Конечно, помешали! И хоть Эйви пытается показать, что все хорошо, я не получил ответ на свой вопрос. Это злит. А еще злит понимание, что кто-то слил конфиденциальную информацию об «истинной» с Совета. Леди Иллидия очень воинственно что-то мне говорит, но внимание цепяется за окончание фразы:
— Как вы могли оставить ее в таком положении?
Бросаю взгляд на Эйви, которая вжимается в шкаф. Не хочу ее пугать, но я должен знать точно.
— О, Ваша Мудрость, — улыбаясь, в лабораторию входит профессор Пэрис. — Я как раз искал вас.
Он занял должность декана факультета Темных искусств уже после того, как я выпустился, поэтому мы не пересекались и были знакомы только постольку поскольку. Но, видимо, у него были свои каналы информации в Совете. Узнаю.
— По какому вопросу? — сдержанно спрашиваю я, желая поскорее разрешить совсем иной вопрос. Жизненно важный.
— Там к вам пришел гвардеец с каким-то срочным донесением. Сказал, что вопрос не терпит отлагательств.
Дракон требует ответа. Незамедлительно. Но точно не в присутствии проректора. Поэтому я отступаю и следую за ним по извилистым коридорам академии в ректорскую приемную.
Гвардеец, а если быть точным, то один из тех разведчиков, которых я оставлял у особняка, при моем появлении вытянулся по струнке. Я кивнул ему следовать за мной в кабинет ректора.
— Докладывай, — приказываю я.
— Ваша Мудрость, на особняк было нападение. Леди Виола ранена.
Глава 23. Суалийка
Я понимаю, что только появление проректора спасает меня от признания. Но, судя по взгляду Сайтона, он не считает, что вопрос закрыт. Да и намек Иллидии был вполне прозрачен.
Ладно, шило в мешке не утаишь. Это рано или поздно бы стало известно. Но сейчас я получаю отстрочку. Надолго ли? Долго ли Сайтон будет считать, что можно отложить этот разговор? И на что пойдет, чтобы получить ответы?
— То есть все-таки это ты жена генерала Бранда? — прерывает мои мысли Иллидия. — Я могла бы и сама догадаться.
Она садится на один из стульев и, наклонив голову к плечу, всматривается в меня. Могла бы догадаться? Что она имеет в виду?
Учитывая все предупреждения Джеральда и Вергены о том, что на меня может начаться охота, поведение Иллидии кажется странным и подозрительным. Мне нужно быть осмотрительней. Чувствую напряжение во всем теле на грани с тем, чтобы среагировать на опасность в любую минуту.
Да, Иллидия кажется очень понимающей и заботливой. Делает очень интересные предложения, но Вейн тоже казался милым.
— Бывшая жена, — отвечаю я и поправляю волосы хотя бы так, чтобы они не разваливались беспорядочными прядями. — И, как видите, уже не генерала.
— Это все лирика, — отрезает Иллидия. — Сейчас важно другое. Присядешь?
Она указывает на стул рядом, и я подхожу и напряженно присаживаюсь, стараясь инстинктивно держаться в стороне.
— Ты боишься, — Иллидия не спрашивает, утверждает.
— А разве у меня нет повода? — я, прищурившись, смотрю на нее и мну в пальцах юбку. — Вам бы самой подобные слова не показались настораживающими?
Иллидия пожимает плечами и оглядывается на дверь. Достает какой-то артефакт и поворачивает его половинки друг относительно друга. Он вспыхивает, я вижу в нем активацию потоков, и Иллидия кладет его на стол.
— Так говорить комфортнее, — она сама заметно расслабляется. — Начну немного издалека. О себе.
Ее взгляд становится немного грустным и затуманенным. Она смотрит вроде бы на меня, а вроде бы мимо.
— Я все детство провела в приюте, потому что меня нашли на пепелище поселения, заваленного телами. Не осталось никого. Меня дразнили и унижали из-за того, что я имела очень посредственную магическую силу. А потом преподаватели открыли мою способность к артефакторике. У меня был шанс учиться в престижнейшем колледже, но… и тут я кому-то помешала. Впрочем, сложись все иначе, я бы не была тут и не знала бы, кто я.
В ее голосе столько тоски и невыплаканных слез. Неужели до сих пор не пережила? Ведь, как я понимаю, это все уже далеко в прошлом.
— Уже взрослой я узнала, что это было за поселение и кто я, откуда мои способности, — она пожимает плечами и снова берет меня за руку. — В ту ночь вырезали все поселение суалийцев. Нас почти не осталось…
Что? Я моментально вскидываю голову и подаюсь навстречу Иллидии.
— Вы хотите сказать…
— Да, Эйвиола, я тоже суалийка. И Эдгарн несколько лет отчаянно искал следы тех, кто еще мог остаться в живых после той резни. Среди них оказалась твоя мама, — Иллидия улыбается. — Ты не представляешь, как нам пришлось изворачиваться, чтобы попасть сюда, чтобы я могла встретиться с тобой.
Это оказывается шоком, хотя и приятным. Я всматриваюсь в глаза Иллидии, в черты ее лица. Ничего похожего… Ну, разве что обе темноволосые, с тонкими запястьями, у обеих низкий магический потенциал и тяга к артефактам. Но мало ли таких?
