Возможно, были еще какие-то нюансы, но Владимир никогда не вникал в бизнес матери, не потому что плохой сын, а потому что на вопрос «нужна ли помощь?» мать всегда отмахивалась. Мол, сама разберется, чего им возиться.
Везде сама, все сама. А теперь вот это: несколько переломов, сотрясение и, кажется, три шва. Это то, что удалось понять по сбивчивым рассказам отца. Логичнее было спросить у брата, но Виктора эти два дня он не трогал, прекрасно понимая, что брат и так на взводе. На некоторое время в машине повисла тишина.
– Инну где забыл? – может и малодушно переводить так разговор с матери на девушку, но, судя по напряженным плечам, Колдун весьма болезненно воспринимает произошедшее.
– Дома, ждет нас и отцу помогает вещи собрать в больницу. Там мама такой список выдала, сразу веришь, что с ней все хорошо. Один список книг чего стоит, – состроил гримасу младший, явно давая понять, что со списком он не согласен.
– Значит, наконец, лично познакомишь со своей драгоценной? – брат засмеялся, расслабляясь – на лице появилась улыбка.
– Познакомлю, давно пора. А то это странно, что два самых дорогих для меня человека до сих пор не знакомы.
– О, так я еще самый дорогой? Думал, меня отправили в отставку, – тут же обида подняла голову, и он не смог удержаться от язвительной реплики.
– Что я слышу?! Кто-то ревнует? Вот это новость! Ты же обещал мне подзатыльник за такие мысли дать, а теперь сам? – Витька хохотал в голос.
– Ничего я не ревную, – сразу стушевался Владимир, понимая, как это смешно звучит со стороны. – Просто, кто-то мне все уши прожужжал: «Инна то, Инна это…». А меня ты, когда спрашивал о делах? Вот скажи, когда?
– Все! Все! Я раскаиваюсь! Я бессовестный! – на удивление легко согласился Колдун. – Мне стыдно, но ты зануда. Если сказал, что все с тобой хорошо, значит так и есть. Ты всегда сам все выкладываешь, если спросишь. С девушками ты не встречался, насколько помню. Даже с ребятами, кто сейчас в Германии, встретился один раз, а остальное время отлынивал. И о чем тебя спрашивать? Давно ли ты танцевал? Я и так знаю, что ты занимался ежедневно по два часа. Ты не меняешься. Все очень просто.
– Странный у тебя метод дедукции, не находишь? – фыркнул Инквизитор, понимая, что брат прав.
– Не дуйся, если я включу метод дедукции, то окажется, что у тебя сигареты в кармане куртки и ты так и не бросил эту скверную привычку.
– Вот только ты не начинай. Не дорос, чтоб мне лекции читать.
– Ах, так? Хорошо, отдай пачку.
Виктор, не отрывая взгляд от дороги, протянул руку. Они как раз доехали до Невского и встали на светофоре. Доехали странно быстро или брат гоняет, или Инквизитор крепко задумался, а может – то и другое.
– Еще чего, – огрызнулся Владимир, пряча руки в карман и сжимая злосчастную пачку.
– Отдай, я сказал, а то высажу и пойдешь пешком. Куряк не вожу.
– Вить, не вредничай. Не отдам.
– Отдай, вот не двинусь с места, пока не отдашь, в случае чего, отцу скажу, что это все ты и твои сигареты.
– Не посмеешь, – разговор с отцом на тему: «курить вредно», а также от чего умер дед и многое другое – не самая приятная перспектива, даже если тебе вот-вот исполнится двадцать пять. Им и без того есть о чем поругаться.
– Отдай – не скажу, не отдашь – скажу, – спокойно парировал брат.
– Предатель, – проворчал Инквизитор, отдавая пачку сигарет.
К черту, еще купит.
– Другую тоже выкину. Хватит курить, – будто прочитав его мысли, сказал брат, сминая почти новую пачку.
– Вот что ты пристал? Сначала Настя лекцию читала, теперь ты. Сговорились?
– Аська? Ха, молодец, хвалю. Надо, кстати, с ней встретиться, давно ее не видел. Слышал, она с парнем опять рассталась.
– Странно, мне ничего не сказала, мы не так давно переписывались, – вот такие заявки еще сильнее обижали.
Как она могла ему ничего не сказать? Он же спрашивал, – чтоб этой гордой со своими секретами! – доберется все выскажет!
– Это же Ася, что ты от нее хочешь? Из нее надо все клешнями вытягивать и, желательно, при личной встрече с запасом спиртного, иначе партизан не выдаст свой отряд.
– Вот уж точно, – хмыкнул Инквизитор, наблюдая, как открывается шлагбаум.
Они, наконец, были дома. Даже при таких обстоятельствах – он рад, что вернулся.
В прихожей послышался шум. Приехали, наконец-то. Инна отложила книгу и, накинув кофту, вышла в коридор.
Братья тихо о чем-то переговаривались. Владимира она видела впервые, но была уверена, что различит их без труда. Да, лицо одно, но манера поведения, мимика, даже то, как они снимали обувь – отличалось. Каждая деталь. Не считая того, что Инквизитор носил на голове более аккуратную прическу и серьгу в виде черепа в левом ухе.
– Привет, – тихо сказала она.
– Ты еще не спишь? – удивился Виктор, сбросил куртку, шагнул к ней и поцеловал. – Могла бы нас не ждать.
