Что удивительно — Мяус пошёл со мной. Молча, не проронив ни слова. Он вообще в мою сторону не смотрел. Неужели его так расстроило отсутствие молока, или есть какие другие причины? Надо будет его расспросить, если генерал, который дракон, меня всё же не прихлопнет.
Мужчина стоял поодаль от избушки и ждал. Думает, я к нему подойду? Вот уж нет! Сам пришёл, пусть сам и подходит.
Спустившись со ступеней, я замерла, даже руки на груди скрестила, пытаясь показать незваному гостю, что я вовсе ему не рада. Да только мужчина кидаться с рычанием не спешил, он смотрел на меня хмурым взглядом, не предпринимая попыток приблизиться.
Я не выдержала первой:
— Зачем пожаловали? — хотела сказать твёрдо, да только голос предательски дрогнул. Отец Мика качнул головой и хмыкнул, а потом размашистым шагом пошёл в мою сторону. Стоять на месте я осталась только чудом, хотелось позорно сбежать, скрывшись за хлипенькой дверью избушки.
— Я же тебя предупреждал, ведьма, — начал дракон обманчиво-спокойным тоном, но я видела, что он зол, хотя в этот раз и пытался злость свою сдерживать.
— О чём же вы меня предупреждали? — протянула елейным голосом, сама удивляясь собственной смелости.
— Чтобы ты не приближалась к моему сыну, — рыкнул мужчина, не сдержавшись. Он замер всего в паре шагов от меня, я же была рада, что не успела переодеть юбку. За длинным подолом хоть не было видно, как дрожат мои коленки.
— Я к нему не приближалась, — вскинула голову, посмотрев в пылающие глаза.
«Я вообще ничего предосудительного не сделала и нечего на меня так смотреть», — пронеслось в мыслях, но вслух я этого, конечно же, не сказала.
— Ведьма, — прорычал незваный гость, хотя в обращении этом не было «рычащих» звуков.
— Дарина, — буркнула, не сдержавшись, и, кажется, смогла этим его удивить.
— Что? — переспросил с недоумением.
И я выпалила, вытягиваясь по струнке смирно:
— Меня зовут Дарина, а не ведьма. И не надо на меня рычать, Мик сам пришёл ко мне, я его не зазывала и уж тем более ничего не обещала! И, вообще, могли бы и сами догадаться, что мальчишке скучно, что ему нужно какое-то занятие…
Чем дольше я говорила, тем более хищным становилось выражение его лица. К концу речи я уже шептала, растеряв весь запал и смелость разом.
Движение мужчины оказалось столь резким, что я его и не заметила, только ощутила, как стальные пальцы сжимаются на моей шее, а лицо опаляет горячее дыхание:
— Вот только не надо меня учить, Дар-рина, как мне нужно обращаться с собственным сыном! Я лучше знаю!
— Не знаете, — выдавила сипло. Отчаянная смелость вновь захлестнула. — Ему важно чувствовать себя нужным, даже несмотря на увечья, которые он получил! Точнее, вопреки этим увечьям!
Хватка стала сильнее, и перед глазами у меня заплясали чёрные точки, но я продолжала стоять, не предпринимая попыток вырваться. Взгляд затуманился, а потом и вовсе, против моей воли, по щеке скатилась одинокая слезинка.
Кажется, именно это стало каким-то сигналом для мужчины. Он разжал руки и отступил на шаг. Ещё и отвернулся, чтобы не смотреть на меня.
— Ты ничего не понимаешь, — выдохнул он с затаённой болью, которую всеми силами пытался превратить в злость. Но у него не получалось.
Проморгавшись, я увидела, что его плечи поникли, и вся напускная спесь, будто бы испарилась, оставив передо мной человека, который совсем не понимал, как ему жить с тем, что его терзало.
— Не понимаю, — согласилась покладисто. — Но и зла я мальчику не желаю. Если он хочет приходить сюда, то не прогоню, и не буду смеяться над ним. На этот счёт можете не переживать.
— Довериться ведьме? — горько усмехнулся дракон, так и не посмотрев на меня.
И что ему ответить? Убедить, что мне можно доверять? Мои слова для него пустой звук. Поэтому я пошла другим путём:
— Это уже ваше дело — доверять или нет, — пожала плечами, опустив голову. — Я предложила, а решение за вами.
Между нами опустилась тишина, было только слышно шумное дыхание — моё и его.
— Хорошо, — наконец, сдался он. — Пусть Мик приходит к тебе, но одного я его сюда не отпущу.
Хмыкнула себе под нос, вскинула взгляд, встречаясь с его:
— Ваше право, — помолчала и добавила сварливо, коснувшись одного плеча. — Надеюсь, ваши подчинённые не будут набрасываться на меня с кулаками.
На мгновение его лицо вытянулось, но он быстро взял себя в руки:
— Надейтесь, — обронил с непонятной для меня интонацией, а потом развернулся и направился к центру поляны, где превратился в летающую зверюгу, и через несколько минут скрылся за высокими кронами деревьев.
— Вот и поговорили, — проворчала, буквально падая на нижнюю ступеньку. Смелось и силы пропали. Ноги буквально подкосились. А потом я спрятала лицо в ладонях, пытаясь утихомирить неистово бьющееся сердце.
— Лихо ты его, — рядом произнёс Мяус. В этот раз он не спешил впиваться когтями в руку генерала, наблюдал от двери. Но я не обижалась на него, в этой битве я должна была победить сама.
