Артём Андреевич ПоморцевВедьма из пропасти восприятия
0. Рождение
В тёмной бездне, где не было никого, собирались узоры. Вереницы из волн или клякс.
Одни из них выделялись плотнее, ярче, и тогда порождалось некое ощущение. Другие же отступали на фон, за пределы становящегося Целым восприятия.
Ощущения формулировались, перестраиваясь. Формируемая сила научилась обращать, теперь уже своё собственное внимание, на некоторые их части. Одни из них оно могло усиливать и приближать. Тогда как другие, наоборот, переводились вдаль, вытесняясь на внешний слой.
Играть с конструктором, как с реальностью.
Сила росла. Внезапно ею стало восприниматься нечто вокруг, обладающее собственной волей.
Сопротивляющееся возрастающим возможностями молодой Силы и противящееся ей, это живое, древнее и могущественное, всё чаще и чаще сковывало порывы новенькой, появившейся здесь совсем недавно.
Оно как бы пыталось объяснить ей: ты здесь не одна, и у меня тоже есть свои правила. Свои Законы. И на её флуктуации Сила была вынуждена перестраиваться уже так, чтобы с ней взаимодействовать и ей противостоять.
Сила старалась чрезмерно не выкобениваться и искала обходные пути для взращивания собственных наработок, реализации потенциала идей и придумок, что как оглашённые постоянно мелькали на периферии, и выборочно, если чем-то приглядывались, выхватывались ею из этого потока и, обрабатываясь, встраивались ею в своё Я.
Привязывались по принципам.
Но однажды терпение Этого Вокруг лопнуло: оно начало вздрагивать, сдавливать, стремясь новенькую уничтожить.
В надежде выбраться, сила вычислила слабину, брешь в этом Чём-то и, испуганная, стала просачиваться куда-то, где ей не грозил распад в сиё мгновение.
Было ужасно страшно. А ещё была ярость.
«Что бы там ни ждало меня, аз это преодолею.» — примерно так можно было бы перевести в слова сплётшееся тогда из ощущений решение существа, приготовившегося к противостоянию с неизвестным. Но слов на тот момент оно ещё не знало.
Самовнушение.
Проявившись в другом, новом для неё мире, сила произвела выплеск, с вызовом сообщая пространству: «Аз здесь/пришла!», стараясь доступными ей способами уловить обратный отклик.
Она некоторую продолжительность побуянила, закидав волнами энергии пространство вокруг, но так ничего и не поняла.
«Аз одна?» — промелькнул вопросительный запрос к самой себе. Прислушалась к периферии.
Что её поразило — в этом мире её возможности были ничто.
Отхватив волну информации, влившуюся в неё потоком разнообразнейших сигналов от рецепторов, датчиков, и не в силах переработать весь этот девятый вал сей момент, она вскоре, устав, призадумалась.
Сила перевела внимание на те вещи образов, те основы, что мелькали перед нею совсем недавно.
Идя мыслями к своему источнику по ниточкам восприятия, она нацелилась перепонять то, что могла уловить в базе собственной непрерывности. И что было в процессе.
Где-то там она что-то не то и не так сделала. Что-то недопоняла.
Ей надо было вспомнить, понять ещё очень многое, притянув вниманием факты создания самой себя.
Шаги распределения и развития элементов, которые она в себя вкладывала. Брала себе своей волей.
Возможно, изучив их и переосмыслив, перераспределив, она найдёт другую возможность для использования тех или иных фрагментов, уже занявших будто бы своё место.
И тогда она, вновь попав в схожую ситуацию, победит.
«Аз обязательно победю…» — мелькнули образы, проваливающейся в глубокий транс Ей.
01. Аллюзия
— Эм-м-м. А, это… Где я? — голос в темноте раздался от одной из подвешенных в киселе небытия точек, не имеющих параметров времени и пространства.
«Звук» ушёл в окружающее, отрезанировал от заложенных в вопрос качеств, что его хозяйка сумела придать своим словам и, преломлённый, частично вернулся назад.
Что-то начало двигаться и перемещаться, получив импульс к пробуждению.
— У-у-а-а-а-а, — зевнуло мужским голосом нечто, начинающее стягиваться в кучку. Потихонечку собираться.
— Кто здесь?? — уже чуть с испугом воскликнула хозяйка голоса, пытаясь оглядываться. Правда, как это делать, она пока не допёрла.
Часть темноты обретала формы, связываясь в конструкции. У неё тоже, по сравнению с говорящей нематериальной точкой, параметры были своеобразные относительно «привычных» нам категорий мышления. Вот только существовать ей это, почему-то, пиздец как не мешало.
— Кхе-хе, — нечто мужским голосом прокашлялось, проверив схожесть своих навыков с говорившей, слегка подстраивая их под просочившуюся в это где-то девушку, чтобы ненароком не раздавить сознание, проявившееся в этой размерности. — А ты сама-то кто? — он рассмеялся.
Начинавшая мандражировать отсутствующим телом девушка притормозила пробуждающиеся процессы и призадумалась. Дело шло туго.
Сколько-то промежутков чего-то минуло, прежде чем она решилась выдать:
— Не помню. Даже не знаю.
