«Прошу, помоги!»
Источник же должен мне помочь! Без силы я не справлюсь.
«Уверена, что готова принять сторону света?» — вопрос показался глупым и бессмысленным, поэтому я прокричала:
— Уверена!
Мгновение и сила потекла по венам, окружая меня голубоватым пламенем. Оно растекалось вокруг, словно река, захватывая с каждой минутой всё большее пространство. Наконец, я обернулась.
Мощное тело дракона было усыпано людьми, при этом Себастьян лежал и лишь рычал на них, не в силах что-либо сделать. Гартер находился рядом с ним. Мужчина припал на одно колено и пытался убрать со своей шеи мощные руки одного из подверженных тьме.
А вот те, кто пытался догнать меня, завидев голубое сияние, стали разворачиваться и убегать в другую сторону. Я уже поверила, что теперь всё получится, как люди стали падать, словно подкошенные, и над ними вверх поднялась чёрная туча, сотканная из всполохов тьмы.
Она зависла на мгновение, а потом ринулась на меня. И ни пламя, ни взревевшая сила не смогли помешать ей. Я задохнулась от холода, который обрушился от меня, а ещё от жалящих укусов.
— Ты не понимаешь! — взревела Элина, хватая меня за плечи.
Я с трудом смогла оттолкнуть её, чувствуя, как по губам и подбородку стекает что-то горячее. Мимолётно коснулась ладонью лица, видя на пальцах кровь. Но как бы тошно мне не было, я посмотрела в глаза той, которая по какой-то ошибке являлась моей матерью, и произнесла спокойно:
— Не понимаю. Расскажи мне.
Женщина холодно улыбнулась и протянула руку, чтобы провести по моей щеке, но я отшатнулась. Не нужны мне её прикосновения.
— Как скажешь, — улыбка стала шире. Но рассказывать она мне ничего не стала, взмахнула рукой и передо мной открылась занимательная картина.
Молодая девушка, в которой с трудом угадывались черты матери, лежала на обнажённой груди какого-то парня. Он нежно гладил её по волосам и что-то шептал, но слов я не расслышала. Потом картинка сменилась, и вот уже этот же парень грубо держит Элину за руку и что-то пытается донести до неё. На лице молодой ведьмы блестят слёзы. Следующая сцена показала, как этот парень женится на другой девушке. Посреди поляны накрыты столы, вся деревня собралась поздравлять молодожёнов, и только Элина стоит в тени деревьев и со злостью смотрит на всеобщее веселье.
Тьма рассеялась, и я посмотрела на мать с едва сдерживаемым раздражением:
— Это всё ради мести?
Любовь, конечно, бывает зла, но не настолько же! Ни один мужчина не достоит того, чтобы ради него отдать свою душу тьме.
— А как иначе было донести до него, что он не прав? — Элина жутко усмехнулась. — Я пообещала отобрать у него самое дорогое, и я это сделала.
Женщина вновь взмахнула рукой, и я увидела, как староста безутешно рыдает над покалеченным телом дочери. Алана была мертва…
Я вздрогнула, а догадка так и вовсе заставила скривиться:
— Сорин и был тем парнем?
— Его внешний вид — тоже моя заслуга, — с противоестественным удовольствием протянула Элина.
Не успела я больше ничего сказать, как она разразилась пламенной речью:
— Он растоптал наши чувства, ради власти. Его невестой стала дочка тогдашнего старосты. Удачная партия. Так, а чем я хуже? Я, ради силы, продала свою душу, и получила возможность отомстить любимому.
Покачала головой и прошептала:
— Если бы ты любила его, то отпустила бы.
— Много ли ты понимаешь в любви, — фыркнула она.
— А остальных ты за что так ненавидишь? — мне становилось трудно дышать. Сила билась, пытаясь изгнать тьму, но ей не хватало чего-то.
Элина расхохоталась и с презрением процедила:
— Они все потешались надо мной. Над брошенной ведьмой, которую променяли на деревенскую красавицу.
Я смотрела на неё и понимала, что моя мать попросту сумасшедшая. Чокнутая девица, которая не принимает отказов. Как она смогла такой стать? Ведь бабушка, я уверена, воспитывала её иначе.
Я собрала остатки сил и улыбнулась:
— Я думаю, что тебе пора.
Элина улыбаться перестала. Подошла ко мне и кончиком пальца провела по моей щеке:
— Милая, неужели ты сможешь убить свою мать? Я же люблю тебя… — она фальшиво всхлипнула.
— Так же, как любила моего отца? — я не чувствовала к ней жалости. Мяус прав, каждый сам выбирает свой путь. И мой — отнюдь не такой же, как у Элины.
По губам женщины зазмеилась хищная улыбка:
— Ты уверена, что у тебя хватит сил? — тёмные брови взметнулись вверх. — У Фионы это получилось лишь потому, что я была слаба, а сейчас…
Она не договорила, вздрогнула. А потом и я почувствовала это… Жар. Воздух вокруг нас стал сухим и горячим. Но я по-прежнему ничего не видела. Лишь Элину и тьму, что нас окружала.
— Проклятые драконы, — процедила женщина и попыталась уйти, но я не позволила — схватила её за руку и прошептала:
— Мне очень жаль, что именно ты моя мать, — прикрыла глаза и мысленно произнесла: — Я готова.
