— Ерунду полную! — раздался ответный крик с кухни. — Без тебя слонялся по округе и провёл парочку консультаций. Какой-то конфликт разрешил, двух пьяниц закодировал и ещё что-то, не помню уже! Практиковался, в общем, как хотел!
— Вы же обещали молчать! — заорал Лим.
— Неправда! — донеслось с кухни. — Я сказала, что, если ты попробуешь свои чары, я немедленно расскажу всё Вейме! А молчать я не обещала!
— Так нечестно!
Ответом был издевательский хохот.
— Надо было думать раньше!
— Но откуда вы знали?
Магда опять расхохоталась.
— Это же деревня, мальчик! Здесь все обо всём знают! Вейма и сама бы знала, если бы ходила в деревню и интересовалась сплетнями! Но ей просто неинтересно… а мне это и на руку!
— Вы меня обманули!
— Просто я умнее! А теперь помолчите оба и мне не мешайте!
Лим огорчённо и виновато повернулся к вампирше.
— Извините…
— Не расстраивайся, — посоветовала Вейма. — И не обижайся на Магду. Она всё-таки ведьма, это профессиональные издержки.
— А… что насчёт?..
— А тебе платили? Нет? Ну, тогда и разговаривать не о чем. Только на будущее — бесплатно не работай. Несолидно. И марку портит.
— Вы не сердитесь?
— Ужасно сержусь. Но что это изменит? Если бы ты признался сразу, мы бы отговорили Магду от её затеи, а теперь… Да что толку!
— Простите…
— Идите сюда, если ещё не передумали! — позвала ведьма.
— Пошли. И не дуйся.
На кухне Магда вручила вампирам по здоровенному котлу и велела тащить в кабинет, где стоит главный, в который они и будут заглядывать в поисках будущего. Лим пытался спорить, но Вейма коротко кивнула и схватила свою посудину.
— Осторожно, он горячий, — небрежно бросила она через плечо.
Ответом было раздражённое шипение Лима, который от неожиданности забыл, что обжечься он не может при всём желании.
— Кстати, — проговорила ведьма, наблюдая, как практикант по её указанию осторожно льёт свою порцию в котёл, — я не успела спросить — а почему ты не воспользовался своей силой против меня?
— Вы же пригрозили, что всё расскажите!
— Конечно, но ты мог заставить меня забыть об этом.
Уличённый в недомыслии практикант густо покраснел.
— Неэтично, — буркнул он, уступая место Вейме. Девушки расхохотались.
— Мне вот другое интересно. Почему ты сказал про Магду… ну, про непорочную деву?
— Я думала, вампиры это чувствуют, — удивилась ведьма.
— Делать нам больше нечего! Так что, Лим?
— Догадался, — пояснил практикант, забирая у вампирши котёл и направляясь на кухню. Девушки, не желая прерывать столь захватывающую беседу, пошли за ним. — Я тоже был в деревне и кое-что слышал. Если она на каждое свидание с кочергой ходит… За что?!
Крик относился к сковородке, которая летела прямо на него с явным намерением врезаться в лоб. Вампир перехватил агрессивную посудину за рукоять, но волшебство ведьмы явно было сильнее, и сковорода неумолимо приближалась ко лбу…
Лим отшвырнул посудину и выскочил за дверь.
— Болтун! — возмутилась Магда. — Открой!
— Вот ещё!
— Открой, ты проиграл, и я имею право использовать зелье!
— А бить?
— Заслужил! Открой!
— Вот уж нет!
— Магда, убери сковороду. Какая-то ты в последнее время неадекватная.
— Я неадекватная?! Когда твой практикант…
— Магда!!!
— Ну, ладно. Открой, сковороды не будет.
Лим наивно послушался и получил по голове кружкой.
— Теперь будешь знать, — позлорадствовала Магда, отодвигая стукнутого практиканта с дороги.
— Больно же! — возмутился Лим.
— Так тебе и надо.
— Прекратите дурачиться! — потребовала Вейма. — Давайте к делу, ночь не бесконечная.
— Мазните себя по глазам, ушам, носу и губам, — велела Магда. — Только осторожней, не лизните эту дрянь.
— А зачем? — не унимался Лим.
— Таким образом мы становимся подобны зелью, — предположила Вейма. — И можем заглянуть в неведомое.
— Тоже мне, маг-теоретик, — фыркнула ведьма. — Готовы? Встаньте по обе стороны от меня и возьмите меня за запястья, только не мешайте двигать руками, просто держитесь.
Магда наклонилась над котлом, где само собой бурлило уже снятое с огня зелье и начала колдовство. Заклинания она шептала так тихо, что даже изощрённый слух вампиров не помогал различить слов. Лим, впрочем, потом клялся, что Магда упоминала «суженного» и «того, о ком сердце болит».
Серая масса дошла до последней стадии кипения и начала подниматься вверх, как вскипевшее молоко.
— Оно не перельётся? — заволновался Лим.
— Нет, оно…
— Тс-с!
Магда раскрытыми ладонями встретила зелье, позволила себя коснуться и…
Зелье опало на прежний уровень и прекратило бурлить. Зато начало резко светлеть, пока окончательно не побелело, а потом…
— Это он?
— Откуда я знаю? Магда?
— Он, он. Молчите и дайте послушать.
Котёл отразил скудно обставленную комнату, по которой взад и вперёд бродил светловолосый юноша в дорожной одежде. Звуки шагов звучали приглушённо.
