— Похвально, что вы не хотите время тратить впустую, — говорит он.
Но почему я слышу в его словах подвох?
— Спасибо, ваша Мудрость.
— Да. Но у вас же, насколько я помню, заключен трудовой контракт с академией, согласно которому вы должны помогать леди Иллидии?
Он делает еще шаг ко мне. Чувствую, к чему он клонит. Драконище. Мой аргумент и против меня!
— Да, — цежу я, сжав зубы.
— Значит, я все правильно понял, — довольно кивает Сайтон и приближается ко мне почти вплотную. — У меня есть, конечно, вопросы по поводу пары пунктов контракта, но я задам их профессору Пэрису. А в ваши обязанности входит помощь в лаборатории во время экспериментов, поэтому ваше присутствие будет обязательно.
Ну вот и припечатал. Как обычно. Все решил за меня. А теперь и не только за меня, получается.
Сжимаю кулаки, пытаясь унять раздражение, прячу его под маской напускной холодности. Чего он от меня хочет? Чтобы я была покорной овечкой? Хорошо. Значит, буду соглашаться на его требования. Но только те, что касаются работы. Все остальное его совершенно не касается.
— Как скажете, ваша Мудрость, — ледяным тоном говорю я.
Вижу, как дергается у него щека от недовольства.
— А сейчас я хотел бы уточнить кое-что по вашему расписанию как вольного слушателя лекций. Следуйте за мной в кабинет, — так же серьезно как я, говорит Сайтон.
Я смотрю на Иллидию с безмолвной просьбой помочь мне.
— Ваша Мудрость, мне леди Эйвиола сейчас нужна, — говорит она. — У меня через два часа мастер-класс для выпускного курса.
Сайтон останавливается на секунду, что-то обдумывает, а потом отвечает:
— Получаса на подготовку темы хватит. Леди Эйвиола успеет вернуться, — и выходит.
Иллидия гневно сводит брови, собирается выдать недовольную тираду, но, похоже, Сайтона сейчас не прошибешь ничем. Я машу рукой, мол не переживай, разберусь с этим самодуром и следую за драконом.
Мне кажется, что Сайтон уже должен был далеко уйти — с его-то длиннющими ногами! Но буквально выйдя из лаборатории, наталкиваюсь на его крепкое тренированное тело.
— Будьте внимательнее, леди Эйвиола, — он приобнимает меня за талию и смотрит прямо в лицо. — Так и оступиться на лестнице можно. Это очень опасно, особенно в вашем положении.
А потом в мгновение берет на руки и легко, будто я пушинка, спускается по винтовой лестнице и только тогда опускает.
Остаток пути он идет даже не оглядываясь, но я точно знаю, что он контролирует, что я рядом. Он чувствует меня. Как и я его.
С удивлением замечаю, что мы приходим к тому самому кабинету, в котором он встречал нас в день прибытия в академию. Все тот же стол, те же шкафы, уставленные книгами о проклятиях. Так это его кабинет? Личный? В академии?
Сайтон по хозяйски заходит и садится за стол, приглашая меня присесть в мягкое напротив. Я останавливаюсь у дверей.
— Ваша Мудрость, вы сказали, что надолго меня не задержите.
— Не планирую. Но нам уже давно пора нормально поговорить, — он устало откидывается на спинку кресла. — Присядь, пожалуйста.
— Вы хотели дать мне расписание, — упрямо напоминаю я.
— Нет, Эйви. Я хотел поговорить о другом.
— Тогда я пойду работать, — разворачиваюсь к двери.
Она захлопывается прямо передо мной, раздается щелчок замка.
Глава 28. Поздно
— Мы поговорим, — твердо говорит Сайтон. — Я слишком долго откладывал.
Медленно разворачиваюсь и прожигаю дракона взглядом. Шаг, еще один шаг, еще… Дохожу до стола и опираюсь на него ладонями.
— Ты откладывал? — спрашиваю я. — Может, я теперь тоже могу отложить? Или решаешь только ты?
— Не можешь, — отрезает он и тоже встает, опираясь на столешницу со своей стороны. — Поздно.
Мы оказываемся нос к носу. Два упрямца. Похоже, мне придется признать, что метки истинности даруются не просто так. Сверлим друг друга взглядами и молчим, сжав челюсти.
Я сдаюсь первая, сажусь в кресло и откидываюсь на спинку. Гнев отступает, оставляя после себя усталость в мышцах, как будто я все это время была напряжена и готовилась защищаться.
Сайтон выходит из-за стола, подходит к секретеру и берет высокий графин с него. Я смотрю, как из графина в стакан льется оранжевая немного густоватая жидкость, и чувствую, что нестерпимо хочу пить.
По кабинету распространяется соблазнительный аромат спелых апельсинов.
— Держи, — Сайтон протягивает мне стакан, а я не понимаю, как при том, что он понимает мои желания раньше меня, может так со мной поступать? Как он мог не знать, что я беременна, не почувствовать этого?
С невероятным удовольствием выпиваю почти половину стакана и ставлю его на стол.
— Что ты так жаждал обсудить? — понимаю, что достаточно успокоилась уже и готова его выслушать. Ну, по крайней мере, пока.
Он садится за стол и сцепляет руки в замок, опираясь локтями на столешницу. Его глаза неотрывно следят за мной, будто он боится, что я в любой момент вскочу и уйду. В его душе просто океаном разливается боль, досада и невероятное чувство несправедливости.
