Сначала я думал, что с помощью истинных манипулировали Правителями, но все оказалось сложнее. Им нужна была именно магия, потому что истинных потом находили полностью иссушенных. Из них просто выкачивали всю энергию, но, похоже, не добивались нужного результата.
— Часть войск собрать на границе, они наверняка решат нанести отвлекающий удар, — я показываю на карте схему расстановки лагерей. — Спецотряды расположить в перелесках тут и тут. Основные силы стянуть к академии.
— Вас понял, — отвечает командир разведчиков.
— Группа магов иллюзий должна прибыть под видом адептов на бал в академию, — отдаю следующие распоряжения. — Артефакты они получат на месте, я уже отдал распоряжения.
Обсуждение занимает больше времени, чем я рассчитывал, и когда я освобождаюсь, солнце уже начинает клониться к горизонту. Неясная тревога, не отпускающая меня после сна, заставляет кратко отдать прочие распоряжения, не связанные с военными перестановками, кратко выслушать Совет и его отчет, а потом снова выпустить дракона.
Интуиция и слабые отголоски эмоций Эйви подгоняют меня быстрее вернуться в академию. Что-то кажется неправильным, опасным.
Дракон выкладывается на всю, чтобы быстрее оказаться рядом с Эйви. Еще немного, и можно будет не прятать ее и вплотную заняться только решением вопроса с проклятьем. Но сейчас…
Обращаюсь на Драконьей башне и иду прямиком к домику Эйвиолы. Джеральд сидит в столовой и крутит чашки, стоящие на столе. В воздухе витает едва заметный запах жасмина. Что за ерунда?
— Джер, что здесь произошло? — практически рычу я. — Где Эйви?
— Твоя мачеха заявилась, — не менее раздраженно отвечает он.
— С этим потом разберусь. Где Эйви?
— У себя, — бросает он, продолжая магичить над чашками.
Практически взлетаю на второй этаж и вхожу к Эйвиоле. Она стоит у окна, обхватив себя руками. В воздухе висит странный запах, дракон рычит и беснуется, я скольжу взглядом по комнате, снова и снова возвращаясь к напряженной фигуре Эйви. В груди разрастаются чувство тревоги. Ощущение опасности тревожит дракона. Я продолжаю искать глазами ее источник, пока не вижу пузырек из темного стекла на окне. Пустой.
Глава 44. Вместе
Джеральд отправляет меня к себе в комнату, так и не получив ответов не свои вопросы. Общение с мачехой Сайтона выбивает из колеи. После слов полудемоницы о том, что о моей беременности рассказал кто-то из близких, в сердце поселился холодок недоверия ко всем.
Наверное, я должна рассказать все Джеру, он не подводил ни разу. Даже Сайтону меня не выдал новость о моей беременности. Но сейчас мне важно самой обдумать все.
Натягиваю улыбку, чувствуя, как над верхней губой выступает испарина. Под тяжелым взглядом Джера молча поднимаюсь по лестнице. Наверняка же и без меня выяснит, кто у меня был в гостях.
Плевать на эту леди Бранд. Плевать на все ее слова. Не бывать ни договору с демонами, ни смерти ребенка. И она права, это мое решение.
Дохожу до окна, ставлю на подоконник пузырек, опираюсь на руки и прислоняюсь лбом к прохладному стеклу окна. Вот оно решение же. Можно легко и быстро разобраться с проблемой проклятия, уехать отсюда с Иллидией, начать новую жизнь вдали отсюда. И в принципе, уже не важно, найду ли я кого-то еще или навсегда останусь верна Сайтону.
Но смогу ли я жить с осознанием того, что я сделала? Нет. Глажу живот. Нашему малышу едва ли месяц, а я люблю его больше жизни. И это не пустые слова, это правда.
Распахиваю окно, хватаю пузырек, одним движением откупориваю его и выливаю содержимое на улицу, в клумбу под окном. В воздухе повисает чуть тухловатый серный запах.
Жалко цветы. Но цветы вырастут на следующий год, а то, что предлагала мачеха Сайтона, было бы навсегда.
Обхватываю себя руками и понимаю, что меня трясет. Смотрю в окно на территорию академии, залитую солнцем.
За двориком — другие строения: подсобные, жилые, длинное здание студенческого общежития из двух крыльев. А еще дальше длинная высокая крепостная стена. И где-то совсем далеко, на горизонте горы, среди пиков которых мелкими точками кружат птицы.
Я уйду из этого мира, а это все так и останется. И этим будет наслаждаться мой сын, на которого тоже падет проклятие рода Бранд. Пальцы сжимают чуть грубоватую, простую ткань домашнего платья. Ради нашего ребенка мы должны найти способ снять это проклятие. Пора нам с Сайтоном уже нормально поговорить.
Вздрагиваю от того, как внезапно распахивается дверь. Не оборачиваюсь, но знаю, что это Сайтон. На фоне моей спокойной решимости его волнение и чувство опасности стягивает грудь тугим ремнем.
— Эйви, — твердо окликает он. — Откуда пузырек?
Я усмехаюсь и пожимаю плечами. Спорю сама с собой: ведь решила, что нужно споконо поговорить? Но гордость, а, может, глупость, не дает это сделать.
— Уверена, Джер тебе уже сказал, кто приходил ко мне в гости. Правда, полагаю без твоего ведома, иначе бы она договаривалась с тобой напрямую, — отвечаю я и, наконец, поворачиваюсь.