— А почему так плохо слышно? — не утерпел Лим.
— Потому что это прошлое. Хорошо передаётся только настоящее.
— А будущее?
— А в будущем изображение всё время двоится, троится и накладывается одно на другое. Нам однажды показали картинку, где праздник накладывался на могилу. То есть у человека получалось в будущем «вилка» — то ли погибнет, то ли…
— И что сбылось?
Ведьма смешалась.
— Не помню… погоди, мы вроде собирались потом проверить… правда, потом только кто-то один вспомнил… А, да, сбылось что-то непредвиденное. Но тот человек выжил.
— Ну, вы даёте, — пробормотала Вейма. — А как ты определяешь, что перед тобой? По звукам?
— Нет, просто чувствую, — отмахнулась Магда, наклоняясь ниже к котлу. — Теперь молчите!
Приглушённо заскрипела дверь и в комнату вошёл высокий человек в сутане инквизитора старшего чина. Крам обернулся на шум и поспешил преклонить колена. Старший инквизитор протянул ему руку для поцелуя — на ней блеснул аббатский перстень — и что-то произнёс. Увы, на зелье прорицания острота вампирского слуха не распространялась, поэтому Лим и Вейма услышали даже меньше, чем ведьма.
Крам поцеловал протянутую руку и, повинуясь знаку, поднялся.
— Нет, — ответил он. — Я ничего не нашёл. Она чиста перед законом.
— Это он про вас?
— Тшш!
— Чистая ведьма? — скептически покачал головой старший инквизитор. — Невинная ведьма? Таких не бывает. Бывают только те, которых не удалось уличить.
— Да, но…
— Но не тебе расписываться в неудаче, — продолжал, ничего не слушая, инквизитор. — Не тебе. Ты твёрд в вере, неподкупен и умён. Уверен, ты можешь найти улики против неё.
— Но… я расследовал! Клянусь, она ничем!..
Инквизитор грустно рассмеялся.
— Я понял. Она молода, красива — так ведь?
— Да, но это никоим образом…
— Враг рода человеческого предпочитает выбирать именно таких слуг. Если зло выглядит старым и мерзким — кого прельстит такое зло? Нет, все они молоды, прекрасны, все кажутся невинными, чистыми и безобидными. Но мы тверды в вере! Мы знаем, мальчик мой, знаем, что прячется за этой оболочкой. Она прельстила тебя, не так ли?
— Нет! Душой клянусь, нет! Я ничем не отступил от правил! Но против неё нечего нет, кроме криков отвергнутого поклонника!
— Ты слишком добр, Крам, — попенял старший инквизитор младшему. — Мы не должны брезговать даже такими указаниями. Никогда не знаешь, с какой стороны придёт истина. Иногда она содержится даже в откровенной лжи — так, дурак, сам того не подозревая, своей болтовнёй наводит нас на след ереси. Ты обыскал дом? Допросил её?
— Нет. Я… я думал об этом, но тут пришёл стражник… человек шерифа.
— Стражник? Что ж ты не потребовал содействия закона?
— Но он уже содействовал ей!
— А! — понимающе кивнул инквизитор. — Я был несправедлив к тебе, ты всё же напал на след. Значит, человек был послан шерифом?
— С одобрения барона, — подтвердил Крам.
— Но это же великолепно, — пробормотал себе под нос инквизитор. — Враг с ней, с ведьмой. Может быть, она согласится чистосердечно раскаяться и тем самым избежит смерти. Не о ней должны быть наши мысли. Барон Фирмин — вот наш истинный враг. Если он покровительствует ведьме, значит, в его землях нечисто. Не зря он так не любит допускать к себе наших людей. Крам, мальчик мой. Ты устал с дороги, я знаю. Пойди, отдохни в свою келью, она всегда к твоим услугам. Завтра ты отправишься обратно.
— Обратно?!
— Да. Возьмись за эту ведьму. Делай что хочешь — запугивай, угрожай, предлагай деньги, обещай помилование — что угодно, но пусть она донесёт на барона. Участие в ведьминских оргиях, не почитание Защитника, крамольные речи, запрещённая ворожба — что угодно. В идеале подведи его под костёр. Не получится — хотя бы подготовим почву для отлучения, а там уж… Ты услышал приказ?
— Да.
— Исполняй.
— Но… — Крам выглядел смущённым. — Ведь может оказаться, что барон ни в чём из этого не замешан.
Инквизитор скривился, но быстро овладел собой.
— Может быть. Но он стоит у нас на пути и мы должны устранить препятствие. Устранить, мой мальчик! Мы не можем ждать, пока барон сделается для нас опасным!
Крам почтительно поклонился, собираясь уходить, но убеждённым не выглядел.
— Стой! Крам, здесь мы одни, только я и ты. Ты знаешь, я всегда доверял тебе и никогда не усомнюсь в твоей преданности. Скажи мне — она тебе понравилась?
— Кто?
— Ведьма.
Что ответил Крам, расслышать никому не удалось, но по лицу старшего инквизитора зазмеилась торжествующая улыбка.
— Ты должен понимать, что она будет жить только до тех пор, пока она нам полезна. Инквизиции ничего не стоит раздавить ведьму, даже если она представить тысячу свидетелей своей невиновности. Иди и делай что должен.
Изображение погасло.
— Это всё, что ли? — возмутился Лим.
— Да, — холодно ответила ведьма. — Смойте зелье.