– Я волновалась, – она потерлась о его щеку, понимая, как сильно волновалась из-за того, что вечером он не дома.
– Я больше так не буду, – Колдун притянул ее к себе и снова поцеловал.
– Кх, кх, – послышался голос, так похожий на голос ее парня. – Если что, я тут.
– Ой, – выдала она и все трое тихо засмеялись.
– Инна, знакомься – мой старший брат – Владимир, Инквизитор, но можно просто Вовка. Вов, моя Инна.
– Очень приятно, – пробормотала девушка, пытаясь спрятаться за широкую спину своего будущего мужа.
Почему-то ее пугало знакомство с братом.
– Взаимно, – улыбнулся Владимир.
От чужой улыбки на, казалось бы, знакомом лице ей стало не по себе. Как могут существовать два настолько похожих и в тоже время разных человека?
– Есть будете? – спохватилась Инна, понимая, что если Виктора она кормила, то его брат с дороги вполне мог оказаться голодным и в два ночи.
Хотя в это время и Витька голодный по определению: «не спит – значит ест».
– Будем! – дружным хором ответили мужчины, от чего стало смешно.
– Я разогрею, приходите на кухню.
Она поспешила уйти. Инквизитор ее пугал, под оценивающим и изучающим взглядом зеленых глаз хотелось сквозь землю провалиться.
Впервые в жизни ей было настолько не по себе от общения с человеком. То, что этот человек брат-близнец ее будущего мужа, было еще страшнее. Но что это? Страх не понравиться или страх чего-то другого?
С этими мыслями она вытащила из холодильника кастрюлю супа и тарелку котлет. Не до философствования, когда в доме два голодных мужчины.
Просыпаться дома было приятно. Своя кровать, свои вещи. Давно он так хорошо не высыпался, хоть и проспал не больше четырех часов. Часы показывали полвосьмого, а в квартире слышались шаги и суета.
С неохотой выбравшись из-под такого теплого и родного одеяла, натянул на себя джинсы и футболку, вышел в коридор. На кухне кипела жизнь, что, на взгляд Владимира, кощунство в семь утра. Он раньше десяти не воспринимал мир. А как в семь можно быть такими активными – непонятно.
Картина, что застал на кухне, поразила еще больше. Брат и отец сидели за столом и ели, по всей видимости, овсянку – сомнительная радость на его взгляд. Рядом стояла тарелка блинов, нарезка колбасы и сыра. Перед каждым кружка кофе.
Сами они вряд ли могли такое приготовить, ибо отец точно не умел. У него даже яичница, на памяти Инквизитора, сгорала до угольков, а бутерброды были несъедобны. Витька не особо любил готовить. И умел не больше, чем он сам. Его самостоятельная жизнь за границей немного приучила варить себе самому. Но сейчас на кухне, судя по всему, хозяйничала Инна.
Как и вчера при виде девушки в домашних брючках, футболке и двумя забавными хвостиками сердце болезненно сжалось. Он даже забыл, зачем встал и что хотел возмутиться раннему подъему.
– О, доброе утро, – брат отвлек его от созерцания рыжего чуда. – Завтракать будешь? Не уверен, что тебе каши хватит, но есть блины.
– Какое есть в такое время? Я кофе хочу.
– Садись, сейчас сварю, доброе утро, – смущенно улыбнулась Инна и так же, как и вчера, попыталась спрятаться за спину Витьки, будто опасалась нового человека.
– Буду премного благодарен, спасибо. Вы на работу? А мне что делать? Где именно мама лежит? Я хоть смогу ее навестить.
– Сейчас напишу, – отмахнула брат, почти залпом допив кофе.
– Я могу проводить, – сказала Инна, колдуя над туркой с ароматным напитком.
– Точно, ты же сегодня не учишься, – улыбнулся Витька.
Владимир опять убедился, как сильно изменился брат. Рядом с этой девушкой Колдун сиял, таким Инквизитор его еще никогда не видел. А как он обнимал и прикасался к рыжему чуду? Да, не увидь собственными глазами, никогда бы не поверил, что с человеком можно обращаться так нежно. Еще меньше верилось, что таким может стать его брат, в жизни ни к чему трепетно не относившийся.
– Опять у Дэна будешь весь день?
– Наверное, он и так с меня три шкуры спустит за два пропущенных дня, даже страшно.
– Ты ему Вовку скорми, – весело ответил младший, отец засмеялся.
– Скорми – скорми, ему полезно, – прокомментировал отец.
– Кому? Дэну или Владимиру? – нахмурилась девушка.
– Владимиру. Денису, насколько помню этого молодого человека, лишний нагоняй не нужен. Сам кого угодно приструнит и на место поставит.
– А чего меня приструнять? – мысли невольно вернулись к сигаретам и тому, что брат его все-таки сдал.
– Звонишь редко, с отцом не разговариваешь, сам отвечаешь «угу» и «хорошо» на все вопросы, если позвоню, – обижено пробухтел родитель.
– Ну, па! – вырвалось у него совсем детское возмущение. – Я же работаю! Если я сижу дома — не значит, что ничего не делаю. А ты как специально звонишь в самый не подходящий момент, когда я баг ищу или кусок посложнее пишу. Что я могу в этот момент ответить? Сказать, перезвоню позже? Ты обижаешься. Было уже такое.
– Обижусь, – засмеялся отец. – Садись, чего стоишь? Или ты научился готовить? Тогда можешь помочь Инне, а то от нас с Витей пользы никакой, только мешаем.