— Ты сумасшедшая, моя сумасшедшая, — Владимир одним движением оказался над самой лучшей подругой, что мог только желать.
Любит ли он ее? Еще как любит. С первой встречи, первого поцелуя и той сумасшедшей ночи на даче, когда они потеряли головы и «для опыта» стало чем-то большим. Но что это за любовь и нужна ли она ему?
Глава 10
Танец становится формой внутреннего самоубийства…
Люби и танцуй (Kochaj i tancz)
С момента, как мать выписали из больницы, прошла уже неделя. Виктор с ним так и не разговаривал.
Владимир не смел подойти первым и признать ошибку. Он повел себя как дурак. Мог промолчать, извиниться, и все было бы хорошо. Но нет, не смог — съязвил, обидел. Будто до этого было мало.
Мать, как и в детстве, отчитала его за такое поведение. Отец тоже посоветовал извиниться, ибо неправ был именно Владимир.
Инна не игрушка, которую младший брат с радостью поделил бы со старшим. Брат всегда и все готов был делить с ним, даже как это и не противно, других девушек они тоже «делили». Только Ведьма — исключение, она не такая как другие. Особенная и единственная, за кого Витька перегрызет горло любому, и будет прав.
Инквизитор откинулся на кресле и посмотрел в окно. Вид на Таврический сад был прекрасен, особенно после первого не тающего сразу снега. Ночевал он у Насти, но работал днем дома, пока брата не было.
С каждым днем понимал, чувства к Рыси начинают пугать, а вот чувства к Инне стали вполне терпимыми. Теперь он ясно осознавал, что это скорее была ревность и желание обладать тем же, чем и брат. Хотя восхищение ее танцем было за пределами понимания.
Это точно не было ревностью. Настя на это сказала, что Владимир просто давно превратил танец в культ и боготворит всех, кто сумеет его поразить в этом искусстве, может, она и права.
Новый взгляд на монитор и дописанную программу. Со всем стрессом, он за неделю сделал двухнедельную норму, и теперь хотелось танцевать.
Найдя в телефоне, быстро набрал номер Дэна. Инна сегодня вместе с ним на кастинге, первый выход в свет. Владимир искренне верил в рыжую Ведьму, но пока она не в зале, можно спокойно потанцевать.
— Привет, что случилось? – не сразу, но Денис ответил.
— Привет, не отвлек? Отбор уже прошел?
— Нет, через полчаса, если опять не поменяют, какой вопрос?
— У тебя в студии зал днем свободный есть? Я хочу танцевать, а попадаться на глаза Виктору, сам понимаешь — не стоит.
— Извинись ты уже, чего тянешь?
— Не начинай, извинюсь.
— Ладно, ладно, молчу. Можешь ехать в студию. Там девчонки, я предупрежу, что ты приедешь.
— Спасибо, буду очень признателен.
— Просто помирись с братом. Давай, я побежал.
— Хорошо.
Тишина и лишь секундная заминка, чтоб набрать номер Насти.
— Леонов, ты чего? Пожар? – почти сразу ответил удивленный голос рыжей подруги.
Они расстались несколько часов назад и то, потому, что находиться в одной квартире для них оказалось опасным. Стоило зазеваться и руки, и губы — уже не подчинялись, разжигая желание.
Безумие, настоящее безумие такого никогда с ними не было. Да, было, теряли голову, но чтоб так... Они явно оба сошли с ума.
— Насть, пошли танцевать, — он умолял, он ее и правда умолял.
Да что с ним такое?
— Вов, ты здоров? – тут же поинтересовалась Рысь.
— Угу, пошли?
— Блин, Вовка, не могу. Реально не могу, меня «на ковер» вызвали. Опять отдел накосячил, мне как старшей разгребать.
— Жаль.
— Так, не хандри, освобожусь сразу к тебе. Ок?
— Ок, ладно, тогда я в зал, пока их там нет.
— Может, помиришься?
— Я боюсь.
— Чего, балбес мой любимый? – от слова «любимый» приятно защемило сердце, да что с ним сегодня?
— Не знаю, что Витька не простит.
— Так, не ной, едь, танцуй, как смогу — приеду. Все, я побежала, а то сисадмин мне уже показывает пантомимы, где кого-то вешают.
— Удачи, — только и успел сказать он, когда из трубки донеслось: «Да иду я, поговорить могу? У меня законный перерыв!»
— Тебе тоже. Целую, — и снова короткие гудки.
Не девушка, а ураган. И когда он привыкнет? Еще один взгляд на программу. Сохранить и танцевать, иначе он свихнется от этих мыслей.
Только сначала придется сыграть роль хорошего сына и заглянуть к матери, что в скверном настроении превращалось в пытку.
— Вова, не заходи ко мне как на казнь! – тут же раскусила его мать, откладывая книгу. – Я тебя пилить не буду.
— Я и не как на казнь, — буркнул Инквизитор, падая в кресло рядом с родительской кроватью.
— Так я и поверила, я тебя двадцать пять лет знаю, меня не обманешь. Мне вас мирить, чтоб ты перестал быть мрачнее тучи?
— Мам! Я сам разберусь!
— Тогда не кисни! Чего пришел? Мне и без тебя тоскливо, ты знал, что в доме нет ни одной легкой книги для чтения?
