ике гримуар призывно зашуршал страничками.
«Пакость, — попросил он. — Давай устроим пакость!»
Я согласно улыбнулась.
Резко развернулась.
Уточнила:
— Как тебя звать, наивненький?
— Николас. Николас Ле Фей.
— Николас, значит… — повторила я, уже предвкушая будущее веселье. — Хорошо, Николас. Проходи, посмотрим на твои бумаги.
Обрадованный пацан метнулся к кустам возле забора, выволок оттуда баул с постельными принадлежностями и небольшой сундук и совершенно счастливый вошел в любезно приоткрытую мной же калитку.
«Идем, идем, Николас, — прошелестел страничками черный гримуар. — Кто если не мы научит тебя плохому!»
В конце концов никто его к черной ведьме не звал. Сам пришел, вот пусть сам и выпутывается!
Я проследила за тем, как белоснежный голубок-табличка разочаровался в шишке и вспорхнул, подошла к единственному свидетелю и протянула лишнюю серебрушку.
— Пацан не должен знать, — предупредила я. — Сделай милость, предупреди жителей Доротивилля, чтобы они не проболтались.
— Сама собой, госпожа в… — мужик осекся и понятливо улыбнулся, — восхитительная хозяйка.
Благосклонно кивнув, я тишком выпустила искру и велела покупкам лететь в дом, а сама закрыла калитку и с мечтательной улыбкой профессиональной злодейки пошла к крыльцу, где нерешительно топтался мой новый ученик.
Ученик, по чьим светлым принципам я просто таки обязана потоптаться своей черной моралью!
— Ну что же, Николас, — торжественно произнесла я, открывая перед ним входную дверь. — Добро пожаловать в мой дом.
Дом зловеще сгустил мрак по углам и приветливо колыхнул занавесками на окнах. За окном словно специально ждал момента каркнул ворон, а гримуар не утерпел и негромко пошуршал страничками для пущего эффекта.
Но Николас Ле Фей на отрез отказался впечатляться зловещей обстановкой.
— У вас так мило и уютно, госпожа колдунья! — воскликнул он.
Я поперхнулась от неожиданности и заподозрила тщательно завуалированный сарказм, но глянула на радостную рожицу пацана и осознала невероятное. Николас не шутил. Ему реально нравилось.
— Не советую привыкать. Ты не задержишься здесь надолго.
— Да, госпожа колдунья, я постараюсь взять максимум от этих двух недель практики, — выпалил Николас, прижимая к груди баул с постелью.
— Ну да, ну да… — коварно улыбнулась я и повела свежеиспеченного ученичка наверх, показывать его новую комнату.
Светлый и темный ковены имели разное мнение насчет обучения своего подрастающего поколения. Темные выступали за спонтанность, предпочитая не ограничивать своих юных дарований даже правилами техники безопасности. Светлые активно пропагандировали в своих массах мудрую систему подготовки, чуть ли не из пипетки выкармливая новыми знаниями своих белых птенцов.
Темные практически никак не ограничивали своих чад, что приводило к дракам, взрывам, обидам и другим катастрофам, за что и были осуждаемы всем сознательным обществом королевства, но только светлым могло прийти в голову такой бред, как практика у незнакомого колдуна вместо нормального подросткового лета!
И после этого мы, черные ведьмы и ведьмаки, душегубы?!
— Спать будешь здесь, — велела я, поскорее закрывая Николаса в его новой комнате и сбегая вниз, чтобы подготовить щетку, швабру, лопату и другие инструменты ненавистной мне трудотерапии.
Чего греха таить, я решали воспользоваться так удачно подвернувшимся шансом и вовсю эксплуатировать недоросль до возвращения Корвуса Кея, его законного наставника.
— Это что? — с робкой надеждой на чудо уточнил Николас десятью минута позже.
— Это способ передачи знаний, — ласковым голосочком соврала я, вручая ученику щетку и швабру. — Приведи в порядок коридор второго этажа. Спускайся на кухню.
— Ладно, — уже без прежнего энтузиазма протянул пацан и поднялся наверх.
До самых сумерек Николас был в моей полной и сокрушительной власти. Он успел прибрать коридор, уничтожил сорняки на клумбе перед домом, наколол дров и уничтожил осиное гнездо под крышей сарая.
Утром следующего дня эксплуатация несовершеннолетнего подростка продолжилась. Под моим чутким присмотром Николас навел генеральную уборку в кухонных шкафах, выбил половички из прихожей, заново перетянул обивку на стареньком кресле и…
И тут я исчерпала фантазию на домашние поручения.
Но что еще хуже, Николас был решительно настроен учиться, поэтому если не был занят каким-то физическим трудом, то начинал ходить за мной хвостиком и на одной раздражающей ноте ныть, чтобы я показала ему что-то из базового курса светлой магии.
Из базового курса я могла показать ему только шиш, ибо даже приблизительно не представляла чему там учат светленьких, поэтому Николас мел углы, мыл полы и гонял пауков на втором этаже. Но даже это не смогло обуздать его тяги к светлым знаниям!
В итоге я не выдержала и решила избавиться от Николаса хотя бы на пару часов.
— Эй, ученик! — крикнула я, вытаскивая из кошеля горсть медных монет.
