— Я здесь, Шанни, здесь.
Она улыбнулась, потом её лицо исказилось от боли, и девушка закричала, сгибаясь.
Кто-то помог мне подняться и отойти, кто-то бросился к роженице. А через каких-то десять минут комнату огласил громкий детский плачь.
Получилось? У меня получилось?
Ответ был очевиден — я смогла помочь Шанни родить здорового малыша, как нам сообщила спустя время ворчливая повитуха. На меня она бросала хоть и не довольные, но уже не такие враждебные взгляды. А мне было абсолютно всё равно. Слабость накатывала волнами и единственное, чего мне хотелось, это лечь и уснуть. Но такой роскоши я себе прямо сейчас позволить не могла, а потому с трудом поднялась с табурета, на который меня усадили, и шепнула матери роженицы:
— Мне пора, если что-то понадобиться, приходите.
Женщина всхлипнула, тут же зажав ладонью рот, а потом встала и крепко меня обняла:
— Я обязана тебе жизнью моей девочки. Проси, что хочешь, — отстранилась и наклонилась к поясу, чтобы вытащить оттуда мешочек с позвякивающими монетами.
И вот что ей ответить? Что помогала я не ради денег? Но и они мне были нужны. Вот дилемма-то.
— Я не повитуха и помогла тем, чем смогла, поэтому вам решать, сколько вы мне заплатите, — вот, вывернулась, и цену не назвала, и от оплаты не отказалась. Могу собой гордиться.
Женщина посмотрела сначала на меня, потом обернулась, поймала взгляд Гартера, который сидел возле жены и покачивал на своих могучих руках крошечный комочек. Он кивнул и мне в руки перекочевал весь мешочек. Мать роженицы даже отсчитывать ничего не стала.
Оплата была увесистой, пожалуй, даже слишком, поэтому я воспротивилась:
— Здесь слишком много, — попыталась вернуть мешочек, но женщина настойчиво сжала мои ладони и прошептала дрогнувшим голосом:
— Жизнь — бесценна, и этого даже мало, чтобы в полной мере отблагодарить тебя за то, что ты сделала.
Я поняла, что отказываться бесполезно, поэтому поклонилась, с трудом устояв ровно — головокружение усилилось.
Посмотрела на мужчину, он вновь кивнул, теперь уже мне и тихо произнёс:
— Спасибо тебе…
Я слабо улыбнулась и направилась на выход. На улице мне стало чуть легче, и я медленно побрела к окраине деревни. Хотелось, конечно, ускорить шаг, вот только я опасалась, что попросту свалюсь прямо тут, на дорожке.
Мешочек я спрятала в карман юбки, благо тот был буквально бездонным.
Те немногие прохожие, кто встречались, кланялись в приветствии, и смотрели на меня настороженно. Я же лишь кивала в ответ и с трудом улыбалась.
Мне казалось, что из меня выкачали все силы. Я шла вперёд на чистом упрямстве, представляла себе, как окажусь в лесу и рухну возле ближайшего дерева. Существование тварей в тенях меня сейчас вовсе не заботило. Подумаешь, твари? Что они сделают, когда мне и так плохо?
Задуманное я выполнила. Скрывшись в тени леса, опустилась на землю и выдохнула. До дома ещё идти и идти, вот только как заставить себя подняться?
Решила подумать об этом чуть позже. Прикрыла глаза и даже не услышала, что кто-то приближается. Очнулась только тогда, когда меня осторожно тронули за плечо.
Открыв глаза, с трудом сконцентрировала взгляд. Улыбнулась:
— О, это ты… — промямлила и, кажется, всё же отключилась, а очнулась… в своей кровати.
Медленно осмотрелась и попыталась встать, за что тут же получила по руке мохнатой лапой:
— Куда? А ну лежать!
Мяус!
— Я дошла до дома? — повернулась, заглянув в светящиеся глаза.
— Ага, дошла, как же, — проворчал мохнатый и посмотрел куда-то за печку. Оттуда вышел сам грозный генерал с чашкой в руках, от которой поднимался пар.
— Не дошла, — подтвердил он с улыбкой. — Это я тебя принёс сюда.
Я покраснела. Прямо почувствовала, как покрываюсь ярко-красным румянцем. И почему рядом с этим нахалом я всё чаще смущаюсь? Не порядок. Надо это прекращать, а то чего доброго, он поймёт, что вызывает у меня неоднозначные эмоции и решит, что я нарочно с ним кокетничаю. А я не кокетничаю! Ни капельки!
— Эм-м-м, — протянула, и сжала руки в кулаки под одеялом, чтобы немного встряхнуться. — Благодарю!
Себастьян не ответил, усмехнулся краешком губ и протянул мне чашку.
— Пей, должно стать легче.
Я принюхалась. Пахло травами и ягодами.
— Не переживай, чай помогла приготовить твоя подопечная, — обрадовал он меня, а я округлила глаза от удивления. Это что же, метла не спряталась от дракона, как обычно? Ещё и чай помогла ему приготовить? Что тут произошло, пока я в беспамятстве пребывала?
Рядом недовольно засопел кот, а потом поднялся и спрыгнул с кровати:
— Не обольщайся, генерал, ты всё ещё нежеланный гость в нашем доме.
Мяус, что с него взять. Ворчать — это его профессия.
— Даже и не думал обольщаться, — в тон ему отозвался Себастьян, но я видела по глазам, что угрозы кота в серьёз он не воспринимает.
