Ну или ее блокировал жакет. Он мне сразу не понравился.
— Представьте, если бы мы постоянно слышали мысли друг друга. Да так же с ума сойти можно!
— Почему?
Я растерялась от такого вопроса и честно выпалила в ответ:
— Излишняя откровенность всегда приводит к размолвкам и обидам.
Таркер отпустил меня и, сделав шаг назад, задумчиво оперся на письменный стол за своей спиной.
— Мой опыт говорит об обратном, — после паузы сказал он, смотря прямо мне в лицо.
Я насторожилась, не совсем понимая, к чему он клонит. А затем до меня дошло.
— Вы имеете в виду ваш брак? — осторожно предположила я и получила в ответ сухой кивок.
— Моя жена была леди в истинном значении этого слова. — Он сложил руки на груди и посмотрел куда-то в сторону. Мельком я подумала, что после инициации его движения стали более раскованными, в них не чувствовалось выверенной веками чопорности и раздражающей неспешности. — Она никогда не жаловалась, не делилась переживания и с достоинством принимала все удары судьбы. В том числе и такого мужа, как я.
Признание упало в тишину кабинета как тяжелый камень, и я застыла, толком не зная, как реагировать: посочувствовать, сменить тему, проигнорировать? Сердце забилось как бешеное. До этого момента мать близнецов, бывшая жена Таркера, казалась чем-то эфемерным. То есть, я, конечно, понимала, что она действительно существовала, но никогда не задавалась вопросом, что же с ней случилось. А заодно, как они с Таркером жили и любили ли друг друга.
Признаться, второй вопрос интересовал меня сейчас даже сильнее, чем первый.
За мной все еще стояло кресло, но я не стала снова опускаться в него. Вместо этого я обошла его и облокотилась на высокую мягкую спинку. Наши с Таркером взгляды снова встретились. Он усмехнулся, оценив мой маневр.
«Так себе барьер», — вклинился Кош.
— Она любила вас? — тихо спросила я.
Таркер совершенно неаристократично передернул плечами.
— Я так и не понял этого. А теперь уже и не узнаю. Ее жизнь унесла эпидемия холеры, внезапно вспыхнувшая в поместье ее родни, у которой она гостила. К счастью, дети не заразились, драконья кровь в жилах уберегла их от болезни, но Лидии так не повезло.
— Мне очень жаль, — пробормотала я.
Почему-то перед глазами возникли мордашки Томаса и Хлои. Наверное, для них потеря матери была равноценна концу света. Какие бы не были отношения между супругами, дети всегда любят своих родителей. Я вспомнила собственное тоскливое детство, и с трудом вернулась к разговору. В горле намертво застыл огромный ком.
— По иронии судьбы спустя всего пару лет появилась вакцина от холеры, — продолжил Таркер. — Не представляете, что я испытал, когда узнал о ней.
— Понимаю, — с сочувствием откликнулась я.
Повисла долгая пауза. Я не знала, что можно еще сказать, и вместе с тем отчаянно желала как-то облегчить боль Таркера, которую почувствовала сквозь неуютное молчание. Она напоминала застаревшую зарубцевавшуюся рану, ноющую во время плохой погоды. Закусив губу, я лихорадочно искала возможность пошутить, разрядить обстановку, но вместо этого вдруг спросила:
— А вы любили ее?
Таркер поднял на меня взгляд, и у меня перехватило дыхание от накала чувств, что бушевали в его душе и нашли отражение в его глазах.
— Да, — просто сказал он.
Я кивнула, принимая такой ответ. Странно, но меня не уколола ревность или обида. Я всегда понимала, что Таркер — взрослый мужчина, у которого до моего внезапного и поставившего все с ног на голову появления была своя жизнь. В конце концов, Хлоя и Томас тому подтверждение! Шансы, что детей принес аист, весьма малы.
— Мне очень жаль, — снова повторила я.
Эти слова от частого употребления затерлись до дыр и ничего не выражали, но я вложила в них все сопереживание, что только смогла. Кажется, Таркер это понял.
Его взгляд потеплел.
— Ничего, — мягко сказал он, будто успокаивая меня. — Прошло уже больше пяти лет. С каждым годом становится все легче.
Я задумалась. Получается, что на момент смерти матери близнецам было два-три года. Интересно, они помнят ее? Вряд ли, но, наверное, какие-то смутные воспоминания у них все-таки остались. Во рту появился привкус едва заметной горечи. Я хорошо понимала, что чувствовали Хлоя и Томас. Я сама была на их месте.
Я так сильно ушла в себя, что вздрогнула, когда раздался голос Таркера.
— Ну а вы, Анна? — спросил он, и от того, что он назвал меня по имени, у меня побежали мурашки по коже. — Что насчет вас?
— А что насчет меня? — глупо переспросила я, и правда не успев сообразить, о чем он.
Таркер явно немного смутился, но затем уверенно продолжил.
— Если судить о том, что я смог зацепить в вашей памяти, у вас нет мужа и детей. Но, возможно, остался кто-то, по кому вы тоскуете?
Я тряхнула головой, окончательно возвращаясь в реальность. Детство Хлои и Томаса, как и мое собственное, подернулось туманом и отступило во тьму, в самый дальний уголок души.