— Да, госпожа колдунья. — Николас нарисовался передо мной с такой скоростью, словно упавший на жертву ястреб.
— На вот, держи, — сказала я, торжественно вручая пацану авоську, список и кучку монет. — Сбегай в город и купи, что там написано.
— Хорошо! Я мигом, — заверил меня Николас, выскочил из дома и… пропал.
В первый час я не тихо радовалась тишине и одиночеству. Через три с тревогой всматривалась я в пустую даль дороги и задавалась риторическим:
— Да сколько можно шляться?
Ученик явился ближе к вечеру, когда я уже вся извелась, напридумала кучу страшного и была в шаге от того, чтобы оседлать метлу и лететь в Доротивилль на поиски.
Избитый, пыльный и зареванный Николас представлял из себя жалкое зрелище. Настолько жалкое, что дрогнуло даже мое черное черствое сердце.
— Кто это сделал? — строго спросила я, разглядывая наливающийся синевой синяк под глазом ученика.
— Курсанты, — звенящим от обиды и слез голосом сдал обидчиков Николас. — Я просто мимо шел, а они… Накинулись сразу вдвоем и давай колошматить!
— Так… — недобро протянула я и таки пошла за метлой.
Никому не позволю пинать и шпынять Николаса Ле Фея.
Это исключительно моя привилегия!
Глава 3. В которой ведьма заступается
Я была дико зла.
Что для черной ведьмы в общем-то не ново, но все-равно неприятно и сильно бьет по нервной системе и цвету лица.
— Расскажи еще раз и более внятно, как это случилось? — потребовала я у Николаса, захлопывая калитку и решительно сжимая в руках метлу.
Ученик, тронутый неожиданной поддержкой и вниманием от учителя-узурпатора, окончательно расклеился. Всхлипы стали чаще, слова все менее разборчивее. Истина происшедшего ускользала от моего разума, как бабочка от сачка. Так и не добившись полного пересказа событий, я ограничилась кратким и оседлала метлу.
— Залезай, чего встал?
— Мы что… полетим? — от изумления у Николаса даже высохли слезы. — На этом?!
— Хорошо, можешь бежать за мной следом, — не стала уговаривать я, но пацан быстро одумался и полез на мягкие прутья позади меня.
Метла, не приспособленная к перевозке двум тел, никак не могла разогнаться, набрать высоту и с неописуемым кряхтеньем вошла в поворот, но я была решительно настроена на скандал, поэтому игнорировала все ее молчаливые просьбы потерять по пути «лишний вес».
«Лишний вес» восторженно пищал у меня за спиной от нескрываемого восторга, неизменно сползая по метелке и подтягиваясь. Охал и ахал, когда метла проваливалась в воздушную яму и цеплялся за мою одежду, когда мы набирали скорость.
Короче злил дико, но я держала себя в руках.
— Вот они, госпожа колдунья! — заорал Николас мне прямо в ухо, тыча пальцем в двух пацанов немногим старших его самого.
Наклонив черенок вниз, я решительно спустилась, сунула метлу в руки ученика и потопала к мальчишкам.
— Эй, вы двое!
Курсанты синхронно повернулись.
На похожих, как две капли воды, лицах при виде разгневанной ведьмы отразилось недопонимание, узнавание и испуг.
— Это не мы! — дружно открестились пацаны, но я им не поверила.
Перстень плюнул двумя искрами, угодивших точнехонько в упрямые лбы подростков. Те взвыли, синхронно подняли руки, чтобы дотронуться до пострадавшего места и превратились в двух хвостатых белочек.
Очень боевых хвостатых бельчат!
Наклонившись и немного пошарив в кучках одежды, я схватила обоих за пушистые хвостики, подняла на вытянутых руках и слегка встряхнула.
— Вы что себе позволяете?
Николас кротким агнцем застыл в сторонке. Синяк на его лице медленно, но верно наливался укоризненной синевой и обличительным багрянцем.
Бельчата переглянулись и наперебой кинулись объяснять:
— Не, ну а чего он полезет?
— Шел бы себе и шел.
— Неправда! — возмутился Николас. — Они меня позвали. Попросили подержать за ниточку, а сами в кусты. А там потом выскочила эта свинья и давай меня полотенцем! А эти… смеются из кустов!
— Так он сам виноват.
— Бегать быстрее надо.
Я зло подумала, что очная ставка только больше меня запутала и еще разок встряхнула бельчат.
— Мне плевать на ваши выводы о его физподготовке, — грозно зыркнула на хвостатых. — Я хочу знать, что здесь случилось? И почему у Николаса подбит глаз!
— Верните моим курсантам их облик, и я расскажу, что здесь случилось, — раздался за моей спиной требовательный мужской голос.
Я непроизвольно поморщилась. Ибо первое — узнала говорившего, второе — с детства ненавидела, когда ко мне обращались вот с такими командными нотками.
Развернулась. С вызовом посмотрела на мужчину в военной форме.
— Сперва расскажите вашу версию событий, а уж потом я решу насколько эти мелкие проходимцы достойны быть людьми.
— Мы не мелкие! — пискнул первый бельчонок.
— Мы не проходимцы! — поддакнул второй.
Мужчина сделал плавный шаг в мою сторону и с нажимом повторил: