— Янина! — раздался за моей спиной голос прадеда Эргана.
Резко обернулась и встретилась с озорно блестящими глазами родственника.
— Дед, — выдохнула с каким-то облегчением.
— Как же так умудрилась попасть во все возможные переделки? — голос вроде бы осуждающий, но Эрган смотрит на меня, а глаза улыбаются.
— Так получилось, — развела руками.
— Есть здесь место, где можно спокойно поговорить? — спросил дед.
— Есть, — кивнула.
Направились мы все к той же иве у родника. Когда подошли, я внимательно присмотрелась и даже тихо позвала: «Чи-иф!». Зная эту его особенность растворяться, хотелось убедиться, что парня тут нет. Молчание было ответом. Не думаю, что Чиф стал бы отмалчиваться, когда его зовет господин.
Разговор получился долгим. Я рассказывала все события, что случились со мной с того самого момента, как я выехала из дворца Винзоров. Про то, как встретила Пикса, и он привел меня в ловушку, как ведовская сила убила темного эльфа, и магическая печать главаря упала мне на плечи. Потом был долгий рассказ про турнир и поединки с обоими Вальерами, о подлоге во время боя и своем ранении. О том, как мне удалось спасти благородного дракона, когда на нем была маска, а мерзавец ушел стихийным порталом. Это я уже потом узнала, что под маской был император, к которому меня лорд Нияс приставил телохранителем.
Потом пришлось рассказывать про Пикса и банду, как пришлось взять на себя всю ответственность, чтобы спасти людей и теперь я там главарь.
Вздыхала, рассказывала, поглядывала на молчащего деда, который лишь качал головой, удивляясь, а потом вновь продолжала.
О том, что с Кирханом мы встретились задолго до всех этих событий, решила не говорить. Это мое. личное, самой бы разобраться в чувствах своих и его. О своих переживаниях на свадьбе и маскараде, о нашем прощании тоже умолчала. Тем более, если вспомнить, в каких отношениях мои родственники и император.
А еще рассказала, что теперь знаю, кто мой отец. Сама до сих пор не определилась, как относиться к этому факту и посмотрела вопросительно на деда, может он мне объяснит, что со всем этим делать?
— Он женился на другой, несмотря на то, что с они твоей мамой любили друг друга, — со вздохом произнес Винзор, — они такой красивой парой были. Я видел их в небе. Не знаю, как должна выглядеть любовь драконов со стороны, но для меня именно танец их пары навсегда остался примером этого. — Он снова помолчал, — Мне было больно, когда Тирас женился, даже представить не могу, как было больно Искре.
— Мама с тех пор ненавидит драконов. Она больше не летает. — со вздохом подтвердила слова деда.
Те чрезвычайно редкие визиты раз в несколько лет во дворец Винзоров я не считаю за полеты. Да, мама расправляла тогда крылья, но это выглядело, скорее, как вынужденная мера, а не как радость полета.
— Дед. скажи, а почему ты морок сделал так похожий на Тираса? Ты знал, что мы встретимся? — прищурилась на Винзора.
— Начну издалека, — улыбнулся довольный дед, — Помнишь, была такая ведьма Агрифа? — я кивнула. Конечно, помню, мне столько раз про нее рассказывали, и портрет у Органа в пещере есть. Лицо хоть и старенькое, но выражение на нем очень волевое, и блеск в глазах. Характер чувствовался даже на портрете, — Искра прилетела в храм Матери природы после того, как Тирас женился. Агрифа вместе с остальными ведьмами смогли вернуть ей веру в жизнь, а потом родилась ты. Это была огромная радость для всех нас. Риск вцепился в тебя с рождения и с рук не спускал, только потом, когда ты прошла обряд и стала ведьмой, ему пришлось с большой неохотой отдать тебя на обучение в храм.
Помню те времена, и дядю Риска помню. Мама тогда вообще не появлялась во дворце Винзоров, и меня сопровождали между двух стран то дядя Риск, то бабушка Рада. Когда подросла, уже сама летать стала между двух домов — на берегу Вилюйки и Винзоров.
У ведьм я училась, как со своей силой ведьмы справляться, а дядя Риск и дед Гир во дворце учили драться оружием. Хорошее время тогда было, не было забот и любовь родственников повсюду. У меня даже мыслей не возникало, что мне не хватает общения с отцом. Как-то вообще такой мужчина не требовался в моей жизни. У меня были дядя, деды, которые во мне души не чаяли, а также мамочка и бабушка ведьмы, а для них это вообще нормально было — растить дочку без мужа, так все ведьмы делали. Так что жизнь у меня была полноценная и очень насыщенно-активная.
— Когда ты родилась, меня позвала к себе Агрифа. — продолжил свой рассказ прадед, — Она усадила меня и стала расспрашивать о моей молодости. Я тогда даже предположить не мог, зачем ей это нужно. Но как только дошел в своем рассказе до амулета, позволяющего менять личность, ведьма просветлела лицом. «Сделай такой Янине и подари, когда ей исполнится двадцать один год» — сказала тогда мне ведьма. Я пообещал. Расспрашивать Агрифу было бесполезно, сама знаешь, если ведьма что-то видела, она никогда не скажет, — кивнула, подтверждая.
Правильно, ведьмы никогда не вмешиваются в будущее, не рассказывают ничего, чтобы случайно не изменить ход жизни, задуманный Матерью природой.