Не знаю, что он читает в моем выражении лица, но почти что сразу оказывается рядом и сжимает мои плечи.
— Что она тебе успела наговорить? — практически рыча говорит он, пронзая меня взглядом своих зеленых глаз.
— Что она знает про мою беременность, нашу истинность и может предложить пару вариантов для решения нашей проблемы, — говорю ему это все, прямо глядя в глаза. — А, ну да. Еще то, что рассказал ей об этом кто-то из моих близких людей. Ведь именно они делают больнее всего.
Его пальцы на мгновение стискивают сильнее мои руки, но он быстро справляется со своими эмоциями.
— Ты же не стала слушать ее?
— В чем? В том, чтобы уговорить тебя пойти на сделку с ними? — я поднимаю бровь и выжидательно смотрю на него. — Или в том, что рассказал кто-то из близких?
— Ты же не решила воспользоваться содержимым этого пузырька? — взгляд Сайтона темнеет.
Дракон раздражен настолько, что я понимаю, что напрасно уже дергаю его за хвост провоцируя. Но на что он рассчитывал после всех недомолвок с его стороны? После очевидного отрицания нашей истинности?
— Эйви?
— Нет, — коротко отвечаю я.
Сжимающий грудь невидимый обод будто лопается, а взгляд Сайтона вспыхивает внутренним огнем. Он проводит ладонями вниз, к запястьям и, поднеся мои руки к губам, целует костяшки пальцев. Потом ласково гладит по щеке, чуть надавливая большим пальцем на мои губы, а следом накрывает их своими.
В поцелуе пьянящий вкус коктейля из облегчения, радости, обещания, желания. Все это вместе, все ярко и без малейшего оттенка сомнения.
— Мы справимся. Вместе, — прервав поцелуй и прижав к себе, шепчет мне на ухо Сайтон, едва касаясь его губами. — Я тебя теперь никому не отдам. Даже смерти. Мы вместе вырастим нашего сына, будем вместе управлять страной, создавать невероятные артефакты. Все. Только. Вместе.
Дорожкой из поцелуев он спускается к моему плечу и аккуратно спускает платье. Зарывается пальцами в мои волосы, растрепывая их, запуская волны тепла и трепета по всему моему телу.
Я послушно откидываю голову. После всего напряжения, которым были наполнены последние дни, очень хочется довериться Сайтону, расслабиться, утонуть в его ласке, которую он сейчас дарит. Дыхание сбивается, а в животе будто бы вспархивает рой бабочек, щекочущих своими крылышками.
Только сейчас понимаю, как мне не хватало именно вот этих слов, что мы сделаем это вместе, что он будет рядом. Не сам где-то там решать, пока я буду постепенно в одиночестве ждать приближение смерти, а останется рядом со мной. Вместе.
Сайтон снова захватывает мои губы в жадном головокружительном поцелуе, а я понимаю, что с силой всех своих чувств отвечаю ему. Доверяю. Люблю.
Он отрывается первым, вызывая у меня выдох разочарования.
— Эдгарн сказал, что нужно найти артефакт, который мог принадлежать ведьме, проклявшей моего предка, — прислонившись к моему лбу своим, тяжело дыша, говорит Сайтон. — Я, кажется, нашел его. Ожерелье. А еще… похоже, боги играются с нами, и ведьма была одной их твоих прабабок.
Я закусываю губу и смотрю в его глаза. Неужели? Неужели мы правда сделали шаг к тому, чтобы найти способ, ведь в той книге говорилось как раз про артефакт.
— И? Где он? И что с ним дальше делать? — затаив дыхание, спрашиваю я.
— То, что с ним нужно сделать, должно быть в книге суалийцев, Иллидия сказала, что она у тебя. Ты прочла?
Хмурюсь, вспоминая, как переводчик не смог разобраться с текстом.
— Там… Ничего не понятно, — отвожу взгляд.
— Мы разберемся, — с улыбкой говорит он.
Сайтон отстраняется и достает из внутреннего кармана камзола потрясающе красивое и, наверное, безумно дорогое золотое ожерелье, инкрустированное синими и ярко-красными камнями, и кладет мне его в руку.
В этот момент мир вокруг будто гаснет, сердце подскакивает к самому горлу, будто я падаю в глубокую, темную яму.
А после головокружительного полета оказываюсь в толпе странно одетого народа. Меня то и дело пихают локтями, кто-то показывает пальцем, но отводит взгляд, стоит только мне взглянуть на него.
Вокруг шумят тихие разговоры и перешептывания. Пахнет потом и какими-то дешевыми духами. Опускаю взгляд — в моей руке то самое ожерелье.
Глава 45. Магия или истинная?
Сквозь толпу продираюсь вперед. Несколько раз слышу оскорбления в свой адрес, но стараюсь не обращать на них внимания. Сжимаю ожерелье и смотрю на возвышение перед алтарем, где стоит тот, кто разрушил мою жизнь. Ровер. Мое тело охватывает нервная дрожь, а по венам растекается обжигающая боль.
Он вырвал меня из общины, украл из-под венца, заставил себя полюбить. Сколько раз он таскался к жрецу, уточняя, почему метка истинности не проявляется. Ведь ему так хотелось в жены суалийку — увеличить в ребенке и так мощный магический дар.
Ровер даже позволил мне почувствовать как это, быть хозяйкой, быть своей. Чтобы что? Чтобы вот так в один день выкинуть как беспородную псину?