Я побежала к ней, уже были видны ее черные волосы, когда я заметила, как кто-то держит ее за руку и тянет за ворота, прочь от защищенных стен. Вот, Эстер отворачивается от меня, ей что-то сказали, и она готова пойти дальше, тогда я снова зову ее по имени, но теперь что-то глушит мой голос, когда я пытаюсь добраться до нее. Словно звук, оказываясь рядом с ней, распадается в воздухе, превращаясь в неясный шум.
Мне оставалось пробежать метров сто, но я уже видела, что она уходит, и как я ни кричала, она меня не слышала. Тогда я прыгнула в воздух и позволила второй форме обрести плоть.
Эстер не слышала меня, но она почувствовала колебания магии, вызванные перевоплощением, и обернулась. Это дало мне пару секунд, чтобы оказаться у ворот и оттащить дочь от чужака, который пытался вывести ее за стены.
Девочка вскрикнула от неожиданности, когда пасть сомкнулась на ее капюшоне, но не стала вырываться. Тот, кто держал ее до сих пор, отпустил ее легко, я почти не ощутила сопротивления. Когда же я подняла глаза, то увидела, что за воротами стоит Нилс. На его лице застыла странная улыбка.
– Ты успела, – проговорил он голосом Сирила. – Что ж, если ты не даешь мне забрать ее самому, придется вам привести ее ко мне. До скорой встречи, моя маленькая Эстер!
С этими словами иллюзия развеялась и на том месте, где стоял фантом юноши, остались лишь стремительно гаснущие искры магического света.
– Ты чем вообще думала!? – взревела я, обернувшись к замершей у моего крыла дочери. Пасть дракона говорить не позволяла, но я использовала вместо связок окружающий воздух.
Прежде, чем она успела ответить, я вернулась в свое истинное обличье и схватила ее за плечи.
– Зачем ты пошла за ворота!?
– Нилс сказал, что папе нужна помощь, – пролепетала она, испуганно тараща на меня голубые глаза. – Он сказал, папа отправился наказать колдуна, но ему не хватает сил, и я могу помочь…
– И ты поверила?
Ей ничего не оставалось, кроме как кивнуть.
– Никогда не выходи за воротами без меня или папы! А в ближайшие дни не выходи, даже если тебе кажется, что тебя ведет кто-то из нас, поняла? И Кейси это тоже касается…
Подоспел Томас, и я рассказала ему, что произошло. Мы вместе отвели девочку в детскую, где я провела для близняшек целую лекцию, а затем велела не отходить от меня ни на шаг.
Я отменила часть занятий, все старшие ученики и преподаватели занялись поисками пропавшего принца после того, как я объяснила им, что произошло. Ворота замка были заперты на все засовы, я выставила охрану, всем и каждому было строго запрещено покидать безопасную территорию, любой, кто увидит или услышит, как кто-то пытается выманить кого-то наружу, должен сообщить об этом старшим.
Лучшие из лучших отправились искать Нилса в окрестности замка, ведь юноша не мог уйти далеко. Но все наши усилия не принесли результатов ни в первые часы, ни после.
Трехсотлетние мертвецы обладали во сто крат более сильным следом, чем тот, который улавливался со стороны юноши, и этому не было объяснений кроме одного – его забрал Сирил. Можно было подозревать что угодно, но я не сомневалась, что с ним проделали тот же трюк, что пытались проделать с Эстер – колдун обманом выманил его за стены и увел за собой. Только вот куда?
Томас не находил себе места, его душило собственное бессилие, но все, что я могла ему предложить – это отвар из успокаивающих трав. Мы ждали Эдвина.
Всего за пару дней академия из цветущего и жизнерадостного места превратилась в осажденную крепость. На этот раз нам угрожала не многотысячная армия, а собственный страх перед невидимой силой. Правда была в том, что ни я, ни другие члены академии не могли знать всех граней сил Сирила, не могли даже представить, на что он способен и достаточно ли у нас знаний, чтобы противостоять ему.
Я терялась в догадках: что двигало Сирилом? Зачем он заявился в замок под видом старого друга? Зачем забрал Нилса? Это все должно было быть связано одной мотивацией, но любая моя теория разваливалась: ни одному человеку в здравом уме не придет в голову сообщать двум драконам, что он заберет их ребенка.
Томас имел свое мнение на этот счет.
– Он ведь был влюблен в тебя, так? – по тому, как я переменилась в лице, Томас понял, что задал верный вопрос. – Что произошло между вами перед тем, как он решил уйти? Я помню, вы отправились на собрание колдунов, а после его и след простыл.
Я невольно поморщилась, вспоминая эту историю.
– Мы расстались не лучшим образом, я отказала ему, и он ушел, – проговорила я. – Но, если бы он хотел отомстить мне за это, зачем приходить в мой дом открыто, зачем ему Нилс? Он мог нанести куда больший вред, действуя внезапно, из-под полы. Если хотел забрать Эстер, мог бы выманить ее, не показываясь нам с Эдвином. Тогда мы бы даже не знали, кого искать.
От этих слов меня пробивала дрожь, и все же нельзя было не признать, что любой на месте Сирила поступил бы именно так. Фрагменты не связывались воедино.
