Мы переглядывались несколько часов, он не спускал с меня глаз, я – с него. В конце концов я в самом деле уснула, надеясь, что проснусь раньше и смогу прокрасться к выходу в человеческом обличии. Эта уловка сработала, однако, когда я очнулась среди ночи, дракон лежал совсем рядом, привалившись к моему боку и обвив хвостом мою ногу.
Это было странное чувство, снова проснуться рядом, но в этих нелепых чужих телах. Я чувствовала его тепло и его запах, который странным преображался, но оставался знакомым, какой-то своей частью я хотела остаться рядом, но понимала, что происходящее неправильно.
Я обернулась человеком, вторая форма медленно растаяла в воздухе, как пепел от обгоревшего листа, и я осталась стоять у драконьей спины. Поддавшись порыву, я тихонько погладила один из гребней.
– Я вернусь к тебе.
Тихое обещание – пока что это все, что я могла дать ему.
Мне удалось выбраться за стены замка, не разбудив дракона, и я отправилась искать Томаса. Долго мне блуждать не пришлось, он уже пришел к стенам и ждал меня у того же места, где мы вошли в замок.
– Сперва уйдем подальше, а там обсудим, – я предупредила его вопросы, махнув рукой. – Оставаться тут опасно.
Мы двинулись в сторону, откуда пришли, стараясь идти как можно быстрее. Усталость одолевала обоих, но мы не останавливались, пока не выбрались за пределы драконьи земель и не добрались до деревни, где можно было запастись припасами и отдохнуть.
Поговорить о том, что случилось, мы решились только с рассветом, когда сидели у колодца и жевали скудный завтрак, которым смогли поделиться с нами местные.
– Это он, Томас, – сказала я, опуская руку с лепешкой. – Это он, но с ним что-то не так.
Мои слова не стали для него сюрпризом.
– Что ты имеешь ввиду? – только спросил Томас. – Я наблюдал за вами, он узнал тебя, как только приблизился, и не тронул.
– Он не узнал меня, – я покачала головой, тяжело вздыхая. Мне потребовалось время, чтобы подобрать слова. – Я думаю, он не тронул меня, потому что я самка. Он…
Томас нахмурился.
– В нем как будто больше нет человека, – проговорила я, растерянно разводя руками. – Не понимаю, как это могло произойти.
Томас долго раздумывал над моими словами, прежде чем заговорил.
– Кажется, я догадываюсь, что могло случиться. В последние дни перед тем, как исчезнуть, он вел себя странно, – сказал он. – Эдвин всегда был чудаком, я думал, это лишь усталость.
– О каких странностях ты говоришь? – спросила я, насторожившись. Вспомнилось, как Томас умолчал о чем-то перед тем, как мы отправились сюда. Уж не это ли он хотел мне рассказать?
– Он все время бродил в своих мыслях, не слышал, что ему говорят. Моих приказов он никогда не слушал, но перед исчезновением он противоречил даже тому, что говорил сам. Сбивался с пути, не долетая до целей, все время задерживался, срывал злость на солдатах… – он взглянул на меня. – Должно быть это были знаки, что ему пора прекратить перевоплощения. А я этого не понимал. Вспомнил, только когда пришло письмо от Димитра. Что, если он пробыл во втором обличии слишком долго, это могло повлиять на него?
Я вздохнула, закрывая глаза, и кивнула.
Вот она и разгадка, я могла бы догадаться сама. Это объясняло и его исчезновение, и то, почему он здесь в таком виде. В очередном сражении то, что случилось во дворце, могло повториться, магия взяла верх, и, если в тот момент Эдвин был во втором обличии, он мог потеряться в нем. Я могла лишь догадываться, что именно в нем перевернулось, но, похоже, что-то он все же помнил, если выбрал своим логовом замок, в котором впервые потерял контроль.
– Мы вернем его, – убежденно сказал Томас, беря меня за руку. – Главное, что он жив. Теперь все зависит от нас.
– Возможно, с ним произошло то же самое, что тогда и в вашем дворце, – проговорила я, раздумывая. – Эдвин говорил, что тогда его привел в чувства ты. Увидев тебя, – увидев свое лицо, – он опомнился и смог остановиться.
– Ты думаешь, что, если он увидит меня вблизи, это поможет ему вспомнить?
Просить Томаса идти на такой риск я не хотела: дракон уже один раз напал на него, хотя прекрасно видел, и во второй раз у меня могло не выйти остановить пламя. И все же я кивнула, встретив уверенный взгляд Томаса. Он не собирался останавливаться.
– Возможно, твое лицо напомнит ему, что он человек, и это поможет ему вернуться. Но я не думаю, что он подпустит тебя так близко. Нужно действовать очень осторожно.
– У тебя есть идеи?
Я снова кивнула, хотя едва ли была уверена, что моя затея сработает. Для нее мне требовалось время, и я вернула Томаса обратно в город, чтобы он продолжил заниматься делами королевства. К тому моменту, когда мы объявились, его свита уже несколько часов не находила себе места от тревоги. Король пропал в чужих землях, можно себе представить их ужас…
Среди прибывших находились несколько магов во главе с Уммой, и я была спокойна, оставляя Томаса под их защитой.
– Я верю в вас, – сказал он, провожая меня из ратуши. – Скоро этот засранец будет с нами.
