ровкой по саморегулированию. В-третьих, я предполагала, что в зависимости от изменения настроя также можно будет смотреть на вещи под другими углами, думать о них не так как я привыкла, что предполагало и возможность иного взаимоотношения с ними. Типа получится сменить метод взаимодействия и с рррыальностию! Йа жы, эта… Учйусь! Колдовоньквокать. Вот и…
Больничный я свой, кстати, продлила, уже не у участкового терапевта, а у дежурного. Да и хуй с ней, на самом-то деле. Что-то, блин, в моей долбаной участковой терапевтше странное было. Но и с этой старой пиздой-каннибальшей я когда-то, сука, разберусь, если найду подход к ней. Пусть и годы спустя. Э-хе-хе.
Александра несколько дней изучала рисовку Дурака. Не раз просмотрев остальные карты и прочитав ряд интерпретаций, она пришла к выводу, что целесообразнее, всё-таки, считать нарисованного на карте мужчину чем-то вроде настройки разума, который попадает в ту или иную ситуацию. Цветами она так же решила не пренебрегать.
Первично она составила карту ощущений карты Дурака, то бишь попробовала воспроизвести в форме чуйств глифы настроя разума, зафиксированные в виде образов на картинке, окрашенные в тот или иной цвет, по отдельности, переводя сформулированное для себя их понимание в образы и, далее, образы в действия-ощущения через свою интерпретацию.
Перо в волосах у неё получилось что-то вроде лёгкости. Перья, у большинства птиц, сравнительно мягкие и податливые. Подвержены дуновению ветерка. От этого, конечно, птицу может мотать туда сюда, если ветер слишком сильный, либо она сама тупая дура и не управляет собственным полётом. Состоит перо из множественных элементов: очина, стержня, опахала, бородок (да, Саша умеет пользоваться поисковиком), каждый из которых имеет свою функцию. Складывалось также, что перо в голове, эта лёгкость, должна улавливать сигналы с мира, даже самые «тонкие». При этом не вести себя как хаотическая хуйня, а иметь стержень. Иначе эта конструкция в целом не имеет место быть — её лишь распидарасит от сумм воздействующих на неё сил. При этом перо было с парой изгибов и тянулось в сторону белого солнца. Перо было красного цвета, что соответствовало… Крови? Ну, если кровь — это то, что циркулирует по телу, сообщаясь с его органами/клетками и, так или иначе насыщая его, тогда красное перо, настроенное на белое солнце, должно быть типа лёгкостью, настроенной на получение от Него сигналов, чтобы ими потихоньку пропитываться? Но не без понимания/сохранения/видоизменения/корректировки собственной структуры? о_О
Окей… Белое солнце. Согласно некоторым задумкам это Дух, с большой буквы. Источник всего. Но при это есть он, и есть мир. Вон он, блин, вокруг разума, нарисованного на карте. И Саша, подбирающая к карте ключи понимания — дурак на карте. Точнее Саша мир целенаправленно изучает и создаёт понимание своим мышлением для самой себя, потому что у неё оказалось дохуя свободного времени, цель и интерес в жизни. Так что красное перо улавливает у белого солнца идеи жизни. Упрощая, примерно так — на собственном опыте гамма описываемого разнится значительно, но это смогут оценить только использующие некоторые собственные фишки на практике. Как то так.
Саше вспомнилась фраза одного кудрявого старца, мол «Я хочу знать Его мысли, остальное — это детали». Ну а для самой Александры Белое солнце было что-то вроде источника абстракций, на которые она уже, худо-бедно, умела настраиваться и пытаться расшифровывать. Правда в её понимании фигурировала скорее Тьма Абстрактного. Но и свет, и тьма, как источник неизвестного, что следует распознать, упорядочивая для себя, её более-менее устраивали. И, кстати, да. Лучики белого солнца были всё-таки прорисованы чёрным. Гы?
Фон мира аркана жёлтый. Радость, тепло, какие-то такие были у Саши с этим ассоциации. Воспринимающий их такими, соответственно, был Дурак. Мир, типа, добр к этому мужику, то бишь к разуму, который настраивается своим пером-парусом_мыслей на солнце. Несмотря на то, что он вдупляет в небеса, и вот-вот сделает шаг, возможно ёбаясь в пропасть. В пропасть разума? Какой-то абстрактный, а в чём-то и конкретный пиздец почуялся Саше в этой пропасти восприятия.
Сам разум был облачён, первично, в белую рубаху. Что-то с отсылкой к солнцу, где белый — источник всего, но касательно, скорее, его собственного существования. Некоторая лёгкость и чистота кожи? Память кожей воплощённого разума о своих истоках? Брр…
Холодные, бело-синие горы и льды на фоне. Что-то типа помни о зафиксированных структурах, являющихся таковым лишь в силу того, что они могут… Хранить хладнокровие? Существовать, не будучи растопленными миром и солнцем? Типа на фоне тащущегося от мира и белого солнца сигналов нужно и не забывать о необходимости некоей самодисциплины? — «Пожалуй, да,» — прикинула Александра.
Собака, белая. Почти стоящая на двух лапах на краю пропасти. Что она, лает в сторону Дурака и пытается предостеречь его? Шёпот интуиции «смотри куда прёшь, дурака кусок!»? Ну, такой, весьма громкий шёпот, когда жопой чуешь, что рядом пиздец? Или что-то более то-оненькое? Хэ зэ.
