Эдвин игнорировал людей, сколько мог, но скоро перемены в замке коснулись и его. Осмелевшие маги пробовали подружиться с ним, поднося разные подарки, некоторые, кто знал его в прежнем обличие, говорили с ним, пытаясь вызвать старые воспоминания. Мне хотелось верить, что он слушал их с каждой неделей все внимательнее.
По весне несколько мастеров пришли ко мне с просьбой привезти в замок семьи. Я с радостью согласилась принять их: свободных комнат было хоть отбавляй, а помощь в хозяйстве мне нужна была больше воздуха. Томас не жалел для меня средств, а когда узнал, что замок постепенно возрождается, выделил из казны ежемесячное содержание.
Маги снова пришли ко мне с просьбой обучить их фокусам поинтереснее, и я не решилась им отказать, – не хотела, чтобы они уходили. Так у нас образовался своеобразный кружок по интересам, мы собирались в одной из самых просторных комнат два или три раза в неделю, и я пересказывала всем желающим главы из «Обличья сил».
Весной, когда потеплело, мы стали собираться на улице, нередко возле излюбленного места Эдвина, и дракон получил почти ежедневные бесплатные представления.
Прослышав о замке, где живет группа магов, к нам забрел один юноша. Он пробыл несколько дней, а потом попросился учиться с остальными, пообещав, что взамен поможет с восстановлением замка. Руки, тем более знавшие помимо молотка еще и магию, лишними не были, и я согласилась принять его.
Не знаю, где он учился до того, как попал в замок, но у бедолаги все выходило хуже некуда. Уже шестое занятие он пытался удержать в воздухе горсть воды, но не мог даже поднять ее из ведра, не расплескав себе на штаны.
Я показывала ему снова и снова, терпеливо повторяя заученные менторские фразы, пробовали помочь другие колдуны, но тщетно. Эдвин, сидящий неподалеку от поляны для занятий, наблюдал за учеником с интересом, ему, наверное, нравилось, как глупый двуногий мочит свою одежду и кричит.
– Успокойся, Сэм, все хорошо, – говорила я, миролюбиво поднимая руки. – Может, попробуешь завтра? Ты слишком стараешься, как по мне.
– Я не могу быть настолько бесполезен! У меня получится!… – упрямо выпалил он, с ожесточением пробуя снова – и снова все расплескивая, на этот раз прямо на меня.
Дракон заворчал. Он поднялся на задние лап и склонил к нам голову на длинной шее. Колдуны, уже наученные не вставать у него на пути, расступились, только новичок застыл на месте: он еще не привык к Эдвину и побаивался его, а теперь и вовсе оцепенел от ужаса.
Но дракон не собирался пугать его, он протянул лапы к ведру и, глядя на молодого колдуна, сделал на удивление ловкое движение длинными когтистыми пальцами. Вслед за ними из ведра поднялась тонкая струя, и вся оставшаяся внутри вода выскользнула наружу, свиваясь в знак бесконечности.
Дракон удерживал его в воздухе и неотрывно смотрел на ученика. Тот разинул рот, но по-прежнему не двигался, тогда Эдвин чуть зарычал и поднес лапу с пляшущей над ней водой ближе. Парень понял, чего от него хотят, и осторожно протянул ладони к водяному узору, постепенно забирая его себе.
Эдвин невозмутимо опустился на прежнее место, а молодой маг так и стоял, удерживая между ладоней идеально ровную струю, вновь и вновь пробегающей один и тот же путь.
– Даже Эдвин уже научился!… – прыснул один из магов, и остальные захохотали вслед за ним. Ученик стоял, глупо улыбаясь водяным кольцам перед собой, а я не сводила с дракона пораженного взгляда.
Позже вечером, когда все уже сидели в замке, я пришла к Эдвину и уселась напротив. Я принесла с собой ведерко воды и свила из нее тот же знак, что и он днем.
– Ну?…
Я тянула к нему руки с пляшущей над ними водой, дожидаясь, пока он возьмет ее себе, но он не стал. Продолжил лежать на месте, будто то, что я делала, ничего для него не значило. Я сидела перед ним, пока руки не устали, но чуда так и не случилось. Вода пролилась на землю, а я осталась на месте, комкая штаны. На глаза накатили слезы, и склонила голову, сжав веки, – как будто дракона могло задеть то, что я плачу.
Всхлипнув, я вдруг почувствовала легко прикосновение к своему лбу, словно кто-то провел по нему рукой, убирая прядь волос. Распахнув глаза, я подалась вперед в надежде увидеть человеческое лицо, взяться за руку, которую ощутила на лбу, но вместо нее наткнулась на драконью морду, обнюхивающую мою голову. Это стало последней каплей, и я разрыдалась, как девчонка.
Чем сильнее оказывалась надежда, тем больнее было принимать реальность. Я не знала, нахожусь я на середине пути, или в начале, или уже в конце, и мне стоит лишь немного постараться, чтобы добраться до памяти Эдвина. Это было хуже всего.
К лету по всей округе разнеслась весть о том, что в замке бесчисленное число мест для прислуги и дармовое жилье для тех, кто готов его устроить, а также еда, одежда и уроки для тех, кто готов учиться магии и поступить на почетную королевскую службу. То, что в замке живет дракон, теперь почему-то никого не пугало, скорее наоборот, я замечала некоторую гордость в его жителях, когда она хвастались соседям, что живут с драконом уже полгода.