— Амулет я тебе сделал и подарил, как велела Агрифа. Только даже подумать не мог, что это приведет к таким событиям. — Закончил свой рассказ Винзор.
— Это я все понимаю. Видимо, она увидела, что я буду на военной службе. — набрала воздуху побольше и задала вопрос, — Зачем только ты сделал мой морок похожим на Тираса Вальера?
— Пришла такая мысль в голову, когда ты уперлась в стрелки идти и сбежать от свадьбы. Пусть, думаю, Тирас задумается о том, что потерял, женившись на своей Марлисе, — усмехнулся довольный дед.
— А лорд Нияс догадался о твоем плане, — подтвердила ему, — Только не могу в толк взять, зачем ему сейчас было Тирасу показывать, что он потерял, если тогда вся императорская семья заставила его жениться на Марлисе?
— Тогда, как ты говоришь, императорская семья не знала, что Искра ждет ребенка, а Марлиса плакала и клялась, что в положении от Тираса. — со вздохом рассказывал дед дальше. — Был у них роман до встречи с твоей матерью. Только он сразу же прекратил все отношения с ней, лишь только Искру увидел. Тирас поступил порядочно: прежде чем испросить нашего позволения встречаться с твоей мамой, он откровенно поговорил с Марлисой, объяснил, что встретил другую женщину и хочет на ней жениться. Как она среагировала, можешь себе представить. Это раньше Марлиса вела себя очень тихо и смирно, ее склочный характер проявился позже, после того как прошла свадьба.
— Но ведь вы не сказали, что мама беременная, когда прилетели к Вальеру и устроили драку, — осуждающе сказала деду.
— Дра-аку, — насмешливо протянул Винзор, — подумаешь, лицо ему разукрасили и пару ребер сломали, на нем все как на драконе зажило. Но ты права, не сказали. Искра просила нас вообще никуда не летать и не разговаривать с Тирасом. А когда мы увидели, что он тверд в своих намерениях, да еще его Кирхан поддерживает, то решили не говорить, тем самым лишить его наследника, наказать.
Теперь становилось все понятно. Мои родственники разозлились на Тираса и прилетели требовать от него жениться на моей мамочке, а он, как дракон, который подвержен не только инстинктам, но воспитан бывшим императором, был твердо убежден, что должен пожертвовать своими чувствами, но жениться на драконице. пусть не любимой, но ожидающей от него ребенка. Если вспомнить, что произошло дальше и склочный характер Марлисы, мне становилось жалко не только маму, но и отца, которые оба стали жертвами обстоятельств.
Над лагерем стали слышны звуки рассекаемого воздуха, как будто подлетали множество драконов одновременно. Мы слаженно оглянулись с дедом и, не сговариваясь, направились быстрым шагом из леса, узнать, что происходит.
Зрелище, представшее нашим взорам, было жутким — драконы приносили с поля боя тела убитых. На земле, где уже лежали первые мертвые драконы, ожидали родственники. Стрелки, выжившие в бою. теперь летали над горами, выискивая своих товарищей, потом приносили их в лагерь, чтобы родственники могли отнести их в родовые дворцы. Магия, что осталась еще в погибших, должна была вернуться домой, а тела следовало, похоронить, по обычаю.
Женский плач только набирал силу, драконицы не стеснялись своих чувств и оплакивали своих близких. Мужчины держались, но видно было, насколько им тоже больно видеть погибших. Драконы оборачивались, забирали тела родственников и улетали из лагеря.
Вот на поляну опустилось тело предателя. Даже кулаки сжала, готовая еще раз убить это чудовище — виновника не только в ранении моего Кирхана, но и в гибели стольких благородных драконов. Мысль о том, что это стрелки, и они выполняли свой долг, нисколько меня не утешала.
— Далтан! — раздался женский крик, полный горя и отчаяния.
С удивлением оглянулась, кто это может так горевать о смерти предателя?
— Далтан! Любимый! Как же так могло случиться? Ведь ты говорил, что умрет он, а не ты! — верещала, нисколько не скрываясь, Марлиса, — Кто тебя убил?!
— Я! — шагнул к ней Тирас Вальер.
— Ненавижу! — кинулась к нему Марлиса.
— Не сомневаюсь! — поймал жену за руки мой отец. — Только не понимаю, чем такое заслужил?
— Тем, что ты не Далтан! — выкрикнула ему в лицо драконица.
Видно было, что от горя она не владеет собой. Только Тирас был очень уверен и знал, что делает, потому драконы, кинувшиеся к ним, остановились, не решаясь вмешиваться.
— И давно у вас с ним любовь? — презрительно произнес слово «любовь» Вальер.
— С первой встречи его люблю! — выкрикнула Марлис.
Женщина ничего сделать не могла, потому пыталась хотя бы словами сделать больно своему мужу, с которым жили вместе столько лет. Не сомневаюсь, что и склочный характер, которые она так открыто демонстрировала, был результатом той же ненависти.
— Помню, он нас познакомил, — согласился дракон, — Тогда зачем было за меня замуж выходить?
— Ты старший, и у тебя золото в окрасе, твой отец все только тебе оставил. А Далтан… бедный, несчастный… его никто не любил, — стала всхлипывать Марлиса. — Только я.