ыгнутую линию сверху вниз пересекал другой элемент, загогулина со свиным хвостиком-спиралькой. Вслушиваясь во в себя, при фиксировании взгляда на этом элементе, Саша также пыталась ощупать касанием восприятия этот узор, отдающийся чем-то в её животе и одновременно в мосске. Так и эдак к нему примеряясь, пытаясь понюхать и лизнуть элемент образа в голове. Прижаться к нему щекой. Услышать его мелодию. В итоге, удерживая этот кусок ощущений в своём восприятии, она повела ручкой рядом с рисунком, пытаясь зафиксировать прогрессивным методом каляки-маляки уже именно этот сегмент образа, проецировавшийся в мышлении и получающий реакцию в теле. Получилось несколько изогнутых линий, где-то с углами, пара спиралек.
Держать в уме фрагмент абстрактного образа стало легче, опираясь вниманием, зрением на зафиксированную абракадабру.
Отметив для себя факт, что Саша занимается какой-то любопытной хуйнёй, которая уже дала ей возможность чуть лучше думать ощущениями, пусть пока и неясными, она, смирив раздражение, продолжила наседать на абстракцию. Разбирая фиксированный фрагмент своего мышления, она начала выписывать сбоку от него слова: «бесит». «Не нравится». «Раздражает». «Доёбывается до меня». На последних буквах в уме Саши всплыло недавнее происшествие с Эльзой Вáрваровной. «Мля» отошло на второй план и слегка забылось, затёрлось, как и часть недавнего геноцида её нервных клеток.
— Бинго, мать твою, — произнесла Саша внезапную догадку. — «Событие вроде прошло, но реакция на него ещё живёт. Получается, что нифига оно ещё не закончено, это событие» — мысленно уже продолжила она. — «Следовательно эта дама-пиздец продолжает мне срать в мозг прямо сейчас, хотя я, казалась бы, в своей маленькой крепости,» — она окинула взглядом свою не то, чтобы богато и плотно, но по возможности аккуратно и со вкусом обставленную квартиру. Повращала в уме две абстракции, сформулированные ею в блокноте в каляки-маляки, и вновь вернулась мыслями к утреннему происшествию.
Наконец-то налила себе чайкý (да, ударение в слове «чайкý» пипец важнó. чаек не заваривают. хотя…).
«Значит, события во времени… Хм. Будто бы ослабляют свой эффект. Нет, хорош нести хрень! Надо формулировать чётче и функциональней, иначе болото абстракций меня утянет хрен знает куда,» — упрекнула она себя.
«Есть утренний инцидент. Есть сейчас (в смысле, время). Утренний инцидент вроде бы уже не существует, но его эффект продолжает… Реализовываться? Это же не слишком абстрактно? В общем, продолжает делать своё гнусное, мерзкое, фу-фу-фу дело. Притом мерзкое и гнусное оно для меня. Из-за этой… (Саша не стала мысленно употреблять термин «тупой пизды», потому что была так воспитана, но была к этому близка) Этой тупой пизды (а, нет, всё-таки сорвалась) у меня в животе поселилось ощущение мерзости. Мне это нравится? Нет. Что с этим можно сделать и, главное, мать его, как?»
Она откинулась на спинку стула, забыв, что стула здесь у неё нету, опёршись о чуть прохладную поверхность холодильника. Сейчас её это не так беспокоило. «Как. Мне. Быть?» — спросила она саму себя с акцентами. — «Как решить это долбанное уравнение?»
«Пачка тренингов, психокурсов и хрен пойми чего в йынтэрнете это, конечно же, штука охуенная. Наверняка они просто ебейше-эффективны, и по их окончанию наверняка их организаторы могут выдать тебе какой-нибудь наипиздатейший сертификат. Ебейше-эффективны для откачивания денег из твоего штопаного кармана, а сертификат пойдёт в пакет с сертификатами, чтобы раньше времени не запылились,» — прикидывала Саша про себя почти без матов. — «Чего-то меня на нецензурику в мысля́х потянуло? Я же так раньше не думала, вроде,» — отметила она в себе какие-то странные изменения.
Отставила в сторону долбаный табурет (спина слегка замёрзла, и это отвлекало), прикатила из комнаты компьютерное кресло и водрузилась уже в нём. Стало в пиздец раз комфортнее. В комнате что-то как-то не тянуло особо думать. Возможно, некая скрытая Сила таилась в универсуме чайника, но это не точно. Как вариант — в комнате устроила засаду кровать Саши, одеяло и подушка на которых недружелюбно шептали ей «и-иди-и-и-и-и… к на-а-а-ам…», пока она проворачивала диверсионную операцию с креслом на колёсиках.
«Итак. Байки травят, будто бы мысль, блин, материальна,» — Саша окинула абстракции на бумаге уже с новой позиции собственного превосходства попы, водружённой в комфортабельные условия. Подняла на кресло также и ноги, изображая чуть расслабившегося эмбриона. — «Это имеет место быть?» — не поняв, как решить свой предыдущий вопрос напрямую, она сделала стратегически оправданный ход и подзашла к ситуации с чуть другой стороны, чтобы в некотором будущем, возможно, обрести инструмент, с которым можно будет вернуться к вопросу разрешения неразрешённого.