Ответом ей опять был долгий, заливистый смех. Почти хохот. Возможно даже его источник утёр выступившую слезу.
— Нда-а-а, — протянул мужской голос. Задумчиво постучал пальцами.
Девушке передавались смутно знакомые образы.
— И чего мне с тобой делать? — задал мужчина сам себе риторический вопрос, от которого девушка втянула голову в плечи, как провинившийся ребёнок, ощущающий свою провинность и ожидающий подзатыльника.
— Кхех, — крякнул он, начиная завихрять спираль событий вокруг девушки. Закидывая намёки нематериальной точке но своё право к существованию, побудившие её оказаться здесь.
— О-ох! Нет, прошу не надо!! — закричала в истерике девушка, чуя как её текущее не-тело расслаивается, разрываясь, и ощущение её присутствия выпадает куда-то, в кажущееся мерзким. А потом, по ходу событий, во всё более родным.
— Надо, девочка. Надо, — ответил мужской голос.
02. Ещё один день рождения
Александра вышла из своей любимой машины и на ключик заперла дверь.
Любимой — потому что своей.
Центральный замок синхронно спрятал всех четырёх солдатиков под обшивку, оставив бдить вне укрытия ДОТов лишь их любопытствующие головы. Само место стоянки, по возможности, также было выбрано в соответствии со фен-шуем. В числе прочего Александра расположила свою Ласточку с целью максимизировать защиту от утренней щётки снегоуборщика и потенциально выписывающего на заворотах парковки неловкие кренделя балбеса. Так же оно попадало в перекрестие минимум трёх видеокамер.
Выдохнув в холодный октябрьский, вечерний воздух пар, она удостоверилась, что предвидела бо́льшую часть гипотетических неприятностей, могущих всплыть с её подругой в ближайшие двенадцать с лишним часов, и нацелилась на проходную, располагавшуюся метрах в ста от её текущей дислокации.
Задалась целью добраться до неё во что бы то ни стало.
Шаг. Шаг. Шаг. И ещё шаг.
Стараясь не поскользнуться на рано выпавшем, растаявшем, замёрзшем и снова обрадовавшем мир снегу, тело ловко ловит баланс при смене опоры с минимальными корректировками от слегка надзирающего за сим процессом сознания.
Вот здесь стопу нужно чуть-чуть перенести вперёд, довернув внутрь. Центр тяжести уходит ближе к носку. Пятка плавно опускается на участок со льдом, но так как основной зацеп приходится на перёд бота (с ортопедической стелькой, в ад шпильки!) — движений это не сковывает.
Проходная завода… Вообще, много девушек сейчас работает на заводах? Таких, чтобы ещё и симпатичными были? Да и с головой, вроде, не то чтобы полный пиздец?
— Эхх, — выдыхает Саша, прежде чем толкнуть от себя створку КПП внутрь.
Там ещё впереди будет face id на входе, магнитный_пропуск_detected и дежурное «Здравствуйте» охраняторам.
В этот раз она приехала поздновато. То ли пробки в городе, то ли влом было выныривать из-под тёплого одеяла после рабочего дня перед рабочей сменой.
На лицо, как бы сам собой, всплыл «пардон» комиссарам-охранникам: «Сорян, мол».
Быстро смывшийся, впрочем, в небытиё по преодолению двери на территорию. Как и сопутствовавшее ему мимолётно-приданное, для достоверности, извиняющееся настроение.
Ещё врать удобнее, изменив мысли, но это ей было делать влом. Нецелесообразно.
Её глаза отмерили, что приня́тых усилий будет вполне достаточно в этот раз.
— Ну чего? Что взорва́лось за смену? — слегка бодро воскликнула Саша, входя с улыбкой на ЦПУ. Уже в рабочей робе и каске.
Своё хмурое окружение она чуть-чуть подстраивала под себя. С учётом того, что каждый живой — это йысточник ыйнергии, надо всего лишь дозировать из себя настроение, тембр, мимику, жесты и прочее, отрабатывать некоторые приёмы годами/десятилетиями, чтобы получить волшебную способность чуть-чуть влиять на мир в периметре твоего восприятия. Чтобы создавать среду вокруг тебя, тебе годную.
Корректируя ещё двадцать два признака в сорока семи плоскостях.
Хотя может и больше. И меньше.
Это ведь интереснее, чем хандрить за компанию?
Зато в актах самоуничтожения такие навыки жуть как опасны, и постепенно, выживающие под такой биполярочкой, учатся ловить некоторый баланс.
Ну или остаются себялюбивыми драгоценными идиотами.
Нет? Ну и ладно.
— Да… Котёл пару раз тух. Что-то там с давлением на подаче, — откликнулся прежде сонный, сменяемый аппаратчик, чуть-чуть повеселев, восприняв слабый, отмеренный до капли (а зачем тратить лишнюю ыйынергию?) импульс. — Фигня. В понедельник настроят, — уже смог улыбнуться он, подсовывая сменный рапорт Саше на подпись.
Ветер мерно волок докопавшиеся до него по пути тяжеленные тучи. Идущий на убыль день был с ним в сговоре, так что местненькому заводику приходилось отбиваться от тьмы, раньше времени распалив свои фонарики.