— А еще у тебя есть родимое пятно на пояснице, — как будто прочитав мои мысли, говорит она. — Полумесяц.
Мои губы вытягиваются в форме буквы «о». Рука тянется к пояснице: там действительно есть такая родинка.
— Я приехала просто повидаться с тобой, понять, что я действительно не одна в этом мире, — она молчит и поджимает губы. — Но меня немного расстраивает ситуация, в которой ты оказалась.
Я хочу ее прервать, сказать, что я обязательно разберусь с этим сама, но она поднимает ладонь, останавливая меня.
— Погоди, не говори ничего. Мое дело предложить, а дальше думать тебе, — Иллидия заглядывает прямо в глаза и спрашивает. — Хочешь поехать с нами?
Глава 24. Признание
Предложение звучит… неожиданно. Впрочем, как и вся информация только что вываленная мне. Получается, что Иллидия — мой единственный, можно сказать, родственник. Ну, если не брать моего брата, конечно.
Мысль о брате заставляет меня нахмуриться. Зачем он сбежал? И, главное, куда? В детстве, хоть у нас и были разные матери, мне казалось, что мы близки, что он меня отлично понимает.
А потом в какой-то момент будто все перевернулось вверх ногами. Особенно сильно он отдалился после того вечера, когда Сайтон поцеловал меня. Понятия не имею, что там произошло между ними, но я после этого ни с Сайтоном, ни с Витом нормально не общалась.
— Эйвиола, — выводит меня из раздумий Иллидия. — Я понимаю, что это мое предложение может быть несколько неожиданным, но я очень хочу, чтобы ты над ним подумала. И… перестань уже мне выкать, меня это смущает. Не настолько уж я и старше тебя.
Это ее замечание окончательно разрушает напряжение, царящее в лаборатории. Иллидия выключает артефакт, который до этого активировала, хлопает себя по коленям и встает.
— Что ж, тогда давай за работу, — она деловито осматривается. — Надо понять, что мы им можем показать такого, чтобы впечатлить и убедить в своей гениальности. А мы ведь гениальны, правда?
Я тихо смеюсь, глядя на то, с какой придирчивостью она изучает содержимое шкафов и время от времени недовольно цокает языком.
— Смейся-смейся, а вот как малыш появится, так будешь десять раз хранение артефактов на безопасность проверять, — как бы вскользь замечает она. — Они, мало того, в разы сильнее своих папаш получаются, так еще и с нашим артефакторным даром. Их же не удержишь от проказ!
Я застыла как вкопанная.
— Сильнее отцов? То есть… это какая-то закономерность? — пытаюсь понять я.
— Погоди, а ты, что же, об этом и не знаешь? — она отрывается от рассматривания шкафов. — Тебе мама не рассказывала?
Я тяжело вздыхаю и качаю головой.
— Более того, отец тщательно скрывал, что я суалийка и не давал учиться артефакторике. Мне сказали, что это потому, что я такая уникальная и мной могли просто воспользоваться как инкубатором для усиления потомства.
— Хм… Разумно, но все равно жестоко, — Иллидия мотает головой. — Ну, теперь ты в курсе. Я тебе даже нашу книгу покажу, когда к нам приедешь. Там столько всего интересного!
Она начинает рассказывать, что в этой книге можно найти, а я пытаюсь все запомнить, но многое пока что для меня сложновато.
— Леди, — в лабораторию возвращается проректор. — Думаю, вы здесь уже все рассмотрели, предлагаю пройти ознакомиться с учебными аудиториями и подписать контракт.
Иллидия прячет свою восторженную деловитость за маской серьезности и идет следом за профессором Пэрисом. Я следую за ними. Мы обходим несколько огромных учебных аудиторий, в которых наверняка помещается не меньше пары сотен студентов разом.
Я не могу сдержать восторга и как же мне жаль, что мне не довелось здесь учиться. Интересно, а в академии Иллидии и Эдгарна такие же аудитории?
Мы проходим в просторный кабинет проректора, и он протягивает нам наши трудовые контракты.
— Если вы не против, то с леди Эйвиолой мы тоже хотели бы заключить договор, потому что, сами понимаете, риски большие, — будто извиняясь, говорит проректор.
— Конечно, — кивает Иллидия. — Только давайте внесем кое-какие правки. Прошу сделать так, чтобы договор леди Эйвиолы можно было расторгнуть только по ее личному желанию или с моим согласием.
— Но… — удивленно распахнул глаза проректор. — А как же увольнение за нарушения разного рода.
— Беру за это ответственность на себя, — отвечает Иллидия и непререкаемо смотрит на профессора Пэриса.
Я не понимаю, какая ей в этом выгода. Странно все это. Но, с другой стороны, это же не связывает меня. Если я захочу уволиться, я смогу это сделать.
На этом и порешили. Мы ставим свои магические подписи и выходим во двор академии.
— Что ж, я пойду прогуляюсь, — говорит Иллидия. — Обожаю академии, тут всегда столько жизни… И столько отчаянных поступков!
Она улыбается, будто в этот момент сама становится частью этой студенческой жизни.
— Если вдруг встретишь Эдгарна, отправь его в сторону парка, а там он уже найдет меня, — она бросает взгляд на руку, из-под рукава которой виднеется черная вязь. — Метка никогда не подводит.