Подумав какое-то время, Саша перевернула страницу блокнота, сделала глубокий вдох-выдох и ебанула следующий текст:
(Нет, она не озаирлась вспышкой считывания информации из ниоткуда, не впала в транс, выводя буквы автописьмом с отражения в зеркале, слушая голоса или чаго-то там. Единственными у неё голосами в голове был богатый внутренний диалог, в котором она сама с собой, меняя роли, с разных точек глядения прогрызала для себя собственным разумом некий текст, фиксировала некий идейный образ, годный для применения ею к самой себе, чтобы опираться на него в дальнейшем. Потому что сочла, что уж если разбираться в какой-либо ереси самой, нужно её, сначала, для себя и сформулировать. Типа «а кому мне, мля, тогда доверять, если не самой себе? я, хотя бы, буду знать, что свои ошибки и косяки заложила сама, и самой их, в будущем, удобнее будет отредактировать. Если не съеду заодно с катушек.»
Так что Александра злилась на саму себя, краснела, прикидывала идеи, метафоры. Зачёркивала одни слова, заменяя их вторыми и третьими, возвращаясь иногда к первым. Чиркала на бумаге абстрактные очучения, чтобы разобраться в своих мозгах и мыслях, но касательно конкретизируемого/создаваемого образа она уже искала ответы исключительно в тексте фиксируемых ручкой участках муз, абстрактного. Пробегалась по тексту, в итоге переписывая его несколько раз, отдавая приоритет написанию порядку формулировок, как на смене рисовала сначала себя, и потом только мужичков в касках, и в итоге чего-то, всё-таки, написала.)
«Теорема о материальности мысли. С доказательством.
Пойдëм от обратного, и предположим что «мысль материальна = ложь».
«Мысль материальна = ложь» означает, что еë (мысль) нельзя потрогать, поднять, переставить, разложить еë на составляющие, изучить/изменить/измерить еë структуру, вывести законы, по которым она/они функционируют. Также это означает, что нельзя комбинировать мысли одну с другими, выводить формулы их работы и взаимодействия, употреблять в пищу и прочее.
Из «мысль материальна = ложь» следует, что она существует для каждого субъекта, еë воспринимающего, индивидуально, раздельно, так как не имеет какой-либо объективно существующей для двух и более индивидуумов природы. Значит, каждый отдельный индивид обладает своим собственным, «виртуальным» миром, в котором существуют его мысли.
В этом случае идентификация одним живым существом другого живого существа происходит при оформлении, воплощении в «виртуальном» мире индивида идеи, что другое существо является живым. При этом вовсе не обязательно, что эта «идентификация» обоюдна для обеих сторон.
На муравьëв смотрели? Они живые? А вы для них?
В случае, когда и мысли, и другие живые существа, и объекты существуют для индивида потому, что он закрепил за ними соответствующее качество в своëм «виртуальном» мире, мысль является для индивида материальной.
В случае же, если не идти «от противного» в этой теореме, мысль материальна изначально. Что это даëт?
К работе с мыслями применимы различные техники, технологии, уместны и тренировки, бывает и брак, и так далее.
Выделяя вниманием ту или иную мысль, или несколько, покуда хватает ресурсов и навыков управления вниманием, можно оперировать ими в границах собственного соображения. Не путать с воображением.
Мысли можно потрогать, поднять, переставить, разложить их на составляющие, изучить/изменить/измерить их структуру, вывести законы, по которым она/они функционируют. Также это означает, что можно комбинировать мысли одну с другими, выводить формулы их работы и взаимодействия, употреблять в пищу и прочее.
Категории мышления также можно менять. То, что становится в силу опыта и понимания Объектом мышления, с тем и можно работать.
Ощущения, воспоминания, эмоции, чувства, идеи, пространство, время — всë это может стать Объектами мышления. Или не стать. При это имеет важность, в том числе, качество проработки, глубины понимания той или иной идеи.
На текущий момент имеющиеся идеи могут измениться в дальнейшем. В том числе можно сознательно оставить их неизменными. На основании любой идеи доступно обустраивание «идейного многообразия». Но также бывают конфигурации идей, приводящие в тупик.
Предположение, следующее из вышесказанного: чтобы «материальная» мысль влияла на материальный же мир, его явления и объекты, она должна соответствовать тем или иным «параметрам». Вообще «параметры» мыслей, сконфигурированные вниманием тем или иным образом, могут влиять на многое. Если их скрупулёзно и правильно подобрать.»
Некое нервное напряжение схлынуло с Саши после проставления последней точки в переписанном в очередной раз на чистовую тексте. Она вяло прошлась по нему глазами, хотя её тело успело вынуть из себя стержень напруги, отталкиваясь от комплексного внимания Александры, которым она пока не владела ни как термином, ни как явлением, но постановившем что «всё сделано норм».
Подостывший чай она оставила на столе, как и блокнот с ручкой.
Забив болтину на всё и поставив телефон на беззвук, она прошла в комнату, где обрадованные её пришествием одеялонько и подуффка с любовью приняли в свои объятия эту симпотичную девушку, имя которой в романе изменено в целях конспирации.