— Поклеп, — обиделся кот, — у меня на животе одни мышцы, завистница.
— Ты уж определись, — заметил батюшка, — смотреть мне или нет?
— Слушать надо! Он — говорящий! — обличительно сказала я.
Кот и батюшка сначала настороженно посмотрели на меня. Затем изучающе — друг на друга, и не нашли ничего интересного. Опять — на меня.
— И что он говорит? Рассказывает древние легенды? Рассуждает о проблемах мироздания? Стихи зачитывает?
Дух приосанился. Я возмутилась.
— Стихи?! Да он грубый, бесстыжий нахал!
Оба потрясенно воззрились на меня.
— Приставал? — неуверенно предположил батюшка.
Кот отрицательно замотал головой, возмущенно тараща глаза.
— Вот это поклеп так поклеп, — заявил он, — протестую! К людям не пристаю — это извращение. Я с тобой просто сплю! И то — по привычке и из жалости, ты ж рыдала первые ночи, хоть шкуру выжимай. Еще и жениться мне предложи, дылда безволосая, я вообще из дома уйду, так и знай.
И что-то забухтел про кузена Пусика, который домогался сначала игрушек и подушек, потом хозяйских ног, а потом плохо завершил свое сексуальное приключение в ближайшей клинике, и теперь ему нечего вылизывать. Сам он, Дух, такого не допустит, чтобы я даже не мечтала.
Я уперлась кулаками в бока и сердито ответила:
— Куда ему приставать, это же кот. Он просто разговаривает, а я его слышу. Сейчас меня лысой дылдой назвал.
Кот подскочил, как пружина, на всех четырех лапах и восторженно мяукнул:
— Небеса услышали меня! У Фирки-то уши заработали. Наконец-то я смогу нормально командовать! В смысле четко говорить, что мне надо.
Батюшка осторожно взял прыгающего от счастья Духа за ухо и посмотрел на его морду через линзу.
— Магии в нем много, присмотрись, девочка. Ты слишком перекормила энергией свой флуктуратор. Говорят, в древности были магини-ведьмы, чьи флуктураторы могли разговаривать. Некоторые — только с хозяйками, некоторые — со всеми. Но характером девицы отличались прескверным, отдавая магию, сами ходили пустыми и озлобленными. До сих пор злых девушек ведьмами называют.
— А почему я, когда отдаю магию, наоборот, успокаиваюсь?
— В тебе ее избыток, то, на что когда-то уходили десятилетия, ты сделала за недели. Смотри, какого красавца создала, без тебя бы он так и ходил облезлым, еле лапы волочил.
Батюшка хитро подмигнул мне и почесал кота за ухом.
Дух набычился и, хотя и принимал ласки, жмурясь, при этом ухитрялся ворчать:
— Прям не справился бы без нее, как же. Это она без меня тут совсем бы разнюнилась. А сейчас — гляди — мордаха розовая, лоснится.
Значит, я и коту ухитрялась магию скидывать, в итоге получила проблему, не думала не гадала. Я посмотрела на кота оценивающе. Для меня, как для прагматика, иметь ресурс и не использовать его в полной мере было нерачительно. Странный, конечно, ресурс, но тем и занимательный.
— Значит, если я его магией наполнять перестану, он замолчит и опять в доходягу превратится? — переспросила я у мистера Бизо, при этом ласково глядя на кота.
— В нашем мире и помереть может, — сообщил мистер Бизо, грустно вздыхая и усиленно подмигивая мне одним глазом.
— Жаль, что с началом учебы у меня и времени на кота почти нет, — печально вторила я. — К тому же работа в лаборатории практикантом, сброс энергии для мистера Торваля. Даже не знаю, смогу ли сохранить теперь коту эти приятные формы.
— Но-но! — сказал кот. — Попрошу без угроз. Я понял, Фирка. Раскаялся. Встаю на путь исправления.
— Хозяйка, — скромно поправила я.
— Что?
— Говори: «Я понял, хозяйка».
— А самомнение не треснет?
— Выдержит, — уверила я.
Кот задумался. Хвост нервно ходил ходуном. Дух переступил лапами и хмуро предложил:
— Просто «Фира», но с уважением.
Взвесив, я решила, что формулировка вполне дельная. В конце концов, у нас не рабовладение, и на слугу этот комок хамства никак не тянет.
— С уважением — да. И еще — не мешаешь и не болтаешь, когда я об этом прошу. Живешь у Бизо — соблюдаешь правила Бизо, по мере сил помогаешь Бизо. Тогда по рукам.
Я поднесла ладонь. И на глазах восхищенного батюшки Дух шлепнул по ней своей лапищей.
Вокруг мистера Бизо зажужжали и закрутились колесики приподнявшихся механизмов. Он похлопал себя по рукавам, и артефакты успокоились.
— Рад, что все налаживается, — довольно сказал глава семьи, только пополнившейся странным выкормышем. — Теперь о магии. Думаю над артефактом для концентрирования твоих выбросов. Чтобы не по площади рассеивала, а точечно, куда захочешь.
— В нашем мире это называется волшебной палочкой. Указываешь направление и…
Мистер Бизо резко стукнул по столу. С него скатились оставшиеся мелкие винтики, и подпрыгнул от неожиданности кот.
— Конечно! Зачем я амулетами и браслетами ограничивался? Пусть будет посох или трость! По длине мы структурируем потоки, отключим обратное направление…
Батюшка забормотал что-то под нос, достал тетрадь для записей и быстро в ней застрочил.