— А библиотека в кабинете? – удивился сын, разглядывая, что она читала: «Мой герцог» и какая-то обложка с полуобнаженной парой. – Мам, что это за ужас? Нормальных книг нет? – он уже потянулся, чтоб отобрать этот кошмар у больной женщины, но та оказалась быстрее и героически спасла свое чтиво от уничтожения.
— Так, я девочка, имею право! Сами читайте своих Гете, Гюго и, кто там у вас еще? Я хочу много романтики и всего остального!
— Да в таких романах не романтика, а сплошная эротика, если не хуже. Давай нормальную книгу принесу?
— Знаю, я твое нормальное, сам читай. Купи мне еще таких?
— Мам! Я не буду покупать такую макулатуру! Это даже не книги!
— Так, кто-то сильно умный! – мать обиженно отвернулась.
То, что ей уже за шестьдесят было сложно представить. Особенно когда она себя так вела.
– Я с тобой не разговариваю. Ты меня обижаешь.
— Мам, — тихо засмеялся Владимир. – Давай без бумажных обойдемся, в интернете тьма — я даже куплю, но только так.
— А много купишь? – обиду как рукой сняло, лишь только включился вымогатель.
— Какие захочешь, — покорно согласился Инквизитор, понимая, что сумма явно будет немаленькая.
Но, если учесть, что это цена его наглого побега из дома, он готов и ползарплаты спустить, лишь бы не чувствовать себя виноватым.
— Так, — мать серьезно посмотрела на него. — Сейчас куда намылился, день на дворе? То, что ты ночуешь у Насти — я понимаю, но не одобряю. Что это за отношения? Сколько можно кота за яйца тянуть? Я требую внуков! Вам давно пора. Столько лет вместе!
— Мам, не начинай, у нас с Настей не такие отношения.
— А какие? Я не понимаю!
— Мам, давай не будем.
— Почему не будем? Я не понимаю! Настя — хорошая девушка, что тебе еще надо? Любишь, любим. Друг друга с полуслова понимаете.
— Мам, мы только и делаем, что спорим с ней — хороша любовь.
— А то мы с твоим отцом другими были по молодости? Там такие драки были, ого-го! Вам молодым и не снилось. И ничего, живем вместе сорок лет, и ничего, все живы. А ты весь в отца — тоже сомневаешься. Не предложи мне тогда одногруппник замуж за него выйти, так бы не дождалась признания.
Инквизитор невольно закатил глаза. Сравнения с отцом он ненавидел, эту историю с переносом на их с Настей — тоже. А с плохим настроением и подавно не хотелось слушать эту вечную песню.
— Не делай такое лицо!
— Хорошо, выбирай книги, куплю и поеду в зал — танцевать.
— Как что — так танцевать, и в кого вы оба такие!
— Так, или книги, или я ухожу! – шантаж сразу подействовал.
Полчаса, и он был свободен от всех обязательств часов на пять минимум.
Дэн сидел явно довольный ее выступлением. Сама же Инна понимала, что могла и лучше.
А теперь еще ждать результатов, видишь ли, сразу сложно сказать. Строчить сообщения и отвлекать будущего мужа от работы веселее, чем гадать, прошла ли она или нет.
Не очень-то и хотелось. Притом, добравшись до ее телефона, Колдун объявил, что это хлам и купил новый, установив все, начиная с вайбера, телеграмма, скайпа.
Теперь со спокойной совестью она могла отправлять сообщение за сообщением и не думать о том, как просить у родителей деньги на пополнение счета. Виктор, кажется, в такие моменты жалел о своем поступке.
Колдун: У меня совещание, а я глупо улыбаюсь.
Ведьма: Ну и ладно, я скучаю.
Колдун: Ин, я тоже скучаю, но мне надо работать. А у тебя кастинг.
Ведьма: Уже прошел, жду результатов. Дэн не пустил домой, сидит глупо лыбиться. Бе-е-есит.
Колдун: Ин, опять капризничаешь? Любимая, я позвоню как смогу, будь умницей. Хорошо?
Ведьма: Хорошо( жду-у-у
— Опять мешаешь человеку работать? – поинтересовался Дэн, заглянув через плечо, и глядя на экран. – Не стыдно?
— Мне скучно!
Прятать переписку было глупо, да и не писали они никогда ничего запретного — зачем, если можно показать потом лично? Инна хихикнула, вспомнив недавнюю сцену в душе. Эффект был, что надо.
— Скучно ей, — друг взлохматил волосы подопечной. – А мне потом извиняйся, что не воспитал? Какая подстава с твоей стороны.
— Меня Славка воспитывать был должен, а не ты. Он как-никак мой брат!
— Так, это оскорбление! Да я с тобой больше нянчился, чем Славка! Особенно, если учесть, что когда твой брат открыл для себя свидания и все отсюда вытекающее, он вообще про тебя забывал.
— Ла-а-адно, любимый старший брат! Каюсь, — Инна тут же, смеясь, повисла на шее Дениса.
— Вот не надо мне тут, я уже обиделся, — шутя ответил Дэн, пытаясь ее от себя отцепить. – Да отстань ты, малявка! Я обиделся!
— Не-е-ет, не отпущу, пока не простишь.
— Да отпусти же, зараза мелкая! – уже открыто смеясь, сказал Денис. – Не прощу, обиделся.
— Простишь, — не унималась Инна.
— Да, что сегодня с тобой, отцепись, я сказал.
— Не-а…
— Дэн? Привет! – раздался рядом женский голос.