— Надеюсь, это была наша последняя встреча, — проворчала глухо.
Мы с молчаливым котом вернулись в дом, и я не выдержала:
— Что у тебя случилось? — преградила ему путь, глядя в сияющие фиолетовым глаза.
— У меня что-то случилось? — наигранно удивился мохнатый.
— Вот только не надо передразнивать, — насупилась обиженно. — Ты после того, как на пороге появился Мик, ведёшь себя странно. Даже огрызаешься меньше обычного.
— Аргумент, — флегматично согласился белобрысый и попытался обойти меня по дуге, но я не позволила. Подхватила его на руки, при этом пытаясь удержать равновесие — вес у него был всё же приличный.
— Ну, Мяус, миленький, что тебя беспокоит? Я опять что-то сделала не так? — нет, мне вовсе не нравились его колкие реплики, но молчание было куда хуже.
— Ничего, — проворчал он и попытался вырваться.
— Не отпущу, — прижала крепче. — Пока не скажешь, в чём дело, не пущу!
Хвостатый вдохнул, шумно выдохнул, а потом тихо произнёс:
— Вот сейчас найдёшь себе друзей, влюбишься ещё и сбежишь, а я? А мы как же?
И столько боли было в его словах, что я в первое мгновение и не нашлась, что сказать. А потом зарылась лицом в пушистую шерсть и, улыбаясь, произнесла:
— И это всё, что тебя беспокоит? — когда он не ответил, продолжила: — Зря ты так. Для меня общение с людьми, конечно, важно, вот только осталась я здесь из-за вас. Из-за тебя, из-за метлы, ковра и дома. Из-за того, что чувствую — здесь моё место. Я в кои-то веки попала в сказку, о которой так мечтала с самого детства. Думаешь, я променяю вас на какую-то там любовь?
Если я и лукавила, то самую малость. Ни о какой сказке я не мечтала, меня в моей жизни всё устраивало, но раз я здесь оказалась, то это для чего-то нужно, ведь так? И раз уж я здесь обживаться начала, то сбегать вовсе не планирую.
— Честно? — наконец, выдавил кот и осторожно обхватил мою шею лапами.
— Честно, — рассмеялась тихо, с удовольствием поглаживая мягкую шёрстку. И тут случилось чудо, самое настоящее! Мяус замурчал! Да так громко, что его урчание легко можно было спутать с работающим трактором.
Так мы, обнимаясь, и пошли на кухню. Где до поздней ночи готовили вкусный ужин из картофеля и мяса, а потом дружно его ели. Впрочем, отправляя очередную ложку в рот, я дала себе обещание, что завтра, непременно, начну худеть.
Утро наступило не так рано, как в прошлый день. Нас с мохнатым никто не будил, мы проснулись сами. Я привела себя в порядок и выглянула на улицу, где прямо на пороге в корзинке был большой бидончик молока, несколько пучков свежей зелени и куриная тушка, уже ощипанная и даже опаленная.
Глаша. Не обманула, принесла. И куда больше, чем мы договаривались. Надеюсь, сваренное мной зелье сработает именно так, как я рассчитывала.
Маус, заметив в моих руках бидончик, едва ли ни танцевать начал. От хмурого настроения не осталось и следа.
Налив ему в глубокую тарелку молока, сама отправилась на улицу. У самой двери меня настиг удивлённый голос:
— А ты куда собралась?
Обернувшись, улыбнулась смущённо и произнесла:
— Я пойду зарядку сделаю, потом будем завтрак готовить, — и пока мохнатый не начал отговаривать меня от этой затеи, выбежала на улицу.
Моя прежняя комплекция позволяла не изнурять себя диетами и занятиями спортом, но одна моя коллега из библиотеки постоянно страдала от лишнего веса. Какие только ухищрения она не пробовала! Каким только спортом не занималась! А всё одно — ничего не помогало. Пока Лиза полностью не пересмотрела свой образ жизни, желаемого результата достичь не смогла.
Потом кто-то посоветовал ей рассмотреть правильное питание. И не то, где кроме куриной грудки и гречки больше ничего нельзя, а вполне себе обычное, где не нужны и без того вредные продукты, запрещённые не только людям худеющим, но и всем, кто заботиться о своём здоровье.
И, о чудо, Лиза похудела. Стала чувствовать себя куда лучше, впервые отправилась в горы, где прошла один из самых сложных маршрутов.
А из-за того, что она всегда очень экспрессивно делилась с нами своими взлётами и падениями, я точно знала, с чего мне стоит начать. И не с бега, как обычно все начинают, а с лёгкой зарядки, большого количества выпитой воды и еды, где буду преобладать овощи и всякая зелень.
Я помнила не так много упражнений, но постаралась воспроизвести всё, что всплывало в недрах моей памяти. В итоге, через полчаса я уже обливалась потом, а сердце готовилось выпрыгнуть из груди.
Кое-как доползла до ступеней и присела.
— И что это сейчас за кульбиты такие были?
— Зарядка, — отмахнулась, вовсе не желая разговаривать. И как только у Лизы всё получилось? Это же очень тяжело, хотя поначалу и, кажется, что ничего-то особенного в этом нет. Будь у меня мой родной вес, может, я бы и справилась с лёгкостью, а сейчас… Эх. И почему мне всучили чужое тело? Чем лес моё собственное-то не устраивало?