Мне никогда не понять игр высших сил, но источник вновь проверял меня. Смогу ли я уничтожить ту, что звалась моей матерью. Смогу. Ради всех, кто имеет право на счастливую жизнь.
Элина закричала. Я же не стала открывать глаза, лишь держала холодную ладонь в своих руках и вспоминала, как бабушка учила меня кататься на велосипеде, как помогала делать уроки, как уверяла, что злость и ненависть вредят в первую очередь моей душе. А ещё, словно наяву я увидела улыбающегося Мяуса.
— Ты всё правильно сделала, — прошептал он, и в этот момент наступила тишина. Оглушающая, но отнюдь не пугающая.
— Дарина! — рядом со мной прозвучал голос Себастьяна. Слабо улыбнуться, и потеряла сознание.
Глава 24
Я стояла возле источника. Всё вокруг сияло и мерцало под слабым светом луны. Рядом никого не было, почти…
Прямо на каменном постаменте сидел пожилой мужчина. Его длинная седая борода свисала до самой земли. Старик щурился и улыбался.
Мне не нужно было гадать, кто передо мной:
— Почему вы не остановили её?
— Твоя мать сама выбрала этот путь… — тот, кто раньше не показывался мне, склонил голову к плечу.
— Но вы могли предотвратить всё это, — не унималась я.
— Не мог, выбор всегда остаётся за людьми, я лишь принимаю их выбор.
Я уселась на тот самый пенёк, где меня обычно дожидался Мяус.
— Это несправедливо, — пробормотала глухо.
— Справедливость относительна. Ты же сама понимаешь это.
Понимаю, но не принимаю.
Помолчали. Я чувствовала небывалую лёгкость. И желание…
— Я же смогу ему помочь?
Старик улыбнулся шире:
— Если готова расстаться с жизнью ради мальчишки, то можешь.
Пусть я поступила правильно, спасла тех, кто не был ни в чём виноват, но жить, зная, что сделала… Нет, это не в моих силах.
— Элина же больше не вернётся?
Мой собеседник провёл сморщенной ладонью по густой бороде и прикрыл глаза:
— Не вернётся. Драконье пламя сделала то, что мы с Фионой не смогли сделать много лет назад.
Вот почему она их так невзлюбила.
— Я могу идти?
— Иди, — кивнул старик. Его улыбка стала лукавой, но я не стала обращать на это внимание.
И я пошла… куда-то. Ноги сами привели меня к избушке, но я смогла заставить себя зайти в неё. Свернула к тропинке, что вела в деревню, но где-то на середине пути услышала детский голос:
— Дарина, не уходи, пожалуйста.
Мик… Мальчишка звал меня, и я не имела права не откликнуться на его зов. Закрыла глаза, а открыла их уже на знакомой кровати в палаточном лагере драконов. Рядом со мной сидел заплаканный ребёнок. Его плечи вздрагивали, а по щекам текли крупные слёзы.
— Ну и чего ревёшь? — прошептала еле слышно, но Мик услышал. Подпрыгнул и уже хотел заголосить на всю округу, но я приложила палец к губам:
— Тихо, не надо пока никого звать.
— Почему? — мальчишка спешно стёр слёзы рукавом рубашки и уставился на меня непонимающим взглядом.
— Я должна тебе кое-что рассказать, — улыбнулась и подмигнула ему. — Садись сюда, — похлопала по краю кровати.
Мик засомневался на мгновение, но просьбу мою всё же выполнил.
— Скажи, — начала издалека. — А ты хочешь вновь ходить нормально?
Мальчишка судорожно выдохнул и часто-часто закивал.
— Тогда дай мне руку и закрой глаза.
Наверное, бабушка была права, когда пыталась уберечь меня от прошлого, но оно всё же настигло, причинив мне такую боль, о которой я никогда не смогу забыть. Увлекательно путешествие в этот мир подошло к концу.
Сила откликнулась неохотно, будто понимала, что я задумала и пыталась остановить меня. Но этой мой выбор. Как там сказал Мяус — не хочется уходить, не сделав ничего героического? Так вот, убийство собственной матери, даже такой сумасшедшей, я вряд ли смогу считать достижением, а вот исцеления Мика… Это правильный поступок. Надеюсь, им я смогу искупить свою вину.
Глухая стена, выстроенная магией Мика, поддалась не сразу. Но я упорно вливала силу, ожидая, когда появится брешь. В итоге мне это удалось. Сила хлынула потоком, распутывая узлы и исцеляя повреждённые кости.
На меня же волнами накатывала слабость. Сначала её можно было игнорировать, а потом я попросту смирилась с неизбежным.
Когда я закончила, то рука безвольно опустилась на кровать, и мне стоило большого труда, чтобы произнести:
— Как ты, малец?
Мик не отозвался. Мне пришлось посмотреть на него, чтобы увидеть на губах мальчишки счастливую улыбку. Он медленно поднялся с кровати, пару раз переступил с ноги на ногу, а потом начал прыгать.
— Всё прошло! Прошло! — прокричал он, я же кивнула. Замечательно. У меня всё получилось.
Глаза закрывались сами собой, но я успела увидеть, как в комнату ворвался испуганный дракон. Он посмотрел на сына, потом на меня и выругался. Бросился к кровати, схватил за руку, при этом крича:
— Агниэль, сюда, живо!
Последняя мысль была грустной — жаль, я так и не смогла похудеть и привести это тело в надлежащий вид.