когда он был рядом, воздух между нами уплотнялся до такого состояния, что начинал потрескивать молниями. Как перед грозой.
Вечерами я по-долгу ворочалась в кровати, стараясь унять томящееся тело, сбрендившие окончательно чувства и рвущийся в соседнюю комнату разум.
Днем мне очень не хватало наших бесед, вечерних прогулок и чаепитий на крыльце. Я скучала по Риагану. Теперь я просиживала вечера с кружкой в руках на ступеньках одна в надежде, что он выйдет и просто посидит рядом. В последнее время в лице Риагана у меня появился друг. Человек, в обществе которого стало необычайно уютно и легко. Мы дурачились, шутили и разыгрывали друг друга, подтрунивали, смеялись.
Почему между нами все сломалось? Что я такого сделала? Я не понимала.
Мне казалось, что я готова шагнуть дальше в наших отношениях. И я показала это Риагану. Почему он больше не приходит поболтать? Может я как-то неправильно показала? Обидела его чем-то? Или ему не понравилось целовать меня… Ну да, я не умею. Но ведь могу научиться!
Нет. Дело не в последнем. Я ему нравлюсь. Я ведь чувствую. И не так, как с Миканом. Там я больше додумывала, чем было на самом деле.
Тогда почему?
Почему он не приходит?
День ото дня мне становилось все более не по себе. Мне начало казаться, что отношения с Риаганом пошли по тому же пути, что и мои неудавшиеся отношения с Миканом. Я начинаю лихорадочно соображать, как же ему понравиться, и как сделать так, чтоб он от меня не отдалялся. А он смотрит на меня извиняющимся взглядом и отгораживается.
Я готовилась к разговору. Я не собиралась оставлять все так! Если есть шанс вернуть все и сделать как раньше, я хотела им воспользоваться. Пусть скажет, что его отталкивает. По крайней мере, если все закончилось, я буду знать и не буду питать пустых надежд. Я потратила на них большую часть своей жизни.
Риаган как всегда в последние дни до самой ночи пробыл на стройке. Он сидел на кухне и медленно жевал свой ужин, разглядывая сонную муху, сидящую на скатерти.
Я собралась с духом и шагнула к нему.
- Риаган, - я тронула его за рукав и он поднял на меня взгляд. - Риаган… Я…
Ох, на деле это сложнее, чем кажется. Я проиграла в голове свой монолог несколько раз, но сейчас, когда он смотрел мне в глаза, память моя начисто стерлась. Стройный ряд фраз и вопросов смешался, спутался словно клубок пряжи, которым вдоволь поигрался кот. И я тщетно пыталась отыскать в этом ворохе кончик нити.
Риаган молчал и продолжал путать мой злосчастный клубок.
- Я хотела сказать… Я не понимаю, почему ты ушел… И не понимаю, почему ты сторонишься меня. Я бы очень хотела, чтоб все было как раньше. Тогда у реки мне было с тобой очень хорошо. Но то, что я чувствую — это совсем не так, как с Миканом… И я...
Взгляд Риагана вдруг потяжелел. Я осеклась.
Риаган встал из-за стола.
- Не понимаешь? Я не могу слышать от тебя: «Микан то… Микан се...». Ты тянешься ко мне, но продолжаешь сравнивать меня с ним! Я так и вижу, как ты мысленно добавляешь монетки на чашу весов одного из нас, потом другого… Хватит сравнивать меня с ним! Я не такой. Я не белый и не пушистый.
Я хотела было сказать, что и не жду от него, что он станет белым и пушистым. И что монетки в его чаше давно перевесили, и что я очень не хочу его потерять. И придя сюда, я всего лишь и хотела это сказать. Я открыла было рот, но Риаган прервал меня.
- Знаешь, в чем главное различие между мной и им? Твой Микан никогда не смог бы увидеть в тебе свою пару. Нет. Он вообще не видел в тебе женщину. Ты для него такой же белый и пушистый котеночек. Сюсипусечка. - он подошел очень близко и оперся о стол, нависая надо мной. Столешница чувствительно упиралась мне спину давая почувствовать, что отступать некуда. Но я и не собиралась. Риаган продолжал. - А я вижу перед собой женщину, которую мне до одури хочется прижать в углу и ласкать, пока звезды перед глазами не замерцают.
Я смотрела в его глаза. Вся веселость и легкость слетели с него, обнажив сомнение, желание и мучительное ожидание.
- Я не согласен, занимаясь с тобой любовью, сомневаться каждый раз, а не о Микане ли ты думаешь, пока стонешь подо мной.
Я снова открыла рот, чтоб заговорить. Сказать, что во время нашего поцелуя я была полностью с ним. И готова была и дальше быть полностью с ним без чьей-либо тени между нами. Я протянула руку, чтоб погладить его по лицу, но он перехватил ее. Он перебил меня снова.
- Ты представляешь каково это? Когда ты так очевидно сравниваешь меня с ним… Я не знаю, чего мне хочется больше в такие моменты: трахнуть тебя или придушить, - сказал он, положив ладонь мне на горло и погладил большим пальцем чувствительное местечко под челюстью. Я сглотнула, чувствуя, как его голос наполняется мягкой хрипотцой. - Потому что, клянусь, если ты еще раз заикнешься мне о Микане, я, возможно, не смогу сдержаться. Я задеру тебе юбку и сделаю так, что ты будешь выкрикивать только мое имя.
Он шептал прямо возле моего уха.
- Ты готова остаться со мной здесь? По-настоящему. Без прошлого. Без него… У тебя уже есть ответ для меня, что ты будешь делать, когда закончатся эти три месяца?
Я потрясенно моргала, снова замерев на полуслове. Последние недели я всей душой была здесь, в этом месте. С ним. Я даже не думала о том, что буду делать через месяц с небольшим, когда закончится установленный срок. Я-то думала, что мое поведение у реки и было тем согласием. Той чертой, переступив через которую, я уже не собиралась возвращаться. Я считала, что никак по-другому нельзя истолковать то, что я сделала. А оказывается, ему нужно словесное подтверждение.
- Нет. Ты не готова. - истолковал он мое молчание. - И потому, не соблазняй меня на близость. Чтоб потом не жалеть. То, что случилось у реки, и то, к чему это шло, может стать величайшей ошибкой в твоей жизни. Не заменяй его мной. Я не буду утешительным призом. И не заменяй любовь похотью.
Я разозлилась. Он все додумал, все придумал, все понял… Только меня спросить забыл. И рта раскрыть не дал. Сам истолковал, сам додумал, сам обиделся. Меня упрекал в том, что я вновь и вновь искала в нем зло, а сам теперь ищет во мне вторую Нару. И ведь будет находить. Хочешь — получи!
Я приподнялась на цыпочки и прошептала ему в ухо:
- Микан!
- Что?!!
- Микан-микан-микан! - я обвила его шею руками и потянулась к нему губами. - Сделай, наконец, так, чтоб я выкрикивала твое имя!
- Дура! - Риаган скинул мои руки со своей шеи и вышел из кухни.
- И сожги, к троллям, мои дорожные тюки, - крикнула я ему в след, но эта фраза растворилась в хлопке дверью.
Риаган бродил где-то до поздней ночи. Я слышала, как он зашел в дом, закрыл дверь и прошел к себе. Какое-то время он ходил по комнате, что-то делал, потом все стихло.