Конкретизировавшиеся данные стали Объектами мышления, и с ними теперь стало проще взаимодействовать на уровне управления вниманием, ощущениями.
Обратившись к своему «страху», каким-то образом тусящему (хуй знает. может проецирующемуся?) в её теле, она начала нащупывать эти самые «конструкции», которые являлись его (вероятно) Основой. Логично было, что подряд всё хуярить, так или иначе, не стоит. Потому что хрен знает что там и от чего зависит на самом деле. Но ослабить его воздействие — скорее да.
Перейдя на рисунок, она обвела одного из йёжиков, дав ему определение «конструкции моего страха», имея ввиду живущее в животе, это самое, конкретное ощущение. Стала прикидывать, какой он должен принять, на бумаге и в образном мышлении, вид, чтобы не так навязчиво существовать в её мире. В смысле начать меньше на неё действовать, да.
«Зачеркнуть» было относительно просто, но при этом девушка бы, вроде как, теряла нихуёвый такой кусок себя. Опять же, за что он реально был зацеплен — это ещё бабушка на двое сказала. «Жить совсем без страха» ей как-то не улыбалось. Инстинкт самосохранения как-то на него должен был быть завязан. Хотя её работа на химическом предприятии и так сделала из девушки отморозка. Частично.
Ощущалось приемлемым как-то перераспределить, подкорректировать воздействие на неё структур страха, но мысля была ещё не оформлена. Поэтому отдельно Саша нарисовала йёжика и обвела его в кружечек, став более пристально разглядывать его своим вниманием. Думать его.
«Ты, конечно, падла мерзячая, но для чего-то ты, всё-равно, нужен,» — мысленно думала она о нём, ощущая его как в чём-то самостоятельную структуру. — «Завязан ты на всю меня. Когда-то реагируешь, а когда тихаришься,» — продолжала Саша пенять ему.
Она прикинула, что можно было бы нарисовать поверх страха экран, заштрихованный прямоугольник например, типа отдаляющий его от Александры и закидывающий на фон. Приглушая. Но решение ощущалось Саше такое.
Тогда девушка решила, что структуры страха, в чём-то, генератор йынергии. Ну или, по крайней мере, одно из аккумулирующих её вместилищ. Вернувшись к предыдущей картинке, она из обведённого в кружок йёжика страха пустила к себе-точке спиральные стрелочки, на каждой из которых нарисовала по веренице квадратиков, прикидывая, что со страха можно запитаться йынергийей, но при этом её нужно модулировать, делая себе пригодной, а не сковывающей по рукам и ногам, а то и побуждающей неожиданно обосраться.
Отвлеклась от тетради и ощутила, что проделанные при помощи листка и ручки конкретизирующие образное мышление фокусы уже некоторым образом влияют на девушку — из участка тела, который был Сашей зафиксирован как узел страха, куда-то в другие зоны её тушки начали поступать уже более приятные, комфортные что ли ощущения. Ыйыныэргыйия.
«Нда…» — прикинула Александра. — «Типа то, что проделывается, что материально для восприятия, то находит отклик в реальности… Мля, любопытно.»
«хуй знает, как оно пойдёт дальше, и вообще правильный ли это был шаг. Так или иначе, посмотрим в будущем. Если доживём,» — констатировала себе девушка и начала собираться на вторую работу. Сегодня ещё можно было заработать какую-то денюжку, курьерствуя на развозах, когда люди потянутся по домам.
А Сашины «комплексы» пока оказались посланными на хуй.
09. Вакханалия в поликлинике
Собственно, вторая работа Александры, взятая ею «потому что девочка хотела чего-то добиться», было функционирование в качестве курьера. Просеяв, когда-то, разные службы доставки, она остановилась на <имя службы доставки. на этом месте может быть реклама Вашей фирмы. далее будет «ИСД», если вообще будет.>.
Условия по этой работе плавают от одной конторы к другой то в плюс, то в минус, и из супер-бонусов тут её зацепили люди, типа старшаки, старшие менеджеры, с которыми она иногда контачила по своим непосредственным рабочим обязанностям, и на которых не надо было тратить излишнюю ыйынергию. То бишь эти товарисчи-руководители были адекватными и таки не делали ей нэрвы. А это уже немало и встречается не везде.
По сравнению с её основным местом работы, сиречь химзаводом, курьеру приходилось значительно больше перемещаться, в том числе перенося условные тяжести, что Александра решила воспринимать как занятия фитнессом, за которые ещё и давали денюжки. Чем-таки, также, сэкономила себе, с самого начала, те самые нэрвы. Банально стоило изменить отношение, и это повлияло на процессы, реакции и собственное КПД.
А вот из неприятненьких моментов оставались… Опять люди.
Охуеть как оригинально, не правда ли?
Так как курьерствовала Александра на своей ласточке, на автомобиле, в списке раздражителей числились, в том числе, другие водители (безусловно не все, но некоторые особенно), пешеходы, собиратели заказов по местам и клиенты-получатели. Против особенно-ретивых, потенциальных «упырей» и «упырих», Муля когда-то убедила Сашу таскать с собой струйный аэрозольный баллончик и электрошокер. Также подруга проела ей десертной ложечкой плешь на тему знания законов как по экономической части, так и по части заранее продуманного ведения диалогов и применения спецсредств при самообороне. Она же настояла чтобы, выходя на работу, Саша включала потасканный, но качественный диктофон хорошей ускоглазой фирмы и вырубала его только к концу рабочего дня.