Мохнатый фыркнул, д*рнул хвостом и гордо удалился, оставив меня один на один с генералом.
— Где ты опять умудрилась настолько истощить себя? — задал он вопрос таким тоном, словно разговаривал с глупым, неразумным ребёнком. А ребёнком я не была, да и чувствовать себя глупой не любила. Потому справедливо, на мой взгляд, оскорбилась:
— Думаете, было бы лучше, позволь я им умереть? — в моём голосе было столько яда, что при желании им можно было бы отравиться.
Но Себастьян из моей речи выцепил главное:
— Кому — им?
Пришлось со вздохом признаваться:
— Женщине, которая никак не могла разродиться, и её ребёнку.
Генерал нахмурился, но дал мне спокойно допить чай, прежде чем устроил настоящий допрос:
— Что там произошло? Рассказывай всё по порядку.
Я и рассказала. От начала и до самого конца. О том, как пришёл Гартер, как почувствовала, что сила буквально требует помочь страдалице. И о странной тьме, что шептала вполне человеческим языком о своей добыче.
Последнее, конечно же, заинтересовало дракона больше всего.
— Хочешь сказать, — сделал он свой вывод. — Тьма была уверена, что мать и не рождённое дитя умрут?
— Не то, чтобы я хотела сказать именно это, — проворчала хмуро. — Но мне так показалось. Будто бы тьма выжидала и сильно, — и это ещё мягко сказано, — расстроилась, когда не получила желаемого.
На этом разговор затих. Себастьян явно обдумывал всё, что от меня услышал, я же сидела, глядя в потолок, тоже размышляя.
Тьма вела себя странно, слишком… Вольготно? Да, именно так мне показалось. Словно она была хозяйкой, а все остальные её рабы.
Но отчего так? Почему? Да и, если быть до конца откровенной, повитуха мне не понравилась. Её упрямство и нежелание подпускать меня к роженице, теперь казались подозрительными. Она же видела, что Шанни на грани, так почему сразу не позволила позвать меня? Почему не ухватилась, пусть и за призрачный, но всё же шанс? Не желала же она ей смерти…
— О ч*м думаешь? — спросил Себастьян, после продолжительного молчания.
— О том, что дело — дрянь, — призналась честно.
— И не поспоришь, — с грустной улыбкой признался он.
— А вообще, если честно, теперь я верю вам. В деревне происходит что-то странное. И надо бы с этим разобраться, пока не стало слишком поздно.
Дракон промолчал, лишь одарил меня таким взглядом, что я невольно напряглась и переспросила:
— Что?
Себастьян блеснул лукавой улыбкой и произнёс, понизив голос:
— Видимо, обращаться ко мне на «ты», госпожа ведьма может только в беспамятстве.
Нет, ну что ты будешь делать! Опять он за своё? И когда это, позвольте узнать, я обратилась к нему на «ты»? Нахмурилась, пытаясь вспомнить и… Перевела тему:
— А где Мик? С ним всё хорошо?
Грозный генерал усмехнулся, но предпочёл ответить:
— С ним всё хорошо, я отправил весточку, чтобы он пока не приходил.
Логично, чего уж. Я сейчас не в том состоянии, чтобы развлекать мальчишку, да и вообще, предпочла бы остаться одна, без этих пристальных взглядов и двусмысленных намёков. Но куда там? Не выпроваживать же мужчину, ведь он меня выручил, как-никак.
Помолчали. Потом меня спросили:
— Как ты себя чувствуешь?
Я задумалась, анализируя своё состояние. Слабости уже почти не было, но я бы и не сказала, что уже готова к новым подвигам.
— Нормально, только… — я замолчала, смутившись.
— Что? — мужчина нахмурился и подался вперёд. Приложил ладонь ко лбу, проверяя температуру, я же дёрнулась в сторону от столько близкого контакта. Не готова я как-то к таким знакам внимания.
Пришлось признаваться, раз уж начала говорить:
— Кушать хочется.
Мне было стыдно в этом признаваться. Всё казалось, что дракон не удержится от колкости и скажет, что с такой комплекцией мне бы не мешало поголодать, но нет, Себастьян лишь покачал головой и выдал:
— И чего молчала? А я тоже хорош, сам не догадался, — последнее предложение он сказал тише, будто только к себе обращался.
Я не успела ничего возразить, а дракон уже скрылся за печкой. Было слышно, как на кухне загремела посуда, мне же стало настолько неловко, что я поднялась с кровати и направилась вслед за ним.
И чего он так носится со мной? Ведь совсем недавно мечтал придушить собственными руками, а сейчас…Что изменилось? Или лучше не думать об этом? Да, выберу последний вариант, иначе начну думать, что он ко мне неровно дышит. А как можно неровно дышать к девушке-толстушке? Вот именно — никак.
На кухне я застала занимательную картинку — метла крутилась возле генерала, показывая тому, где у нас лежат съестные припасы и тара, в которой можно было бы что-то приготовить.
Когда она успела к нему настолько проникнуться, чтобы не пугаться и не прятаться? Всё же я пропустила что-то важное. Хорошо хоть отношение Мяуса не изменилось, иначе бы я начала подозревать Себастьяна в подкупе моих питомцев.
— Зачем встала? — заметив меня, спросил грозный генерал, который сейчас, с чугунной сковородой в одной руке и ложкой в другой, вообще не был похож на грозного. Разве что гроза плошек-поварёшек, но и это спорно.