— Этого ребенка не должно было быть.
Вот так вот, одной фразой он вышибает из меня весь мирный настрой. Я с силой сжимаю подлокотники и набираю воздух в легкие, чтобы высказать все, что я об этом думаю.
Но он поднимает руку, не давая даже начать.
— Не в том смысле, о котором ты подумала. Я не должен был… — он осекается, но потом продолжает. — Я не должен был спать с тобой. И что бы в твою прекрасную голову сейчас ни взбрело, выкинь. Потому что все не так, как ты подумала.
Я поднимаю бровь, уставившись на него в ожидании.
— И как же?
— Я хотел тебя с… того самого поцелуя в домике. Но не должен был, — сцепив зубы говорит Сайтон. — Потому что истинная. Потому что весь мой род проклят.
Я усмехаюсь и качаю головой. Ему трудно. Я не только вижу, но и чувствую, что ему трудно говорить. О чем?
— Чем? Тем, что вы легко втаптываете чужие жизни в грязь?
Его взгляд становится таким мрачным и тяжелым, что меня будто вдавливает в кресло.
— Все истинные нашего рода умирают, как только младенец появляется на свет. Поэтому у нас всегда только один ребенок. Только мальчик. Одаренный магией и способностями, но навсегда лишенный материнского тепла.
Смысл его слов не сразу доходит до меня. Я хмурюсь, скольжу глазами по книжным полкам: теория проклятий, проклятия ведьм и колдунов, ритуалы по снятию проклятий на крови…
Я еще пытаюсь осознать все, что он мне сказал, как он продолжает, будто выносит приговор:
— И это проклятие нельзя снять.
Кладу руки на живот, будто обнимая малыша. Если верить Сайтону, то мне никогда не приведется этого сделать. Я не услышу его крика. Я не увижу его первых шагов. Ничего из того, о чем я уже успела помечтать не будет. Все из-за какого-то проклятья, о котором Сайтон «забыл» упомянуть.
— Ну, да, это же такие мелочи. Да, Сайтон? — я встаю и на ватных ногах иду к выходу. — Самое правильное решение было откладывать разговор до последнего. Самое гениальное!
Поговорили. Очень вовремя.
— Погоди, Эйви, — почти у самой двери меня настигает Сайтон и сжимает в своих объятиях. — Ты теперь понимаешь, почему ты должна быть рядом?
Чувствую прикосновение его чуть колючей щеки на виске, слышу тяжелые удары сердца.
— Понимаю. Из-за ребенка, — горько усмехаюсь я. — Без матери, но хотя бы с отцом. Наследник правителя же как-никак…
Он разворачивает меня к себе лицом, обхватывает мои щеки ладонями и смотрит прямо в глаза.
— Я не позволю этому случиться с тобой, — он говорит это твердо, решительно.
— Ты уже сам сказал, Сайтон, — убираю его руки и делаю шаг назад. — Поздно.
Дергаю за ручку, забывая, что замок закрыт. Раз, другой…
— Открой уже это демонов замок, Сайтон! — бросаю я ему.
— Я не могу тебя отпустить в таком состоянии.
— Иди ты в горгулью задницу со своими решениями!
Замок щелкает, и я выскакиваю из кабинета.
Глава 29. Библиотека
Горгулья задница. Готова была услышать многое: что Сайтон женится второй раз, что ему этот ребенок как бельмо на глазу, что он хотел бы меня отправить в какой-нибудь укрепленный монастырь и закрыть там.
Но то, что мне остается жить чуть больше полугода, что я умру еще до того, как пойму, как это, быть мамой, что не смогу подарить свою любовь ребенку… Этого я точно не ожидала.
Он знал. Он с самого начала знал, что на его роде проклятие. Когда он узнал об истинности, то сделал мне больно, потому что не хотел для меня такой судьбы? Какого же демона тогда он спал со мной? К чему это было?
Еще потом вместо того, чтобы нормально поговорить, пошел окольным путем и спросил врача про беременность! Дурак! Какой же он упрямый дурак! Да, уже ничего было бы не изменить, но… Я бы знала, что я ему нужна.
С этими мыслями я добираюсь до лаборатории. В ней уже стоит тихий гул от того, что работает пара артефактов, которые Иллидия собралась показывать адептам.
Как только я переступаю порог, воздух пронзает яркая молния и по кабинету расползается грозовой, щекочущий нос, запах.
— Ух, кто-то очень и очень зол, — Иллидия отключает один из артефактов. — Зато проверили, что артефакт точно работает.
— Если он показывает, что я хочу сделать с одним очень определенным драконом, то да, работает! — рычу я, подхожу к окну и прислоняюсь лбом к холодному стеклу.
Под нами опять облака и за ними ничего не видно. И будущее у меня сейчас такое же туманное.
Иллидия подходит и аккуратно приобнимает меня за плечи. От этого простого действия становится так хорошо, что что-то внутри меня лопается, и из глаз сами собой начинают литься слезы.
— Ну, Эйви, не плачь. Эти драконы… Они все невыносимые!
Я киваю и утыкаюсь ей в шею, тоже обхватывая Иллидию руками. Она пахнет немного терпко и свежо, но в то же время сладко. Как будто я сижу в цветущем парке, где только что покосили траву.