Новые люди приходили каждую неделю, я не успевала запоминать их лица. Сама собой выстраивалась служебная иерархия, появились управляющие, повара, горничные, мне оставалось только дивиться тому, как быстро все вокруг преображается. Кто-то занялся садом, кто-то выткать флаги для залы, кто-то решил построить для Эдвина навес, чтобы он не мок под дождем. Старые развалины преображались в полный жизни замок.
В середине лета в еженедельном письме к Томасу я осмелилась пригласить его, Рик и Нилса. Я соскучилась по ним, к тому же место действительно сильно преобразилось, и мне хотелось, чтобы Томас увидел свой дом в новом свете. В ответ пришло согласие, был назначен день их приезда, и я с нетерпением стала готовиться к встрече.
Весь о том, что прибудет королевская семья, взбудоражила всех жителей. Маги, которые еще не поступили на службу, утроили усилия, надеясь получить назначение от короля лично. Все, кто следил за порядком в замке, взялись за дела еще основательнее.
К назначенной дате дворец сиял чистотой и порядком, колдуны помогли выбелить стены, над крышами развевались флаги Подлунных земель, на некоторые из которых какой-то умник нашил черного дракона. В садах расцвели первые розы, появились скамьи и дорожки, даже беседка.
Общее стремление сделать все вокруг идеальным заразило и меня. Я запаслась платьями, которые могли бы сравниться с теми, что носила Рик и придворные дамы, духами и гребнями. Мне хотелось встретить родственников в лучшем своем виде.
Накануне приезда я нарядилась в светлое платье, а волосы, которые отросли уже ниже пояса, скрепила заколками, позволив им ниспадать медными волнами. Взглянув на себя в зеркале, я с удивлением увидела девушку, очень похожую на принцессу с портрета в главной галерее отцовского замка. Нет, ко мне не вернулся прежний твердый взгляд, скипетр не просился в руки, но я выглядела достойной своего положения, хотя с трудом могла бы сказать, какое именно положение занимаю, поселившись в замке, на содержание которого уходили едва ли не все ресурсы полученных в дар земель.
Когда карета с королевской семьей въехала в новые ворота, я встречала их на пороге в окружении слуг и колдунов. Некоторые особенно затейливые встретили королевскую чету вспышками цветных огней, но это только напугало лошадей и вызвало лишнюю суету.
– Одри, наконец-то!
Рик бросилась ко мне в объятия, она вылетела из кареты, как будто не могла находиться там ни секундой больше: дорога, похоже, выдалась не из легких.
Нилс выпрыгнул следом и очутился рядом, тут же став дергать меня за платье.
– Нет, я тебя уже не подниму, – заявила я, улыбаясь. Он вырос, взгляд был уже не таким детским, и это вызывало смешанные чувства: казалось, только-только он был совсем маленьким, от мамки не оторвешь. Теперь перед мной стояла вполне осознанная копия Томаса и Эдвина. – Скоро это ты будешь поднимать меня при встрече!…
– А если я скажу, что ты ослепительно красивая? – он улыбнулся, и в этой кривой ухмылке я с удивлением узнала отнюдь не Томасовское нагловатое выражение.
– Не знаю, откуда он этого набрался, – вздохнула Рик, смущенно улыбаясь. – Похоже, надо сменить гувернера, Карл с ним не справляется.
– Он просто глупый старикашка! – заявил Нилс, складывая руки под выпяченной грудью. Он упивался возмущенным выражением матери и моим удивлением. – Я хочу учиться магии, а он в ней ничего не смыслит!
Лицо Томаса, вставшего за Рик, едва заметно перекосилось при этих словах, но он быстро взял себя в руки. Я прыснула в кулак и повела их в замок: мне не терпелось показать им, как все преобразилось.
– А где Эдвин? – не без опаски спросила Рик, когда мы оказались в саду в центре замка.
– Он не любит суеты и скорее всего отсиживается на заднем дворе, – объяснила я. – Если хотите, можете проведать его, но позже, когда шум уляжется.
– Как он? – спросил Томас, смотря на меня с беспокойством. – Есть новости?
– С тех пор, как показал новенькому фокус с водой, ничего, – призналась я с грустной улыбкой.
В честь гостей был устроен большой пир, вино лилось рекой, маги исполнили спонтанное представление: празднество охватило весь замок. Мы с Рик никак не могли наговориться, Томас сидел с нами, изредка что-то вставляя, его больше занимал разговор с главным мастером, который в подробностях описывал ему, как восстанавливали здание.
О Нилсе все позабыли, а засранец тем временем куда-то испарился. Спохватились мы только к ночи и все, кому не лень, бросились разыскивать ребенка. Я поспешила на задний двор, где прятался Эдвин, замирая от недобрых подозрений.
Ну разумеется, негодник первым делом отправился, куда нельзя! Когда я услышала из-за навеса голос Нилса, сердце ухнуло: по крайней мере он был в порядке.
Войдя внутрь, я обнаружила, что он мирно играет с драконом в карты при свете масляного фонаря, который стянул откуда-то. Нилс разговаривал за дракона низким хриплым голосом, и тут же отвечал ему своим обычным тоном.