Посох-жезл на плече, с сумкой на нём. Смотрит в сторону солнца. Что-то типа, на что опирается разум, а опирается он на солнце и свой скромненький опыт в сумке, который в чём-то тоже идёт аттудава. Или туда же и переходит после смерти? В то состояние Белого солнца?
Жёлтые сапоги под цвет мира, пиздец цветастая рубашень с красным поддёвом, на фасаде которой крутятся колёсики Сансары… Белый цветок в левой руке…
Она пробовала «брать разумом» эти атрибуты по одному, по нескольку за раз и, конечно, все вместе. Одно она могла сказать совершенно точно: какой/ие-то эффект/ы это с её мыслями и самоощущениями, сука, точно производило.
«Хватит, блядь. Пока хватит,» — сказала Саша самой себе. У неё начался очередной информационный передоз и, чтобы мозг изменялся лишь по чуть-чуть, а не вспыхнул нахуй за раз и не словил некоего наебня, ей срочно потребовалось отвлечься. С учётом разогнавшегося во вкуда-то мышления, привыкшего к своей обычной деятельности, но пытавшегося осваивать новые рубежи, голову начало нещадно жечь. Поэтому, с целью соблюдения техники безопасности, написанной чужой кровью, частично вбитой в неё когда-то рядом обстоятельств, она решилась всё-таки выпить, переводя вектор внимания. С хорошей закусью и просматривая очередную аниме, соответственно. При этом часть её мышления продолжало нарабатывать навык параллельного обдумывания сложной задачи, собирая из кусочечков абстрактного понятные разуму формулировки. Так что плод дурака хоть и медленно, но методично-исподволь продолжал зреть.
«Интересно. Если на своём плане радиоволны материальны, могут ли из них состоять тела, являющиеся также носителями сознания?» — крутились где-то на фоне мысли Александры.
«Vodka, you're feeling stronger
Vodka, no more feeling bad
Vodka, your eyes are shining
Vodka, you are the real man
Vodka, wipes away your tears
Vodka, removes your fears
Vodka, everyone is gorgeous
Vodka, yeah vodka!»[1]
013. Интенсивность
Быстро сказка сказывается, да не скоро дело делается.
Короче, постепенно Саша научилась настраиваться на состояние Дурака. В начале ей приходилось по кусочкам, по отдельным глифам-критериям, вспоминать настройки ощущений карты и собирать их вновь и вновь. Далее, при практике и упёртости/упоротости, её всё-таки сподобило начать воспринимать аркан как целостный образ, с выделяемыми и корректируемыми её вниманием элементами-показателями, что условно упростило весь процесс в целом. Тут для неё больше открылся вопрос в выставлении приоритетов её вниманием к очерёдности придачи значения смысловым единицам, которым передавалось осмысленное задействование с накачкой глифов той или иной степени ыйынергии концентрации на них, их раскрутки мышлением. Вышло это, правда, нихуя не за полчаса «медитации». Даже не за неделю.
Александра старалась поддерживать этот процесс фоном. И да, за рулём, да и вообще при производстве ряда сложных действий, такую хуйню лучше не пытаться творить — выяснила для себя Саша, пару раз чуть не въебавшись в соседей по транспортному потоку.
И, в условно свободное от свободного времени время, Саше пришлось возвращаться к этим ощущениям настройки и вручную их корректировать, проявляя завидное упорство овна, коим она не являлась. То бишь приходилось и этому упорству учиться походя.
Сделав для себя вывод, что состояние, которое всрато-ёбаное количество просветляющихся называет медитацией, это всего лишь «специфическая» относительно «общепринятого» мыслительная деятельность. Девочке пришлось вспоминать, умещая в канале своего мышления алгоритм на обращение к вспоминанию необходимости придерживаться возвращения к «настройкам» своих ощущений по взятому ею в разработку аркану. Затем, как-то, орудуя опять с бумагой и ручкой, в очередную ночную смену по выходу с больняка, Александра впетрила, как выделить своим вниманием в своём сознании дополнительный канал мышления. Она тогда сконцентрировала собственные вычисления абстрактного на идее «мой канал мышления». Запечатлила в образных набросках как он, сука, примерно выглядит-функционирует, волнистыми линиями и формацией, находящимися в досягаемости её существа, и дорисовала формулированием абстрактного себе второй канал мышления, смутно ощущая его функции, какими они должны примерно быть. Головная боль, в некотором роде, а также возникшие по завершению образа пучки-жжения в её голове, а также некоторое мягкое раздвоение восприятия оповестили красавицу, что её всрато-бредниевые манипуляции каким-то успехом, но увенчались. Была смутная мысль у неё «дорисовать» себе ещё каналов параллельного мышления и обработки информации, да побольше, ПОБОЛЬШЕ, но этого делать она не стала. Тупо вдумчиво очканула. Одно дело какую-то фишечку к воспринимаемого реальностью себе выделить/прикрутить и потихонечку адаптировать к ней тело, мысли… К примеру. Другое — бессвязно бросаться в пропасть совсем уже чуждого восприятию и наебенивать себе свыше крыши свойств, к которым хуй потом приспособишься. Так недолго, думала Саша, стать дипломированным дебилом. В смысле «специалистом» с соответствующей больничной справкой. Потому она решила «дать время» происходившим в ней некоторым процессам, чтобы они нашли для себя состояние устаканивания. Ну и самой чтобы не видоизменяться слишком оперативно — «Так можно пиздануться сознанием в пропасть дифференцируемого разумом и не собраться. А мне лень пока.»