Я представила себя с тростью, которые здесь носили исключительно мужчины, и засомневалась, не воспримет ли здешняя публика этот аксессуар у девушки как еще одну странность мисс Бизо.
— Ведьма с клюкой! Я знал, я знал, — захрюкал от смеха кот, но тут же посерьезнел под моим взглядом. — Э-э-э, с тростью. Имею в виду, что это добавит тебе солидности, Фира, основательности, веса…
— Стоп, — сказала я. — Батюшка, а как насчет лорнета? Здесь многие дамы с ними ходят, с такими лорнетами на длинных ручках.
Мистер Бизо замер, но уже через минуту зачеркивал предыдущие записи и создавал новые.
Головы он не поднимал, что-то напевая про себя. Мы с котом почувствовали себя лишними. Я так и не расспросила отца про родственника, претендующего на наследство и подающего на меня в суд.
Грэг сказал, что все решит семья, и успокоил меня, но напряжение в ожидании неизвестного никуда не уходило. Слово «суд» вызывало крайне неприятные ассоциации.
Я подхватила кота под мышку и, простившись с рассеянно кивнувшим мне батюшкой, направилась в гостиную в поисках теть. Расспрошу-ка я их.
— Тебе не тяжело? Удобно меня нести? — спросил кот.
— Нормально, — ответила я благодушно, приятно удивленная его заботой.
— А мне хреново! — рявкнул Дух. — Я же согнутый в пополаме. Желудок сейчас через башку вылетит. Ну не дура ли ты, Фира? Говорю, кстати, со всем уважением. Почтительно сообщаю: у меня ноги есть!
Бросив гада на пол, я пошла быстрее. Просто удивительно, как быстро я привыкла к местной манере воспитанного и дипломатичного разговора. Здесь даже дрались и ругались по-джентльменски. Грубые речи кота еще месяц назад слушались бы как неприятные, но вполне воспринимаемые. А сейчас каждое такое слово резало слух, заставляло морщиться. Представляю, каково было местным мои тирады выслушивать. Я покраснела.
Приятно, когда окружают милые люди, и неприятно осознавать, какой невоспитанной грубиянкой могла им ранее показаться.
Человек вообще легко адаптируется к хорошему. К хорошей еде, к просторной квартире, к приятным людям вокруг. Я остановилась и топнула ногой.
— Нельзя привыкать, нельзя. Думай о доме, о Земле.
— Че это? — сказал кот, все это время деловито трусящий рядом. — Какая Земля? Здесь же лучше: тепло, душевно, магии завались. Станешь с моей помощью крутой ведьмой, кровать купим большую, а то я ночью упасть боюсь, хвост свисает.
Не стоит требовать от недалеких котов понимания стратегических целей. Как и я не могла оценить маленькие радости Духа. Иногда и люди так разговаривают. Один вещает про семейные ценности, про счастье жизни с близкими, а второй — бурчит про ночные радости, рассуждая о ширине кровати. И каждый уверен, что другой не прав.
Тетушек я нашла… в своей собственной комнате.
— А, как хорошо, что ты зашла. — Тетя Гвен деловито перебирала висящие в гардеробе платья. — Мистер Франц Хофф пригласил нас в свою ложу на арене. Будет весь свет.
— У меня завтра учеба. И я хотела вечером в библиотеке посидеть. Меня в суд повесткой вызвали, необходимо законы наследования посмотреть.
Тетушки сорвались с мест, выхватили у меня повестку, перетягивали ее, чуть не на разрыв.
— А-а-а-а, — слабо сказала тетя Гвен.
— Ужас, — подтвердила тетя Клара, обмахиваясь ладонью.
Я почувствовала, как кровь отлила от лица.
— Совсем плохо? Мы опозоримся в суде? — спросила я слабым голосом, начав про себя проклинать чересчур легкомысленного Грэга.
Тетя Клара удивленно подняла тонкую бровь:
— С нашими юристами? Да ни за что.
— Такое событие! Столько народа! Такие возможности блистать! А у тебя ни одного платья для суда, — трагичным голосом произнесла тетя Гвен и осела на стул.
Глава 20Я лично сдавать кровь боюсь. Лучше брать
Я подходила к въездным воротам Академии, бодро раскачивая сумкой.
Сегодня лабораторный день, первая наша практика. Я впервые поучаствую в ритуале. Мне даже все равно, в каком участвовать, хоть в вызове дождя. Пока меня не засудили и не отправили по местному этапу, ухвачу максимально все, что успею. Глядишь, на местной киче буду авторитетно обещать тучи разгонять руками. В отлично сшитом по последней моде платье. Эхе-хе.
В моей сумке, согласно учебному списку, лежали мотки ниток, цветные лоскуты, пуговицы, ножницы и прочее. Как будто мне снова двенадцать лет и я иду на урок по домоводству.
Помню, в шитье у меня были неплохие успехи. Стежки получались идеально ровные, а швейная машинка только что не пела в руках. Денег в это время в семье не было, и мама быстро приспособила меня шить для младших прямо на уроках. Небольшой досадной сложностью стала только моя привычка тренироваться в новых навыках до совершенства. И пока мои одноклассницы с грехом пополам пришивали одну пуговицу, я успевала пришивать три. Делали обработку одного воротничка, я настрачивала два.
Так Санька начала щеголять в блузе с четырьмя рукавами, уверяя всех, что это дико удобно — положила два верхних на парту, учительницу слушаешь. А сама сунула руку в нижний рукав и ну коленку чесать под хохот соседей или дули мальчишкам крутить.