— Бариста, — честно призналась я. — Очень скучаю по бариста из ближайшей к дому кофейни. Он умел варить потрясающий латте! Простите, но ваша прислуга, несмотря на все старания, и рядом с ним не стояла.
Таркер потрясенно моргнул, явно переваривая и новую информацию, и незнакомые слова, а затем вдруг рассмеялся: негромко и заразительно.
Я фыркнула, с удовольствием отмечая, как сглаживаются его резкие черты, а в глазах появляется притягательный блеск. Таким, открытым и способным посмеяться над собой и другими, Таркер мне нравился больше.
— Вы можете называть меня по имени, — заметил он и снова достал карманные часы. — Кеннетом.
Я как завороженная уставилась на стрелки часов и судорожно сглотнула. Пожалуй, к чтению мыслей, пусть и поверхностному, придется привыкнуть.
— Не уверена, что наши отношения дошли до этой стадии, — попыталась увильнуть я.
— Да? — Таркер хмыкнул и спрятал часы в карман. — А мне казалось, что после второго поцелуя они-таки до них добрались.
Краска бросилась мне в лицо. Он помнит! Вот же черт!
— Ну, это как посмотреть… — невразумительно проблеяла я.
— Значит, рассмотрим со всех сторон, — пообещал Таркер и подмигнул мне.
Сказать, что я выпала в осадок, — преуменьшить мою реакцию. Я ошарашено моргнула, всерьез раздумывая, не начались ли у меня глюки. После всего, что на меня обрушилось, это было бы неудивительно.
«Кош, негодник хвостатый, твоя работа?»
«А что сразу я? — Я легко представила, как эта ящерица разводит лапами и делает самое невинное выражение лица, то есть морды. — Он сам! Просто, наконец, перестал себя сдерживать. А то вечно выглядел, будто шест проглотил. Бр-р-р!»
Я бы продолжила перепалку, но голос Таркера выдернул меня в реальность.
— Леди Аттвуд должна появиться с минуты на минуту.
Он прошел мимо меня и остановился у высокого шкафа. В мою голову закрались нехорошие подозрения.
— Только не говорите, что мы будет подглядывать за вашей невестой, — я с чисто женским злорадством выделила это слово интонацией, — в замочную щелку.
— Хорошо, не буду, — легко согласился он и тут же пояснил: — Повторяться нет смысла, вы и так уже все сказали. Да еще с таким жаром, который мне и не снился.
От моего внимания не укрылось, как при этом он едва заметно усмехнулся, и я мысленно застонала: Таркер, наконец освоивший искусство сарказма, вызывал у меня на редкость противоречивые чувства.
— Ладно, — буркнула я. — Давайте сюда этот ваш шкаф. Надеюсь, там не пахнет пылью.
— Если только книжной.
Чисто джентельменским жестом Таркер распахнул передо мной дверцы и пропустил вперед, а затем и сам пролез следом, заставив меня изрядно потесниться.
Внутри оказалось ожидаемо темно. Свет пробивался лишь в узкую щелку, предназначенную для ключа. Тот предусмотрительно вынули и тем самым расчистили путь для шпионажа. Наверное, здесь и правда раньше высились книги, но сейчас полки были убраны, а на их месте, как охотники в камышах, застыли мы с Таркером.
Его горячее дыхание обжигало мочку уха, и я невольно заерзала. Грудь Таркера соприкасалась с моей спиной, и, сколько я ни пыталась отодвинуться, пространство не позволяло этого сделать. Интимность обстановки действовала на нервы, и, чтобы отвлечься, я спросила первое, что пришло в голову:
— Вы смогли выяснить, чье задание выполняла леди Рейс: отца или Его Величества?
— К сожалению, да. — В его голосе прозвучали горькие, тщательно скрываемые нотки. — Есть надежда, что мои источники информации не достоверны, но всерьез на это рассчитывать я бы не стал.
У меня буквально выбили землю из-под ног. Перед глазами на мгновение все закружилось, завертелось в сумасшедшей карусели. Отчаяние и злость, прозвучавшие в интонации Таркера, ясно намекали на правильный ответ. Мне даже не понадобилось ничего переспрашивать, хотя я все равно не удержалась:
— Но зачем это королю?
— Возможно, война для него выгоднее мира.
Я сжала пальцы в кулаки, впиваясь ногтями в кожу. На языке вертелось много вопросов, а заодно и бранных слов, но я чудом промолчала. Отец Таркера предал его, сделав пешкой в своей игре, и я не представляла, что бы испытывала на его месте. Пусть между ними никогда не было теплых отношений, но так легко принести в жертву родную кровь?
В памяти всплыл разговор с графом Рейс, и с моих губ сорвался тяжкий вздох. Нет, чего-то в семейных отношениях высшего света я точно не понимала.
Близость Таркера не позволила надолго упасть в философские размышления. Каждой клеточкой своего тела я чувствовала тепло, которое от него исходило, и это заставляло коленки немного подрагивать. Последний раз такое случалось со мной лет в пятнадцать! Что же со мной происходит?
— Вы не могли бы не дышать мне в шею? — максимально вежливо поинтересовалась я. — Очень отвлекает.
— Прошу прощения, — не менее деликатно отозвался Таркер. — Если вам станет легче, я тоже испытываю некий дискомфорт от того, что вы топчетесь по моим ногам.