В моей судьбе случалось много ошибок и дурных поступков, но Сирил был единственным человеком, которого я предала по-настоящему. По ночам, когда измученный догадками и страхами разум играл со мной злые шутки, я думала о Сириле, как о злом вестнике из прошлого, который вернулся, чтобы наказать меня за прегрешения. До встречи с ним, где бы ни оказалась, я оставалась верна тем немногим понятиям чести, которые завещал мне отец и которые я могла себе позволить. Да, тогда в пещерах я боролась за свою жизнь. Но я точно знаю, что человек вроде Томаса сделал бы все, чтобы найти другой способ выбраться – что угодно, но только не лгать, не играть с чужими чувствами.
Так ли велико было мое преступление? Я не знала, но теперь так или иначе мне предстояло за него расплатиться.
Эдвин вернулся спустя четыре дня. Когда посреди ночи он ввалился в нашу спальню, девочки перепугались и закричали, перебудили всех соседей, но это было к лучшему: было, кому поручить присмотреть за близняшками. Эдвин был очень плох.
Истощенный, он едва стоял на ногах и вот-вот мог потерять контроль над телом. Я хлопотала над ним целую ночь, чтобы, проснувшись с утра он мог хотя бы поговорить с нами.
Новости, которые он поведал, были неутешительные. Как и след Нилса, след Сирила терялся в пространстве, словно ни тот, ни другой никогда не существовали. Эдвин испробовал все известные ему техники, но так и не нашел колдуна.
– И что дальше? – холодно проговорил Томас, его нижняя челюсть была напряжена, ноздри раздулись, черные глаза нездорово блестели: он был в ярости. – Мой сын, наследник королевства в руках безумца, которого вы впустили в академию, и все, что я слышу, это оправдания!? Ваши дети живы и здоровы, за ними смотрят толпы нянек, но, если бы на месте Нилса были они, уверен, вы бы уже нашли способ!!!…
Он ударил по столу и замер, нависнув над Эдвином. На его седеющем виске пульсировала выступившая вена, он прожигал брата взглядом, но тот оставался спокоен.
– Сирилу нет дела до королевства и наследников, – сухо произнес Эдвин, встретив его ярость почти с пренебрежением – как кошка на дереве встречает лай сторожевого пса. – Нилс останется жив, и рано или поздно ты его увидишь.
– С чего ты это взял!? Как ты можешь утверждать, что Нилс жив, если даже не знаешь, где он!?
– Потому что цель некроманта – Эстер, – объяснил Эдвин, словно неразумному. – Все, что нам нужно, это ждать условий. Именно так поступают похитители: они выдвигают условия. Нилс лишь разменная монета, и поверь, Сирил сохранит его в целости.
– Это твой план, ждать!? Если ты ошибаешься, на счету каждый час, что мы не преследуем этого ублюдка!
– Что ж, вперед! – Эдвин махнул рукой в сторону окна. – На коня и в поле, лично обыщи каждый пень в округе и дальше; расскажи в каждой деревне, что твой единственный наследник похищен. Что еще ты намерен делать, о светило Подлунных Земель!?
Томас молчал.
– Я не ошибаюсь, – едко произнес Эдвин, – потому что такие как я и Сирил вырастают из одной почвы. Он свяжется с нами, и тогда мы найдем его. Наберись терпения.
Но Сирил так и не подал голос. Отчаяние Томаса росло с каждым часом, он был в шаге от того, чтобы пустить на поиски сына армию, но известие о пропаже наследника поставило бы под угрозу безопасность всего королевства, и, сдерживаемый нами, он не решался на этот шаг.
Одним вечером мы сидели в небольшой комнате у камина, я перечитывала одну из работ о памяти воды в травах и деревьях. Если мы не могли найти следы Нилса, то возможно о его пути нам могла бы рассказать природа.
Томас был с нами, он смотрел в огонь воспаленными глазами, положив голову на руки. Вся его поза выражала немое страдание, и Эстер, не выдержав, подошла к нему.
Когда девочка положила руку ему не плечо, он вздрогнул и поднял на ребенка усталый взгляд.
– Дядя Томас, вы скучаете по Нилсу? – спросила она, наклонив голову на бок.
– Конечно он скучает, это же его сын, дурында! – возмутилась Кейси.
Она вскочила от моих ног и бросилась к Томасу.
– Простите ее, дядя, – проговорила она со всей заботой, на которую было способно ее юное женское сердце. – Она не от мира сего! Мы все очень скучаем по Нилсу. Я каждую ночь прошу небо, чтобы он нашелся.
– Нет, – Эстер нахмурилась и тряхнула головой. – Я спрашиваю не поэтому!
– А зачем тогда!? – разозлилась Кейси. – Дяде и так плохо, а тут ты со своими дурацкими вопросами!…
Томас переводил взгляд с одной девочки на другую, не зная, что должен сказать или сделать.
– Потому что если дядя Томас, – Эстер взглянула на него, – пообещает, что перестанет запрещать Нилсу его мечту, то я…. – она запнулась, к гневному взгляду Кейси присоединились и наши с Эдвином: девочка говорила то, что не следовало.
Однако наше неодобрение не остановило ее.
– Если вы, дядя Томас, дадите слово, что позволите Нилсу самому решать, что делать, то я отведу вас к нему!
– Ты знаешь, где он? – спросил Томас, не веря своим ушам.