Весьма полезно иметь друга-юриста, при условии что он/а не от слова юрист-похуист, неравнодушного к твоей жизнедеятельности. Ну и ещё Муля наверняка понимала, что лучше отфачить мозг миленькой подруге заранее, чем потом разъёбываться с возникающими в самый неподходящий момент казусами, чем стратегически сэкономила нэрвы уже себе самой.
О чём это я…?
А, дак вот. Шокер в итоге перекочевал куда-то в торпеду и пылился там, наверняка разряженный. Диктофон валялся дома без батареек. Но хотя бы баллончик струйного аэрозоля Саша таскала с собой. «Не дай Бог тебя только его против астматика употребить!» — напутствовала по его поводу Александру Муля, всё-равно имея ввиду, что «Если будет подкрадаться полный пиздец — руби с плеча, и на всё похуй.»
Случались инциденты, когда Саша была близка к применению этого баллона, но пока её это миновало. — «А то ещё, блядь, рейтинг низкий поставят, пидарасы,» — каждый раз с применением спецсредств девушка тянула под аккомпанемент подобных мыслей. Но нервы подобные, как и более лёгкие случаи, мотали изрядно, порою убивая кайф от работы.
Сейчас же Саша прикидывала, получится ли задействовать свой бестолковый навык ыйныргитическава уампиризма в неприятных ситуациях и, в том числе, как это делать логичней/целесообразней.
Как крайний пример девушка представляла некую безымянную женщину-упыриху, наподобие Шубы, для которой все окружающие люди говно и чмошники. И еда, соответственно. Ну, источник ресурсов для собственного функционирования.
При этом, скажем, одна Эльза наносило урон условно маленький. Это охуенная позиция, когда ущерб наносится не тебе и не твоим близким. Верно? А вот когда жопа начинает полыхать уже у тебя…
Словом, Эльза могла работать только по одиночным целям. Далее, логично, шли ребята, которые могут шмалять по группам людей, со всё возрастающим количеством жертв. Тут, наверное, модель схожа с «отщипнуть немного, но от многих, чтобы получить дохуя». И это, предположительно, как-то связано, в том числе, с экономикой и с властью, когда «тонкие процессы подчинения внимания» влияют уже на «реальный», физический мир. Хотя с чего бы миру идей и эмоциональному не быть также реальным, Саша не понимала. — «Вероятно это как-то связано с тем, что принято воспринимать объективно существующим, а что — субъективно. И типа мысли и эмоции относят к исключительно субъективному. При этом они, правда, абсолютно напрямую влияют на людей и происходящие в мире процессы, но на это, видимо, забили хуй. Скажем так опять сократили басню, чтобы не вдаваться в подробности. Да уж…» — думала Александра.
К счастью, тьфу-тьфу-тьфу, с монстрами, имеющими дело с человекомассами, Саша пока напрямую не сталкивалась. А среди её «клиентов» для неё в категориях собственного мышления появилась ниша для подобных Эльзе одиночек, что позволило её вниманию дифференцировать окружающих и по такому, упырячему признаку. То бишь раньше-то она, молча в основном, думала про некоторых, что они просто мерзкие личности. А теперь она понимала фразу «самореализовываться за чужой счёт» совершенно с другого ракурса — типа «беспардонно и необоснованно/бесконтрольно пожирая чужие ресурсы». Да и человеческий мир в целом, отличающийся от мира диких животных исключительно налётом цивилизованности. — «То бишь, вероятно, где это этот налёт абсолютно искренний, а где-то только заместо грима,» — прикидывала Александра.
Но жрать всех подряд Саше не позволяли воспитание и совесть. Это орган такой. Хотя его настройки бывают весьма вариативными. Так что руководством к собственным действиям она взяла фразу, прочитанную когда-то в какой-то книге: «Живи сам и дай жить другим». В чём-то это серьёзный закон, если к нему как к таковому относиться — нужно соблюдать и свои интересы, и не позволять себе распускаться и замахиваться на всех подряд окружающих. Держать, так сказать, себя в дисциплине и тонусе. Вообще при обдумывании этих слов, перед заступлением на смену курьером в свой выходной день, Саша успела поползать по разным смысловым слоям этой фразы не раз, и даже не десять. Разум, если он деятелен и заинтересован, гож на поиски самых разных ответов.
Саше ведь надо типа новый, ей же выдуманный приём оттачивать, который «- 0». А под это надо было подогнать какие-то этические соображения. Так что Саша пока прикинула, что стоит выбирать целями не всех подряд. В итоге она решила работать (пиздеть, опять же, не мешки ворочать) против тех, кто этот закон попирает. Ну и в случае самообороны.
Тогда Саша всё-ещё нервничала, что планирует вести себя как тихая, пизданутая, на голову протёкшая пассажир.