Когда я вновь пересекла границы, дракон почувствовал это и полетел навстречу. В этот раз я не стала прятаться, мы встретились в небе, и он лишь слегка задел меня крылом, поворачивая обратно к старому замку. Несколько раз он оборачивался, чтобы убедиться, что я лечу следом, как будто вел меня домой.
За стенами замка дракон ясно дал понять, что мое бегство неприемлемо. Он не смотрел в мою сторону и уходил, стоило мне приблизиться. На мои попытки потереться о его шею он отвечал недовольным ворчанием и отталкивал меня: его величество изволило обидеться.
Это было странно, общаться с Эдвином таким образом, однако через несколько дней язык его тела и звуки стали почти такими же ясными, как слова. Он принимал меня за свою, разрешал мне бродить по территории, делился добычей. В таком обличье я с ума сходила от голода уже на вторые сутки, но деваться было некуда: нужно было время, чтобы он привык ко мне, прежде чем я смогу оставаться рядом в своем настоящем теле.
Мы вместе поднимались в небо, вместе засыпали, вместе ели, и несмотря на дикость происходящего, я была рада даже такой жизни вдвоем. Как-то раз у него было игривое настроение, и он принялся скакать по полю, приглашая сыграть с ним в догонялки. Мы носились и мутузили друг друга, как два щенка, от смеха, который в этом облике был похож скорее на звуки забитой мусором духовой трубы, я едва не подпалила собственные крылья, и в итоге задохнулась дымом. Эдвин наблюдал за мной, а потом задрал голову и тоже рассмеялся, оглашая окрестности радостным гудением, которое наверняка было слышно у самых границ.
Я потеряла счет дням, мы были неразлучны, как и прежде, как и прежде все делали вместе и чувствовали друг друга, как продолжение себя. Я почти перестала понимать, что для Эдвина я и происходящее выглядит совсем иначе. Он не знал, что я его жена, скорее всего, он даже не любил меня, а лишь следовал инстинктам, говорящим ему оберегать подругу. И как бы ни была дорога мне даже эта близость, я понимала, что, если останусь в таком обличье дальше, это не поможет ему и, возможно, навредит мне. Я поняла, что начинаю забываться, когда почувствовала странное желание собрать из костей гнездо. В тот вечером я решила, что пора приступать к исполнению своей затеи.
Эдвин лениво валялся в своей яме, уже почти стемнело, у нас был большой ужин, и он пребывал в ленивой сытости. Я коснулась его носом, и он довольно заворчал, принимая мою нежность. Его глаза открылись, и когда наши взгляды встретились, я приняла свой истинный облик.
Дракон вскочил, исступленно глядя на меня-человека, но я подняла руки и опустилась на колени, показывая, что не причиню ему вреда. Дым валил из его ноздрей, зрачки сузились, пасть ощерилась – один рывок, и со мной было бы покончено, но я оставалась на месте, веря в то, что он узнает меня даже такой. И он узнал. Морда опустилась возле меня, и я положила руку поверх его ноздрей, давая почувствовать свой запах.
– Ну, помнишь? – спросила я, улыбаясь изумленному дракону. Я могла понять его ужас: только что его подруга исчезла и стала человеком. Досталась же бедолаге такая дурная…
Я оборачивалась все чаще, пока он не привык к этому. В человеческом облике находиться в драконьем логове было гадко, и я принялась расчищать замок. Одно было за счастье в родном теле: теперь, когда Эдвин приносил нам очередного быка, я могла наесться досыта куском, который раньше даже не почувствовала бы.
Первое, что я сделала после того, как впервые приняла человеческий облик, это отправила весть Эвенке с просьбой о совете. Ее ответ был туманный: вывести Эдвина из этого состояния мог только он сам, а моя задача отыскать, что может пробудить в нем желание вернуться. Она просила меня не впадать в крайности, ведь ключ к его памяти может так и не найтись, и я должна быть к этому готова.
Но сдаваться так просто я не собиралась.
Постепенно мне удалось привести в порядок несколько комнат и кухню, большую часть трупов я испепелила и вынесла в центральный сад. Родителей Томаса я похоронила за замком, приложив все силы для того, чтобы их могилы выглядели достойно. Мне хотелось выгравировать на камне их портреты, но в целом замке не осталось ни одного уцелевшего изображения, а имена правителей я не помнила: они погибли, когда мне не было и десяти лет.
Закончив, я попыталась показать Эдвину могилу его родителей, возможно, искрой, которая привела его в это состояние, была чувством вины за их смерть… но нет, безрезультатно. Дракон сидел у камней и наблюдал за мной, как за забавной птичкой, которой вздумалось пощебетать.
Я пыталась напомнить ему о магии, показывая фокусы, которым он сам учил меня когда-то, говорила с ним, рассказывала о нашем прошлом, но он слушал скорее из вежливости, терпеливо дожидаясь, пока я наиграюсь в мартышку и снова стану драконом, с которым можно полетать или поваляться на поле.
Одним утром я проснулась от того, что Эдвин, спящий под боком, вскочил и в ярости бросился к стенам замка. Еще толком не очнувшись ото сна, я почуяла беду и бросилась за ним, как оказалось, не зря: у стен стояла Умма, побелевшая от ужаса. Я успела загородить ее от Эдвина, мне пришлось цапнуть его за плечо, чтобы он успокоился и отошел.