Лучшая защита — нападение. Я откинулась на спинку кресла и взглянула на Таркера с вызовом.
— Вы правы, я действительно плохо представляю, что входит в обязанность гувернантки, но зато я прекрасно выполняю условия нашей недавней сделки.
Таркер кашлянул, будто у него запершило в горле, и посмотрел на меня с интересом.
— Возможно, я ошибаюсь, — вкрадчиво начал он, — но разве сделка не подразумевала, что дети не станут докучать леди Аттвуд?
Я мысленно отметила, что он назвал ее по имени. Кажется, определение «моя невеста» просто не шли у него с языка.
— Вы ошибаетесь, — с удовольствием проговорила я, наблюдая за реакцией Таркера. — Я обещала примирить ваших детей с действительностью — с необходимостью этого брака. Как вы знаете, прежде чем смириться с чем-то, каждый из нас проходит семь стадий. Первые из них: гнев и отрицание. Именно эти чувства сейчас испытывают ваши дети. Поверьте, их лучше «прожить» под чьим-то чутким контролем, чем попросту подавить. Вот я и позволяю им это сделать… с наименьшим уроном для всех нас.
Таркер усмехнулся.
— У вас забавная логика, леди Рейс.
Я чуть склонила голову.
— Надеюсь, это был комплимент.
— Вам решать.
Уголки его губ чуть приподнялись, он рассматривал меня из-под полуопущенных ресниц. В его глазах помимо присущего им холода сверкнуло любопытство.
Этот взгляд сбил меня с мысли, и я облизнула губы. В воздухе повисло напряжение, имеющее мало отношения к тому, что обычно искрит между противниками. Скорее, это походило на терпеливое ожидание охотника, почуявшего добычу.
— Да, решать мне, — опомнившись, согласилась я. — Можете мне довериться, лорд Таркер. Ваши дети будут шалить, но я не позволю им выйти за определенные рамки.
— Идея с курицей принадлежит вам, верно?
Так, главное не сознаваться! Обойдемся намеками.
— Почему вы так думаете?
— Я знаю почерк своих детей. Они бы сошлись на клее на стуле или чем-то подобном.
Я усмехнулась. Таркер, оказывается, довольно проницателен.
— Вот как?
Он кивнул и щелкнул пальцами, словно подыскивал нужное слово.
— Здесь же чувствуется… размах и умение уходить от ответственности.
Я вежливо поинтересовалась:
— Надеюсь, это тоже можно считать комплиментом?
Таркер явно попытался скрыть улыбку.
— Послушать вас, так я мастер комплиментов.
Я хмыкнула, тоже стараясь сохранить серьезность.
— А по вашему мнению, я — исчадие ада. Тоже, знаете ли, не самое лестное определение.
Мы столкнулись взглядами, и я отчетливо услышала его голос.
«А она не так проста, как кажется».
Хуже всего, что в этот момент губы Таркера даже не дрогнули. Они остались плотно сомкнутыми, как и были мгновением ранее.
***
Я с тоской посмотрела в сторону полуприкрытого окна. Там, за стеклом, ярко светило солнце и негромко пели птицы. День выдался непривычно теплым, и уже с утра в классе было душновато, хотя я точно знала, что комнату перед нашим приходом тщательно проветривали.
— Как вы знаете, этикет — один из самых важных предметов, — без особого пыла начала я.
Память леди Рейс подсовывала нужные сведения медленно, будто делая одолжение. Но в этот раз мне хотя бы не пришлось зажмуриваться. Уже прогресс!
В голове сами собой проступили строчки из учебника.
— Этикет — не просто свод правил, это руководство по выходу из двусмысленных ситуаций.
Дети, сидящие напротив меня за широким столом, слаженно кивнули. Их глаза не опускались ниже моего подбородка, и, судя по взгляду, они спали с открытыми глазами. Я тяжело вздохнула. Я все время возвращалась ко вчерашней сцене в кабинете, и это изрядно сбивало с мысли.
— Не следует стыдиться быть учтивым и стесняться потакать чужим вкусам — это гарантирует доброе к вам отношение, — на этой фразе я, будто читавшая текст по бумажке, споткнулась.
Я была абсолютна не согласна с такой трактовкой, но вряд ли мое мнение имело значение. В конце концов, детям жить в этом мире и играть по его правилам. Я же намерена вернуться домой, сбежав из этой эпохи с ее тесными, удушающими рамками.
— Отсутствие же подобных качеств порождает мстительность и недоброжелательность.
Теперь понятно, почему лорд Таркер был недоброжелательным во время нашей первой встречи. Я просто проявила неучтивость и не предугадала его желания: не сломала себе шею по дороге в поместье.
— Светский человек всегда с достоинством выйдет из любого сложного положения.
Мысли снова свернули к Таркеру. Неужели вчера вечером в кабинете я действительно уловила отголоски его размышлений? Признаться, мне хотелось в это верить. Иначе придется смириться с тем фактом, что я медленно схожу с ума — так себе перспектива, скажем честно.
— … незамужней девушке стоит быть особенно внимательной…
Голова Хлои качнулась вниз. Девочка резко выпрямила спину и распахнула сонные глаза. Все ясно, не мне одной до смерти скучно.
Мой взгляд снова метнулся к окну.
— Я предлагаю продолжить урок на улице. Сегодня слишком хорошая погода, чтобы сидеть в душном зале.
Мордашки детей озарило тщательно скрываемое ликование.
— Да, леди Рейс! — с готовностью выпалили они и вскочили со своих мест.
***
Сад встретил нас утренней тишиной, разбавленной щебетом птиц и шуршанием гравия под ногами. Мы свернули с дорожки, мощенной плиткой, на едва заметную тропинку, петляющую между яблонями. В их густой зелени со сверкающими в листве солнечными лучами проглядывали сочные ярко-красные плоды.
Чтобы как-то оправдать прогулку, а заодно выкинуть из головы инцидент с Таркером, я попыталась провести что-то вроде устного экзамена.
— Томас, представь, что тебя пригласил к себе в гости барон, — важно спросила я и поправила рукой, затянутой в перчатку, полы шляпки. — Что ты ему ответишь?
— Ничего, — равнодушно бросил он. — Барон попросту не посмеет пригласить меня, он стоит ниже и может только надеяться, что я сам решу нанести ему визит.
Я мысленно сверила его ответ с тем, что успела выхватить из памяти леди Рейс, и удовлетворенно кивнула.
— Неплохо. Хлоя, твоя очередь, — я сделала паузу, словно переворачивала страницу учебника. В принципе, примерно так оно и было в действительности. — Что ты предпримешь, если тебе приснится неприличный сон?
Меня сорвавшийся с языка вопрос поразил явно сильнее Хлои. Пока я, замерев, пыталась осмыслить его и в панике удостовериться, что ничего не перепутала, девочка ненадолго призадумалась и серьезно поинтересовалась:
— А я во сне обладаю невидимостью?
Я подзависла примерно на пару минут.
— Это имеет значение?
— Конечно, — Хлоя кивнула и склонилась, чтобы сорвать пробившийся в траве полевой цветок. — Если меня не видят, я смогу спокойно подсмотреть или подслушать что-то любопытное, а если нет, то придется извиниться и ретироваться.
— Хм… Вообще-то, правильный ответ — проснуться, — протянула я. — Но твоя версия мне тоже нравится.
Хлоя польщенно улыбнулась.
— Ладно, а теперь ты, Томас.
Я обернулась и с удивлением поняла, что мальчик исчез.
— Томас! Ты где?
— Я здесь!
Мой взгляд заметался по округе и выцепил Томаса, успевшего вскарабкаться на ближайшую яблоню. Пожалуй, я зря упустила его из виду. Проблем от него разве что немного меньше, чем от сестры!
— Какого… — Я вовремя поправилась и проглотила ругательство. — Ты там делаешь? Немедленно спускайся!
— Тут котенок. — Лицо Томаса мелькнуло между веток и снова исчезло. — Он плакал, я решил помочь!
— Альтруист, — закатила глаза Хлоя, и я мысленно с ней согласилась.
Мне пришлось уйти с дорожки и прошлепать прямо по траве к высокой раскидистой яблоне.
— Хорошо, ты можешь скинуть котенка. И спускайся сам!
— Но он же разобьется. — Томас с таким разочарованием посмотрел на меня, что я почувствовала себя новой версией Круэллы де Виль.
— Он приземлится на четыре лапы, дурень. — Хлоя тоже подошла к яблоне вплотную и запрокинула голову. — Кошки всегда так делают.
— А вдруг нет? — Я не видела лица Томаса, но, судя звукам, он гневно засопел.
Все время забываю, что у этого парнишки есть характер! Пусть поначалу и кажется иначе.
Я оглядела себя, а затем решительно скинула с плеч тонкую полупрозрачную накидку.
— Бросай котенка, я поймаю его. Хлоя помоги мне.
Девочка сразу поняла, о чем я ее прошу. Вместе мы растянули мою накидку на манер тента. Эх, если кот оставит затяжки на воздушной материи, Джози это явно не понравится.
В ветвях снова мелькнуло лицо Томаса, раздалось жалобное, истошное мяукание, а затем вниз полетел маленький пушистый комок. Он упал ровно в центр импровизированного спасательного круга и вцепился в него когтями так сильно, что я поняла: причитаний Джози из-за испорченной вещи не избежать.
— Красивый! — восхитилась Хлоя и прижала к себе найденыша.
Тот перестал орать. Видимо, понял, что убивать его не собираются, и, выгнувшись, замурлыкал.
Я подняла голову.
— Томас, слезай. С котенком все в порядке.
— Да, я сейчас. Только…
Договорить он не успел. Раздался хруст сломанной ветки, приглушенный детским испуганным криком и глухим звуком удара.
Желудок сжался от страха, когда я резко повернулась в сторону: на зеленой траве, раскинув руки, лежал Томас. Его лицо было белым от боли, а по щекам уже градом катились слезы.
— Больно-больно-больно! — горячо прошептал он и попытался двинуть рукой.
— Томас! — крикнула Хлоя и бросилась к нему.
— Стой, не трогай! — Я успела ухватить ее за платье и первой опустилась на колени возле мальчика. — Лучше позови кого-нибудь на помощь.
Хлоя кивнула, зажала ладонью рот и стремглав бросилась бежать. Мы остались с Томасом вдвоем.
Взгляд как сканер прошелся по его телу. Мои ноздри чуть дернулись, я слово принюхивалась. От моего внимания не укрылись ни короткие частые вдохи, ни болезненные стоны, ни застывшие в глазах слезы. От всего этого непривычно сжималось сердце, и, помимо сочувствия, я ощутила что-то еще… Я словно увидела боль, ее отпечаток в воздухе, а затем ее пульсирующий центр — точку в неестественно вывернутой руке.